Национально-государственное устройство - (курсовая)
p>Но и теперь, когда уже подписано около двух десятков договоров, не так уж редко звучат голоса видных государственных й общественных деятелей, ученых и публицистов страны, выступающих против указанных договоров. Эта позиция нашла свое выражение на состоявшемся в Совете федерации в начале июня с. г. "круглом столе" по вопросам федерализма. Весьм~ показательно название статьи об этом обсуждении, помещенной в одной из московских газет, а именно: "Останется ли Россия, когда Центр заключит договор с 89-м субъектом Федерации? ". В ней констатируется, что "не только в обществе, но и в различных эшелонах власти нет понимания того, какой предпочтительна Россия–федеративной или унитарной". По мнению автора статьи, "создавалось такое впечатление, что и те, кто ратует за развитие федерализма.... прячут запасной унитарный вариант". А. И. Солжемицын, выступивший на этом "круглом столе" и не скрывавший своих симпатий к дореволюционному унитаризму, также был готов признать федерализм, "если под федерализмомв России понимается не национально-территориальное, а чисто территориальное, т. е. губернское" [25 '~ Вечерняя Москва, 1996, 6 июня. ]. На наш взгляд, народы России, как говорится, все это уже проходили (речь идет и о царистском губернском унитаризме, и о сталинском унитарном "федерализме") и скорее всего не согласятся с предложениями отказаться от реального федерализма и подлинной национальной государственности.3. За последнее время особенно широко и активно дискутируется проблема равноправия субъектов российской федерации и ее асимметрии. По сути дела это–проблема совместимости или несовместимости юридического равенства (равноправия) субъектов РФ с их фактическим неравенством, ибо многообразие форм субъектов РФ (республика, край, область, город федерального значения, автономная область, автономный округ) и обусловленная этим асимметрия вызваны прежде всего существенным различием объективных условий их существования и развития. Говоря о принципе равноправия применительно к субъектам федерации, важно предварить это следующими примерами. Все граждане демократической страны полностью равноправны именно как граждане. Но это вовсе не означает, что они обладают одинаковыми правами и полномочиями во всех других отношениях. Так, президент, министр, рабочий и пенсионер имеют далеко неодинаковый правовой статус, но это не противоречит их гражданскому равноправию. Или: выделение некоторых языков в качестве государственных и наделение их особым статусом и определенными общественными функциями"как известно, не означает отказ от принципа равноправия наций (этносов) и их языков. Так и все субъекты РФ равноправны в отношениях между собой и с федеральным центром, но в то же время могут иметь дополнительные права, особенно если на часть из них возлагаются особые функции и дополнительные обязанности. Например, Москва, в отличие от других субъектов РФ, выполняет ответственные и сложные столичные функции, которые она не сможет успешно осуществлять, не обладая соответствующими этому положению полномочиями. Республики выполняют как общие, так и специфически национальные функции, что также требует наделения их дополнительными правами и обязанностями. Но все такого рода отличия не могут и не должны ставить под вопрос принципиальное равноправие республик, областей, федеральных городов, автономной области и автономных округов именно в качестве субъектов РФ. Как уже было отмечено, субъекты РФ отличаются чрезвычайно большим разнообразием по многим объективным показателям. Одни из них, как некоторые автономные округа, насчитывают 20 или несколько более тысяч человек, другие, как Татария или Башкирия, насчитывают миллионы человек, имеют разную экономическую и финансовую базу, не говоря уже о природных условиях, сырьевых ресурсах и т. п. В связи с этим было бы важным более четко законодательно закрепить принцип многообразия форм федеративных связей в РФ. Этот принцип еще в начале 90-х годов был выдвинут и обоснован применительно к СССР, к проекту нового союзного договора. Сегодня принцип многообразия интеграционных связей и отношений все больше и глубже утверждается в развитии СНГ, способствуя объединению его членов.
По этому же пути идет и современная Россия, не боясь асимметрии и устанавливая особый статус Татарии, Башкирии и других субъектов, прежде всего Чечни. Как уже говорилось, Конституция РФ закрепляет фундаментальный принцип равноправия субъектов РФ, а договоры РФ с ее субъектами о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий, учитывая каждый раз конкретные условия и особенности и обеспечивая "единство в многообразии", отражак”т специфику проявления этого принципа в отношениях РФ с каждым отдельным ее субъектом.
В целом нам представляется правильной концептуальная позиция Б. С. Эбзеена и Л. М. Карапетяна, выступивших принципиально против противопоставления национально-территориальной и территориальной моделей федерализма и отказа от национально-территориального принципа как якобы дезинтегрирующего фактора, за совместимость асимметрии федерации с равноправием ее субъектов. Вместе с тем, с рядом более частных положений трудно безоговорочно согласиться. Во-первых, справедливо заметив, что после заключения догонора о разграничении предметов ведения между РФ и Татарией "асимметрия стала рассматриваться как фактор консолидации российской государственности", авторы тем не менее сделали пафосом этой части своей статьи не поддержку этого договора и анализ его достоинств, а выявление его недостатк'ов, его критику. Излишне категоричным, а потому и неверным представляется их утверждение, что в данном случае "речь может ицти не об асимметричности федерации, а об установлении Республики Татарстан с Российской Федерацией совершенно иного типа отношений– конфедеративных" [26 Эбзеев Б. С. , Карапетян Л. М. Российский федерализм: равноправие и асимметрия конституционного статуса субъектов. – Гос. и право, 1995, # 3, с. 9 и 10. ]. Но Татарстан, как известно, никогда не ставил вопроса о выходе из РФ и установлении с ней конфедеративных отношений. Речь может и должна идти о новом, сравнительно более децентрализованном, действительно демократическом федерализме в интересах как субъектов, так и федерации в целом. Во-вторых, об узком понимании авторами асимметрии в рамках РФ свидетельствует и их не менее категоричное утверждение, что она "не имеет ничего общего с особым статусом одних субъектов, отличном от конституционного статуса других субъектов федерации" [27 15Там же, с. 11. ]. На наш взгляд, асимметрия предполагает возможность получения такого статуса, который потому и называется особым, что выходит за рамки общих норм, будучи вызван определенными условиями и факторами. Сегодня– это особый статус Татарстана и некоторых других субъектов РФ, завтра – это может быть существенно иной статус Чеченской республики. В-третьих, бесспорно, надо стремиться к принципиальному соответствию заключаемых РФ и ее субъектами договоров Конституции РФ. Но в этом вопросе важно учитывать не только верховенство конституционных основ, но и другую, неформальную сторону дела. Временные расхождения указанных документов нередко возникают как результат отражения в договорах новейшего опыта российского федерализма, его творческого развития и могут явиться источником назревших изменений как республиканских, так и федеральной конституций. Сегодня вряд ли могут быть сомнения в том. что практика заключения указанных договоров послужит основой обогащения принципов и форм российского федерализма, в том числе и конституционных.
В-четвертых, авторы рассматриваемой статьи, по нашему мнению, допускают излишне резкое противопоставление конституционных и договорных начал в современном российском федерализме. Они отказываются признать конституционнодоговорный характер федерализма, считая его только конституционным [28 16Там же, с. 3. ]. Получается, что заключение впервые в истории РФ Федеративного Договора и широкая современная практика договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами не повлияли сколько-нибудь существенно на основы российского федерализма. Позиция авторов вызывает сомнение и потому, что, как известно, конституционные основы современного российского федерализма базируются и на договоре 1992 г.
В-пятых, стремясь, по-видимому, как-то сгладить, смягчить реальную асимметрик~ в рамках российского федерализма и определенное неравноправие его субъектов, авторы становятся на достаточно скользский путь чрезмерного сближения разных субъектов РФ–государств (республик) и негосударств (краев, областей, городов, округов). Иначе никак нельзя расценить их безоговорочное утверждение о том, что "не только республики, но и края, области, другие субъекты Российской Федерации обладают присущими суверенитету правами" [29 17Там же, с. 5. ]. Выходит, что признание краев, областей, городов и округов субъектами РФ само по себе уже нацеляет их суверенными правами (не льет ли это воду на мельницу концепции "республиканизации" краев и областей? ).
Российский федерализм и его проблемы, несомненно, чрезвычайно многогранны и включают в себя множество разномасштабных и разнохарактерных вопросов. В данной статье мы сознательно сосредоточились на общих, концептуальных вопросах, ясно сознавая, что, не решив их, трудно браться за разрешение вопросов более частных. 3. Российский федерализм
Одно из важнейших направлений сегодняшнего этапа реформирования российского государства—перестройка государственно-политической системы страны на подлинно федеративных началах, формирование модели федерации, которая отвечала бы историческим традициям и современным реалиям России.
Идея федерализма возникла в России как апосредующее звено двух тенденций: национального сепаратизма и российского унитаризма. Территориально-этнический состав России с самого начала был весьма сложным. В ее состав входили нации и народности самых разных культур и с различным уровнем развития. В дореволюционный период единство российской империи сдерживалось мощной интегративной волей русского народа и недостаточным уровнем национального развития подавляющего большинства входящих в ее состав народов- Максимум, на что претендовали тогда входившие в состав России народы, — это требование культурно-национальной автономии. Начиная с 1918 года наша страна официально становится федеративным государством. Но советский, а сегодня российский федерализм —уникальное явление в мировой теории и практике федерализма. В его основу был положен национально-территориальный принцип, когда федеративное устройство выступало как способ разрешения национального вопроса, реализации права наций на самоопределение.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26
