Все о Японии

заимствованные у Брахмы атрибуты: книга, розовый куст и кувшин с нектаром.

Авлокита-Каннон обычно изображается на цветке красного или белого лотоса.

Эти характерные признаки иконографии Авалокитешвары перешли затем и к

Каннон. Почитаем в Японии и бодхисаттва Манджушри (Манджунатха или

Манджугхоша). «Манджу» (в Японии - Мондзю) означает «сладкий» или

«удовольствие». Его называют ещё Ваджисвара - «господин речи (слова)», или

Китарабхута - «Старший сын Будды». У Манджушри несколько иные, чем у

Авалокитешвары, функции. Он - олицетворение созерцания, мысли и знания,

отчего его и изображают либо в позиции «изучающего Закон» (дхарма

чакрамуда), либо держащим эмблемы знания и мысли: в одной руке - меч

знания, рассекающий тьму неведения, в другой - книгу. Существуют

изображения (более позднего происхождения) Манджушри и верхом на льве с

синим лотосом в руке. Основная иконографическая версия бодхисаттвы

Манджушри идёт от мифа его появления в мире непосредственно из головы будды

Амитабхи. Поэтому его принято изображать в одиночестве, лишённым

сопутствующей женской фигуры. В 6 - 8 вв. образ Манджушри был уже широко

распространён в буддийской иконографии Китая и Кореи, Японии и Индонезии,

Непала и Тибета, Хотана и др. Бодхисаттва Майтрея (в Японии - Мироку), в

отличие от Авалокитешвары и Манджушри, не является сверхчеловеком. Согласно

вероучению хинаяны, откуда культ Майтреи перешёл в Махаяну, он, подобно

Будде Гаутаме, просто выдающаяся личность, «лучший из людей», как он назван

в «Майтреявякаране» («Пророчество о грядущем будде Майтрее»). Майтрея

почитался как защитник веры и покровитель проповеди буддизма. С этой его

функцией и были связаны монументальные скульптурные изображения в пещерах

храма Юнган, а позднее и в храме во имя грядущего пришествия Майтреи в

Турфане. Ранние изображения Майтреи, например ранняя гандхарская

скульптура, обнаруживают серьёзное влияние среднеазиатских солнечных

культов. Характерно, что в росписях изображения Майтреи всегда золотистого

цвета, т. е. подобны солнцу. Монументальные статуи Бодхисаттвы достигали

огромных размеров - более 25 м в высоту. Часто он изображался стоящим во

весь рост или сидящим на троне (со спущенными с трона, а не скрещенными

ногами). Появившись в 7 в. в Японии, культ Майтреи, весьма синкретический,

очень скоро стал одним из самых популярных. В 7 в. Мироку-босацу, т. е.

бодхисаттва Майтрея, - уже главное божество господствовавшей тогда в Японии

секты Хоссо. Помимо трёх главных и могущественных бодхисаттв буддийский

пантеон махаяны содержит бесчисленное множество других бодхисаттв и

различных святых. Иконографические черты их очень разнообразны, причём

очень часто переходят с одного образа на другой. Очень часто и сами боги и

их иконографические черты заимствованы из других религиозных систем

(главным образом из индуизма). Среди них Ваджрапани - Индра, или тот же

Индра и брахма в образах Нио и Конгорикиси - стражей веры и т.д. Таким

образом, в условиях Японии 7 - 8 вв. иконография буддийских образов во

многом носила синкретический характер и представляла собой картину пёструю

и далеко не устоявшуюся. Различные элементы, определяющие иконографию этого

периода (вид, материал, традиционная манера исполнения), корнями уходят к

самым разнообразным, удалённым друг от друга географическим источникам.

Отсюда неизбежны весьма значительные трудности, связанные с анализом

памятников буддийской иконографии. Отмеченные характерные особенности

формирования в Японии буддийской иконографии в равной мере относятся как к

её пластическому изображению, так и живописному и графическому. С

наибольшей полнотой характерные черты иконографии были выражены её творцами

в процессе разработки и воплощения излюбленного в этот период центрального

религиозного сюжета о Шукхавати - «Счастливой стране», «Западном рае» будды

Амитабхи (Амида). «Счастливая страна» находится, согласно священному

писанию, на западе, куда заходит солнце. Поэтому-то «Западный рай» всегда

залит нескончаемым солнечным светом. Властитель этой обетованной земли -

Амитабха, что значит «Будда безмерного света». Другое его имя - Амитаюс

(«Безмерная жизнь»). Примерно к 6 в. Амитабха стал одним из наиболее

популярных в Азии божеств, объединив в своём культе множество элементов,

заимствованных из других религиозных систем. Обращение с призывом к

Амитабхе считалось достаточным для спасения от самого тяжкого греха. Тот,

кто десять раз подумает о рае Амитабхи, будет после смерти допущен туда,

чтобы пребывать там в ожидании нирваны. В час кончины верующего Амитабха,

окружённый сонмом небожителей, предстанет перед ним и возьмёт его душу в

свой рай. Его «Западный рай», или, как он ещё назывался. «Чистая земля» (по-

японски Дзёдо), - прекраснейший сад наподобие авестийских закрытых садов.

Посередине сада возвышается гора Шумеру, не имеющая себе равных; с неё

бегут во все стороны полноводные кристально чистые реки. Вода в них

одновременно и прохладная и тёплая. Ветви растущих там деревьев отягощены

необыкновенными, подобными драгоценным камням, цветами и плодами. Воздух

напоён редкими ароматами. А на ветках распевают в ослепительных лучах

солнца прекрасные, как драгоценности, сладкоголосые птицы. В японском

искусстве в 7 и особенно 8 в. сюжет о «Западном рае», как и образ Майтреи-

Мироку, в числе прочих появляется сначала в скульптуре, а затем в живописи

и графике. 7 - 8 века - время чрезвычайно сильного влияния на японскую

иконографию искусства танского Китая, которое, в свою очередь, подвергалось

в этот период сложным влияниям, идущим с юга - из Индии и с северо-запада -

из стран «Западного края», т. е. Восточного Туркестана и Средней Азии.

С середины 7 в. в Японию начинают ввозиться священные изображения из

Китая и Кореи. Но примерно в это же время появляются и буддийские образы

местной работы. 7 век в Японии - это период развития японской

государственности, оформления различных областей идеологии, науки,

искусства, хотя и проходящий под знаком влияния танского Китая, достигшего

зенита своего могущества. В это время японская культура непосредственно

приобщается к культуре стран Дальнего, Среднего и отчасти Ближнего Востока.

Теперь уже не только китайские монахи, мастера и ремесленники иммигрируют в

Японию, но и учащаются поездки в Китай самих японцев. Пребывание при дворе

в Чанъане, куда стекались представители народов, населявших самые

отдалённые районы Азии, расширяло кругозор японцев, обогащая их опыт в

самых различных областях науки и искусства. Растущая мощь буддийской

церкви, возросшие потребности знати, стремление подражать китайским

образцам стимулировали строительство дворцов, храмов и монастырей, число

которых к концу 7 в. достигало более 500. В связи с этим растёт спрос на

архитекторов, строителей, художников, скульпторов, мастеров прикладного

искусства. Удовлетворить этот спрос за счёт иноземных мастеров уже было

невозможно. В этот период чрезвычайно быстро увеличивается количество

местных японских мастеров. В середине 7 в. на территории могущественных

буддийских храмов возникают своеобразные школы - мастерские, в которых

воспитываются зодчие, скульпторы, художники. В 80-х годах 7 в. после

проведения так называемой реформы Тайка, в основу которой было положено

стремление регламентировать жизнь на китайский манер, при дворе был

учреждён ряд ведомств, объединивших рисовальщиков, скульпторов, мастеров

прикладного искусства - иммигрантов и японцев. В 661 - 672 гг. создаётся

Габу - Ведомство изящных искусств. В него вошли 64 человека: 4 старших

мастера и 60 учеников, которые работали под их руководством. Храмовые

архивы Хорюдзи упоминают о двух братьях скульпторах - иммигрантах из Китая:

Ци Пэн-хуэй и Ци Гу-хун, обучавших японцев своему мастерству.

3. Театр и музыка.

Между театральными жанрами японского происхождения и пришедшими в

Японию с материка существует живая связь. Как и в других областях культуры,

тесное взаимодействие самых различных жанров привело, с одной стороны, к

обогащению местной традиции новыми элементами, а с другой - к усвоению

чужеземным театром элементов японской традиции. Обстановка в Нара была для

этого особенно благоприятна: приверженность аристократии к чужеземной

культуре и, в свою очередь, стремление буддийских иммигрантов к ассимиляции

облегчали процесс объединения двух культур. Степень и прочность ассимиляции

зависели как от характера жанра, так и от его назначения. Нередки случаи,

когда, укоренившись на другой почве, театральный жанр меняет свой характер

и назначение. Весьма показательной в этом отношении является история

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18