Национально-государственное устройство - (курсовая)

p>Вместе с тем неопределенность в вопросе о соответствии установленных в ряде уставов краев и областей систем государственной власти основам конституционного строя России и общим принципам организации представительных и исполнительных органов государственной, а также разделению государственной власти (установленному ст. 10 Конституции РФ) попытался разрешить Конституционный Суд РФ. В своем постановлении по запросам глав администраций Алтайского края и Читинской области Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции РФ положения уставов края и области, предусматривающие избрание главы администрации края (области) Законодательным Собранием, “так как избранный в таком порядке глава администрации не может считаться легитимным независимым представителем исполнительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять одна для другой ее представителя, в том числе в федеральных органах”.

Рассматривая эти и некоторые другие (здесь не упоминаемые) положения постановлений Конституционного Суда, можно обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, в отдельных случаях Конституционный Суд взял на себя уяснение положений не только текста Конституции, но и теоретических принципов, к которым надо отнести и принцип разделения властей. Вопросы же теории не могут быть отнесены к ведению судебных органов, тем более что решение Суда весьма спорное, ибо оно ставит под сомнение независимость ветвей власти в странах с парламентской республикой (где президент избирается парламентом и правительство формируется и утверждается парламентом).

Второе обстоятельство заключается в том, что Конституционный Суд в ряде своих выводов практически обязывает субъекты Российской Федерации определять систему своих органов государственной власти, как сказано в ст. 77 Конституции, самостоятельно, с ограничениями, определяемыми основами конституционного строя России и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, “установленными федеральным законом”. Представляется, что Конституционный Суд принимает на себя функции федерального законодателя (хотя в нашей стране прецедентное право развито очень, очень плохо. Можно считать, что его вообще нет), а в ряде случаев руководствуется политической целесообразностью.

Некоторое время назад в Государственной Думе в первом чтении был принят новый законопроект“Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации”. Он закрепляет прямые выборы высшего должностного лица субъекта Федерации. Но при этом указывает: “Конституцией (уставом) субъекта Российской Федерации может предусматриваться иной порядок наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, в том числе путем избрания его специально созываемым собранием представителей”, т. е. законодатель предусмотрел достаточно гибкий механизм формирования исполнительной власти. Кроме того, в данном законопроекте значительно расширяются полномочия представительной власти в регионах.

IV. III. Повышение роли Совета Федерации в развитии федеративных отношений.

Пятилетний опыт существования Совета Федерации Федеративного Собрания сначала как избранного, а затем как сформированного на основе представительства от Совета Федерации показывает необходимость трех коренных изменений в его деятельности.

Во-первых, должно резко возрасти влияние верхней палаты парламента на законотворческий процесс. Сейчас Совет Федерации выступает в роли статиста, одобряя или отклоняя подготовленные Думой законы. Я думаю, необходимо изменить процедуру подготовки и утверждения законопроектов. После внесения в Федеральное Собрание разработанного правительством законопроекта первым его должен рассматривать Совет Федерации, а не Государственная Дума. Важная задача верхней палаты вообще состоит в том, чтобы рассматривать и обсуждать правильные законопроекты. Собранный богатый опыт и те выводы, к которым приходят субъекты Федерации в процессе выполнения ими законов, должны поступать через“первый канал”в федеральное законодательство. Это должна быть важнейшая контрольная функция Совета Федерации в структуре Федерации. Проект закона, позиция Совета Федерации и контраргументы правительства передаются затем в Государственную Думу на рассмотрение. Все принятые Думой законы направляются снова Совету Федерации. Верхняя палата проверяет, была ли учтена позиция первого тура и не внесла ли Государственная Дума других изменений. В случае если Совет Федерации не согласен с формулировкой принятого Госдумой закона, он может отправить его в согласительную комиссию. Предлагаемая выше процедура успешно функционирует в Германии и, думаю, могла бы с учетом специфики нашего парламента быть применена в России.

Во-вторых, в серьезной корректировке нуждается ст. 106 Конституции России, в которой дан перечень федеральных законопроектов, обязательных к рассмотрению Советом Федерации. Его необходимо наделить разными полномочиями в отношении внесенных законопроектов. Законы, которые в особой степени затрагивают интересы субъектов Федерации, должны приниматься только при одобрении Совета Федерации. К такого рода законам предлагается отнести следующие: законы, изменяющие Конституцию; законы, касающиеся финансовых поступлений земель (прежде всего законы о налогах); законы, вторгающиеся в административный суверенитет субъектов Федерации (регламентация полномочий, сроки, административные сборы, способы передачи документов по инстанции и пр. ). Во всех остальных случаях Совет Федерации не должен иметь права вето, т. е. права снять закон с обсуждения, но может одобрить или не одобрить закон.

В-третьих, Совет Федерации мог бы также взять на себя некоторые “горизонтальные функции”и роль арбитра в спорах между субъектами Федерации. Речь идет о следующем. Поскольку в стране перестала существовать вертикаль представительных органов власти, Совет Федерации мог бы заняться подготовкой модельных законов для субъектов Федерации, приведением в соответствие с Конституцией РФ и федеральным законодательством конституций (уставов) субъектов Федерации. Это можно было бы делать в рамках совещания председателей законодательных собраний субъектов Федерации.

Кроме того, необходимы “горизонтальные структуры”исполнительных органов власти субъектов РФ: совещания глав исполнительной власти, конференции министров образования и т. д. , на которых субъекты Федерации напрямую, без участия федерального центра согласовывали бы и координировали вопросы, находящиеся в их компетенции. Так, министры образования субъектов Федерации в канун нового учебного года могли бы согласовывать учебные программы, с тем чтобы гражданин России, переехав из одного субъекта Федерации в другой, мог свободно учиться в школе или институте. Министры финансов в преддверии нового финансового года могли бы определять механизм финансового выравнивания регионов.

В большинстве федеративных государств успешно функционируют такие “горизонтальные структуры”на уровне как законодательной, так и представительной властей. Совет федерации мог бы также взять на себя следующие“арбитражные”функции: одобрение договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами власти и органами власти субъектов Федерации; разрешение споров между субъектами Федерации по территориальным, национальным и иным проблемам.

IV. IV. Федеральное вмешательство в права субъектов федерации.

В федеративных государствах обычно предусматриваются конституционные основания для вмешательства федеральной власти в права субъектов Федерации. В Конституции же Российской Федерации отсутствуют нормы, прямо устанавливающие основания для федерального вмешательства в права субъектов Федерации. Указаны только общие основания, открывающие возможность такого вмешательства (ч. 4 ст. 78, ч. 2 ст. 80).

Конкретными инструментами, способствующими исправлению нарушений конституционных норм субъектами Федерации, являются согласительные процедуры для разрешения разногласий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации, право Президента приостанавливать действие актов исполнительной власти, противоречащих Конституции России, а также его право на введение чрезвычайного или военного положения на всей или части территории Российской Федерации. Однако, как показала практика последних лет (события в Чечне 1991 –1997 гг. ; проведение референдума 1992 г. в Татарстане вопреки решению Конституционного Суда России; непроведение выборов губернатора Тюменской области в Ямало-Ненецком округе несмотря на Указ Президента и т. д. , и т. п. ), этих инструментов явно недостаточно. В этой связи необходимо внимательно присмотреться к опыту других федеративных государств. В Индии существует институт президентского правления, и за время существования республики он применялся более 70 раз. Особенно часто он использовался в тех случаях, когда в результате местных выборов к власти приходили партии, оппозиционные тем партиям, под чьим контролем в соответствующий момент находилось центральное правительство. Аналогичная ситуация складывается после прошедших во второй половине 1996 г. губернаторских выборов в ряде краев и областей России, где у пришедшей к власти оппозиции отношения с центральной властью вряд ли будут однозначными и иерархически прямолинейными.

Детально этот вопрос разработан в Конституции ФРГ. Так, в ст. 37 Основного Закона Германии записано: “1. Если земля не выполняет федеральные обязанности, возложенные на нее основным законом или иным федеральным законом, то федеральное правительство может с согласия бундесрата принять необходимые меры, чтобы путем федерального принуждения побудить землю к выполнению ее обязанностей. 2. Для осуществления федерального принуждения федеральное правительство или его уполномоченный имеют право давать указания всем землям и их властям”.

В данном случае речь идет о таких нарушениях, как, например, необеспечение властями какой-либо земли поступления федеральных налогов, отказ земли участвовать в планировании и строительстве федеральных автомагистралей, прекращение землей своего участия в работе бундесрата. Использование федеральных вооруженных сил в случаях федерального принуждения исключено. Возможны такие меры, как финансовое воздействие, применение полицейских сил других земель, отстранение правительства земли, роспуск лагтага (парламента земли), назначение федерального комиссара с общими или специальными полномочиями и принятие федеральными властями временной опеки над властями земли (кроме судебных органов). Возможно также обращение в Федеральный конституционный суд. Хотелось бы подчеркнуть, что такие крайние меры, как отстранение правительства земли, роспуск лагтага, назначение федерального комиссара, никогда не применялись в Федеративной Республике Германии. Но само их наличие в Конституции и федеральном законодательстве значительно охлаждает горячие головы сторонников радикальных действий.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26