Национально-государственное устройство - (курсовая)

p>Центральной проблемой любой федерации является проблема "разделения власти" –разграничения предметов ведения и полномочий между федеральным центом, органами власти субъектов Федерациии органами местного самоуправления. В нашей стране в силу ряда причин (о чем речь пойдетниже) разграничение полномочий в основном пошло не по законодательной линии, а по линии договорных отношений между центром и субъектами Федерации, а также по линии блокирования со стороны ряда субъектов Федерации не то чтобы разграничения полномочий с органами местного самоуправления, но их создания (это– тема отдельного разговора).

Что же это за причины? Вспомним, как в начале 90-х годов вслед за распадом Союза была реальной опасность распада и России. Парад суверенитетов, охвативший российские автономии, привел на грань выхода из России Татарстан, Чечню иряд других республик. В этих условиях центральные власти становившегося на ноги Российского государства вынуждены были идти на уступки националистам и сепаратистам разных мастей. Подписанный в конце марта 1992 г. федеративный договор явился компромиссом центробежных и центростремительных сил в нашем государстве. С одной стороны, он позволил сохранить единство Российского государства, открыть начало действительному развитию федеративных отношений в России, с другой–договор юридически закрепил разнотипность и фактически неравноправие различных субъектов Федерации, а также такое разграничение предметов ведения и полномочий, которое отражало тогдашнее соотношение сил между центром и субъектами Федерации, и прежде всего республиками. Во-первых, ряд республик настояли, чтобы было три, а не один общий договор, подчеркнув тем самым различия между субъектами Федерации; во-вторых, не удалось предметы ведения (как в конституциях ряда других федеративных государств) разбить на три части: предметы ведения федерального центра; совместные предметы ведения ипредметы ведения субъектов РФ. В Федеративном договоре выделили только две группы предметов ведения: федерального центра и совместные, оставив автоматически все остальные полномочия (в том числе и те, которые могут появиться в дальнейшем) в ведении субъекта Федерации. Это, с одной стороны, нарушило баланс предметов ведения, а с другой–неимоверно раздуло, довело до гипертрофированных размеров сферу совместных полномочий.

Сам процесс "дележа предметов ведения" не имел под собой серьезной аналитической и научной проработки, не опирался на отечественный (поскольку таковой вообще отсутствовал) и зарубежный опыт. Это был "политический торг", в ходе которого все полномочия, которые становились предметом спора либо которые ни одна из сторон не хотела передавать другой, "сбрасывались" в общую корзину, называемую "совместными предметами ведения". В результате в "предметы ведения Российской Федерации" попало около 50 титулов(для сравнения: в Конституции Канады их 29), в предметы совместного ведения – около 40 титулов (в Конституции Канады –всего три). Предметы же ведения субъекта Федерации остались безграничны: и Конституции, и уставы ряда субъектов Федерации в одностороннем порядке вписали туда более 50 титулов (в Конституции Канады их всего 16). В-третьих, сами предметы ведения были сформулированы в спешке крайне неудачно.

А. В отличие от конституционного права Германии, Канады, США и других федеративных государств, предметы ведения в Федеративном договоре, а затем и в Конституции РФ 1993 г. (куда они были фактически в неизменном виде инкорпорированы) не были разграничены по характеру оказываемого воздействия на а) сферы правового регулирования и б) сферы государственного управления, в которых осуществляются полномочия государственных органов власти. В результате "все смешалось в этом доме": в каждом титуле содержались и сферы законодательного регулирования, и сферы государственного управления.

Если для предметов ведения федеральных органов власти это "переплетение" было терпимо (ибо федеральные органы сами издавали законы и сами их выполняли), тодля совместных предметов ведения такое "правовое своеволие" вносило полный диссонанс. Федеральные законы ставились на одну доску с внутрифедеральными договорами и соглашениями. Не нравится кому-то федеральный закон–заключай двусторонний договор с федеральным центром и живи по договорному праву.

Б. Многие предметы ведения сформулированы крайне общо, неконкретно, что позволяет их толковать расширительно, например п. б) ст. 71: "федеративное устройство и территория Российской Федерации" или п. е) ст. 71: "установление основ федеральной политики и федеральные программы в различных областях" и т. д. Некоторые пункты являются излишними. Так, к ведению Российской Федерации отнесено полномочие: "принятие и изменение Конституции РФ и федеральных законов.... ", что само собой разумеется.

Сегодня практика разграничения предметов ведения и полномочий показывает, что значительную часть совместных предметов ведения можно "раскассировать", передав либо федерации, либо субъектам. Так, по моему мнению, можно рассмотреть вопрос о передаче законодательных полномочий федеральному центру: установление общих принципов налогообложения и сборов; административное, административно-процессуальное, трудовое, семейное, жилищное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах, об охране окружающей среды.... (п. 3), и), к), л), о) ст. 72), сохранивших правоприменение за субъектами РФ. Органам власти субъектов РФ можно бы было передать следующие сферы государственного управления: природопользование, охрана окружающей среды, вопросы науки, образования, воспитания, культуры, спорта, здравоохранения и ряд других (п. д), е), ж), м) ст. 72).

При этом необходимо четко указать в Конституции, что разграничение предметов ведения и полномочий по вопросам совместного ведения в сфере законодательного регулирования осуществляется только федеральными законами. В сфере же иного нормативно-правового регулирования и в сфере государственного управления разграничение может проводиться как федеральными законами, так и договорами и соглашениями. Особого внимания заслуживает п. н) ст. 72 Конституции РФ. По нему в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ находится становление общих принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправления. Попытки Государственной Думы законодательно определить эти общие принципы встретили серьезное сопротивление в регионах, и прежде всего со стороны руководителей исполнительных органов власти субъектов Федерации. Закон "Об общих принципах организации местного самоуправления" 1995 г. принят в штыки региональной элитой и до сих пор фактически не выполняется в большинстве субъектов РФ (об этом отдельный разговор). Закон же "Об общих принципах организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации" вот уже три года не может выйти из стен Законодательного Собрания. Несколько вариантов этого законопроекта, предложенных Государственной Думой, были отвергнуты большинством членов Совета Федерации.

Что же не устраивает большинство сенаторов? Во-первых, они полагают, что этот закон должен носить "символический характер", отдавая на их полный откуп создание системы органов государственной власти в каждом субъекте Федерации. Хотим– президента избираем, хотим – губернатора, хотим – главу правительства, да хоть персидского шаха –кому какое дело. И действительно, в настоящее время на территории Российской Федерации растет не просто число различных политических режимов, но фактически складываются авторитарные и олигархические режимы личной власти (безальтернативные выборы руководителя, насильственное устранение оппозиции, удушение независимых и оппозиционных средств массовой информации, выборы по "новой разнарядке" в законодательные органы власти, полное подчинение судов, прокуратуры, правоохранительных органов руководству региона, фальсификация выборов.... ). В этих условиях и с учетом величины территории России становится все более настоятельно необходимым, чтобы общие правила игры, каркас, остов власти сверху донизу определяла федерация, а в регионах "мясо" уже наращивали сами субъекты. Представляется, что этот предмет ведения должен быть передан в сферу компетенции федеральных органов власти. Это означает отнюдь не унификацию всех и вся, но создание действительно дееспособной государственной власти, построенной на принципах федерализма.

Во-вторых, многие назначенные губернаторы в Совете Федерации выступали против закрепления в законе возможности проведения косвенных (наряду с прямыми) выборов высших должностных лиц края или области, что предусматривал законопроект. Им казалось, что относительно "левые" законодательные собрания во многих регионах не переизберут назначенных Президентом администраторов. Но прошедшие во второй половине 1996 г. выборы губернаторов показали, что прямые всенародные выборы не принесли многим из "назначенцев" больших лавров. Они проиграли коммунистамили поддержанным ими кандидатам выборы почти в половине субъектов Федерации (выборы проводились в 52 субъектах РФ).

Вместе с тем неопределенность в вопросе о соответствии установленных в ряде уставов краев и областей систем государственной власти основам конституционного строя России и общим принципам организации представительных и исполнительных органов государственной, а также разделению государственной власти (установленному ст. 10 Конституции РФ) попытался разрешить Конституционный Суд РФ. В своем постановлении по запросам глав администраций Алтайского края и Читинской области Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции РФ положения уставов края и области, предусматривающие избрание главы администрации края (области) Законодательным Собранием, "так как избранный в таком порядке глава администрации не может считаться легитимным независимым представителем исполнительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять одна для другой ее представителя, в том числе в федеральных органах".

Рассматривая эти и некоторые другие (здесь не упоминаемые) положения постановлений Конституционного Суда, можно обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, в отдельных случаях Конституционный Суд взял на себя уяснение положений не только текста Конституции, но и теоретических принципов, к которым надо отнести и принцип разделения властей. Вопросы же теории не могут быть отнесены к ведению судебных органов, тем более что решение Суда весьма спорное, ибо оно ставит под сомнение не- зависимость ветвей власти в странах с парламентской республикой (где президент избирается парламентом и правительство формируется и утверждается парламентом).

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26