Все о Японии

застраивался по заранее известному во всех подробностях плану. Чёткая,

детально разработанная планировка города заимствована из Китая, где в эпоху

Тан городская архитектура была строго регламентирована. В строительстве

китайской столицы Чанъаня с наибольшей полнотой были воплощены

архитектурные каноны танского времени. Их-то и стремились скопировать

строители Нара. Первая японская столица повторяет в уменьшенных масштабах

Чанъань. Планы их аналогичны. Тем не менее, архитектура городских

сооружений Нара с самого начала была отмечена типично японскими чертами.

Этому способствовало, вероятно, и то обстоятельство, что в Нара все здания

сооружались только из дерева, в то время как в Чанъане для строительства

использовали и камень, и дерево.

Монастырь Тосёдайдзи, как и Тодайдзи, принято считать образцом

китайской дворцово-храмовой архитектуры эпохи Тан. Тем более что

основателем монастыря был, по преданию. Китайский монах Кансин (688-763).

Кансин, или Гандзин, был родом из Хунани. В 793 г. (а по другим данным в

754 г.) он прибыл в качестве проповедника в Японию и был помещён в

Тодайдзи. В 759 г. Кансин основал близ Нара в пожалованном ему дворце

принца Танабэ монастырь Тосёдайдзи, настоятелем которого и стал. Под

руководством Кансина, как гласит предание, 180 китайских мастеров сооружали

храм. «То» в названии Тосёдайдзи - китайское слово «Тан», т.е. наименование

династии, в свою очередь восходящее к санскритскому caturdeca - «четыре

страны света». Другое название монастыря - Торицусёдайдзи, или Рюкидзи,

т.е. «взлёт дракона», или Кэнсайрицудзи, т.е. воспитание Виная. Таким

образом, храм, согласно замыслу его основателя, должен был стать копией

китайского вселенского храма.

Хотя японская архитектура испытывает в 7 - 8 вв. сильное влияние

иноземных архитектурных стилей (Кореи, Китая, Индии), обусловленное

принятием буддизма, очень скоро превратившегося в государственную религию,

местная архитектурная традиция не исчезает и не растворяется в этой

иноземной архитектуре. Ни строительство буддийских культовых сооружений,

превратившееся в главную отрасль японской архитектуры, ни поток иностранных

мастеров, хлынувший в Японию, не могли уничтожить эту традицию.

2. Скульптура и живопись.

За сравнительно короткий срок - 7 и 8 вв. скульптура проходит очень

сложный и противоречивый путь развития. Оставаясь в продолжение всего

периода основным ведущим видом изобразительного искусства, скульптура также

целиком принадлежит культовому искусству. В этот период она, как, впрочем,

и другие виды изобразительного искусства, связана с буддизмом, так как

божества синтоистского пантеона вновь начали воплощаться в иконографических

образах только в 9 - 10 вв. под влиянием распространившегося к тому времени

синкретического вероучения рёбусинто, т.е. в конечном счёте под влиянием

традиционной буддийской иконографии. А до тех пор синтоизм символизировался

тремя главными священными атрибутами: зеркалом, мечом и магатама. При

изучении японской скульптуры нужно иметь в виду следующее. С самого начала

проникновения буддизма в Японию ввозились в готовом виде образцы буддийской

иконографии, предназначенные служить объектами поклонения. Сведения о

довольно многочисленных фактах ввоза в Японию буддийских святынь содержатся

в японских, китайских и корейских источниках. Доставка в Японию буддийских

изображений извне диктовалась, особенно в самом начале распространения

буддизма, и трудностями, связанными с изготовлением их на месте

(дороговизна бронзы, сложность отливки), и желанием заказчиков иметь

святыни, вывезенные непосредственно из какого-нибудь почитаемого буддистами

места, а главным образом тем, что страны, в которых буддизм распространился

раньше, чем в Японии, считались как бы его законодателями. Эти же причины

повлекли за собой практику копирования известных образцов как иноземными,

так и своими местными мастерами. Подобная практика привела, с одной

стороны, к почти полной невозможности отличить созданные в Японии образцы

от импортированных, с другой - к безусловно замедленному развитию в

скульптуре отечественного стиля. В наибольшей степени это сказалось на

развитии бронзовой скульптуры. Образцы иконографии, ввозимые в разное время

в Японию буддийскими монахами, корейскими и китайскими посольствами,

принадлежат к различным буддийским вероучениям. Упрощённо последние можно

свести к двум основным направлениям буддизма - так называемым хинаяне и

махаяне. Основным ядром вероучения хинаяны явилась идея спасения отдельных

индивидуумов путём подвижничества, аскетического отрешения от житейской

суеты. Таким образом, спасение достигалось только личным подвигом. Эта

концепция отразилась на характере иконографии хинаяны на раннем этапе её

формирования. Созданный адептами хинаяны иконографический тип отмечен

чертами архата - отшельника, презревшего все требования человеческой плоти.

Отсюда отсутствие интереса к изображению человеческого тела,

пртивопоставление ему абстрактно-символического условного обряда.

Монументальная каменная скульптура пещерных храмов Юнган, Северо-Вэйского

государства, может быть по иконографическим чертам определена как связанная

с хинаяной, оказавшей влияние на японскую скульптуру 7 в. Позднее, примерно

с середины 7 в., в Китае и Корее хинаяна начинает вытесняться другим

направлением буддизма - махаяной. Учение махаяны во многом противоположно

учению хинаяны. Идеалу архата, идее индивидуального спасения хинаяны

противопоставлена в махаяне идея совместного спасения, которое достигается

только благодаря будде Амитабхе (в Японии - Амида). Такой символ веры

привёл к значительному упрощению ритуала и более светскому, мирскому

характеру сект махаяны. Вероучение махаяны вобрало в себя элементы

солнечных культов (культа Митры, Гелиоса, Аполлона), которые в первые века

нашей эры распространяются из Центральной Азии (Бактрии, Ирана и др.) на

восток. Стремление к универсальности применительно к запросам самых широких

народных масс превращает махаяну в весьма пёстрое синкретическое

вероучение. Народные верования наделяют божества буддийского пантеона

могуществом сил природы и вместе с тем приписывают буддам и бодхисаттвам

человеческие качества: любовь к жизни, самоотверженность, сострадание и пр.

В хинаяне ещё нет своего пантеона, и Будда изображается при помощи

символов, заимствованных из древнего культа солнца. В махаяне уже

существует политеистический пантеон, в котором наряду с изображениями Будды

Гаутамы появляются изображения многих бодхисаттв. Бодхисаттва понимается

здесь как воплощение Гаутамы или вообще идеальная личность, подвиг которой

совершается ради спасения всех существ на земле. В пантеоне махаяны

представлены изображения будды Амитабхи, Вайрочаны (что означает «Высший

космический свет Великого солнца») и двух самых могущественных бодхисаттв -

Авалокитешвары, или, как его ещё называли, Авалокиты («Господь, который

смотрит вниз»), и Манджушри - олицетворения знания и милосердия. Образ

Авалокитешвары пришёл в Японию через Китай и уже на Японской почве в период

Нара окончательно превратился в женское божество - Каннон, хотя ещё в 7 в.

(в период Асука) изображения бодхисаттвы Авалокитешвары были подобны

раннетанским, т. е. в изображении сочетались девичьи и юношеские черты.

Известное влияние на трансформацию образа Авалокитешвары оказали

привнесённые элементы из среднеазиатских солнечных культов, а может быть, и

отзвуки христианства несторианского толка с его близкой к иудаизму

трактовкой образов архангелов. Появившись в Японии под именем Каннон, это

божество уже в конце 7 - начале 8 в. стало одним из самых популярных в

народе, а позднее, с формированием рёбусинто, тесно переплелось с образом

верховного божества синтоистского культа - богиней Аматэрасу. В Японии

богиня Каннон почиталась как богиня- заступница, спасающая от

кораблекрушений и разбойников, от различных наказаний и пагубных страстей,

от ненависти, глупости и бесплодия, а также как подательница благ. Будда

Амитабха, бодхисаттва Махастхама и бодхисаттва Авалокитешвара-Каннон

составляют одну из триад махаяны, которая, согласно «Сутре Лотоса»,

управляет «счастливой страной» - Западным Раем. Отдельные иконографические

черты Авалокитешвары были заимствованы из иконографии индуистского бога

Брахмы, откуда происходит и одно из имён бодхисаттвы - Падмапани

(Лотосорукий). Голову бодхисаттвы часто увенчивала корона с маленькой

фигуркой Амитабхи. Правая рука божества обычно протянута в благословляющем

жесте, а левой он держит красный лотос. Позади лотоса изображались

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18