Реформирование электроэнергетики России в контексте мировой энергетики

позволяют получать чрезвычайно дешевую электроэнергию, способную

конкурировать с любыми производителями стран Центральной и Западной Европы,

но и ставят энергобаланс Норвегии в зависимость от «водности» года. Разница

между «влажным» и «сухим» годом иногда бывает равна годовой выработке

электроэнергии Данией. В целом энергосистема избыточна, с лихвой покрывает

местные потребности в электричестве, и государство даже вынуждено

квотировать экспорт электроэнергии ввиду ограниченной пропускной

способности трансграничных транспортных магистральных высоковольтных сетей.

Как и в Англии, решение о реформировании энергосектора было принято в

Норвегии под давлением прежде всего бремени экономических проблем.

Правительство страны уже не могло мириться с тем состоянием застоя, в

котором пребывала экономика королевства. Если при этом учесть, что большая

часть отраслей норвежской промышленности является энергоемкой и

энергозависимой, а также и то, что степень газификации жилого фонда в этой

стране на конец 80-х годов была достаточно низкой, и большинство домов

отапливалось за счет электроэнергии, можно представить себе важность

подобного решения для жизни страны в целом. Идеи же энергосбережения и

повышения энергоэффективности еще не были столь широко распространены.

Норвежская модель «скандинавского социализма» несколько отличается от

шведского, финского и датского, но тем не менее степень социальной

защищенности граждан этой страны достаточно высока, как, впрочем, и уровень

жизни. Однако все это достигается за счет непомерно высоких налогов,

которые вынуждены платить как население, так и промышленность. Подобная

ситуация, как показывает практика, в конечном счете, приводит к

инвестиционному голоду и не конкурентоспособности собственных товаров на

мировом рынке. А если при этом еще и учесть, что норвежская промышленность,

прежде всего, ориентирована на экспорт, то становится понятно, что

проблема, с которой столкнулось правительство Норвегии в конце 80-х годов,

была весьма и весьма серьезной.

Норвежская энергосистема страдала от того, что действовавшие на момент

проведения реформы энерготарифы не покрывали затрат государственного

предприятия «Статкрафт» по генерации, передаче и распределению

электроэнергии. «Статкрафт» являлось частью министерства водных ресурсов и

энергетики, не имея статуса компании и стимулов для повышения собственной

эффективности. О каких стимулах можно было вести речь, если тарифы на

электроэнергию устанавливались государством на срок до десяти лет без права

применения дефляторов и примерно к середине этого срока переставали

покрывать собственные затраты «Статкрафт». Для того, чтобы компенсировать

потери энергопредприятия и дотировать его деятельность, не урезая при этом

социальных программ, правительство Норвегии вынуждено было все больше

повышать налоги, и прежде всего на доходы наиболее крупных предприятий, то

есть тех же целлюлозных, деревоперерабатывающих, металлургических и

станкостроительных фирм, для которых вводились льготные энерготарифы.

Непомерные налоги делали эти отрасли непривлекательными для инвестиций,

проблема оттока капитала из страны становилась все более серьезной,

конкурентоспособность норвежских товаров, как на внешнем, так и на

внутреннем (даже протекционистские пошлины на импорт не спасали

национального производителя) рынках снижалась. Не спасали даже доходы от

экспорта газа, добываемого в Северном море. В такой ситуации дополнительные

доходы электроэнергии с учетом избыточности собственных мощностей и

проведения внутри страны достаточно эффективных энергосберегающих

мероприятий пришлись бы очень кстати. Однако для этого предприятие

«Статкрафт» должно было стать самодостаточным, то есть, отказавшись от

госдотаций, перейти на полное самофинансирование. Кроме этого, сама

структура «Статкрафт» должна была приспособиться к требованиям

международного рынка электроэнергии и мощности. Перед правительством стояла

дилемма: решиться на непопулярные меры в социальной сфере или провести

серьезные реформы в энергосекторе.

Остановились на втором варианте. Вначале, как и полагается

цивилизованному государству, Норвегия приняла Закон об энергетике,

определяющий то правовое поле, в рамках которого планировалось проводить

реструктурирование национального энергосектора. Затем были разработаны и

разосланы всем основным участникам энергорынка предложения по

реформированию предприятия «Статкрафт». Правда, при этом министерство

предупредило всех участников, что в случае неполучения комментариев и

предложений в установленные сроки реформирование будет проведено, но без

учета мнений, поступивших после определенной даты. Кто не успел – тот

опоздал. В основном же столь дорогой для большинства скандинавских народов

принцип «консенсуса» или согласия был соблюден. Теперь о сути самой

реформы.

Предприятие «Статкрафт» сохраняло статус государственного, исполняя

только функции генерирующей компании. При этом из состава «Статкрафт»

выделялись все транспортные сети и передавались вновь создаваемой

государственной компании «Статнетт», которая получала от государства еще

особые полномочия, касающиеся организации экспорта электроэнергии.

Диспетчерский центр, передаваемый компании «Статнетт», отвечал за

энергобаланс страны, а также контролировал трансграничные сальдо-перетоки

(Швеция и Дания). «Статкрафт» все же терял часть своих генерирующих

мощностей, которые передавались местным коммунам (примерно соответствует

российским «районам», но с несколько большими полномочиями). Речь, как

правило, шла о маломощных станциях. Следует отметить, в конце 80-х годов в

Норвегии было достаточно много предприятий коммунальной и муниципальной, а

также отраслевой энергетики. Суммарная выработка электроэнергии этими

производителями в общенациональном энергобалансе страны не превышала 50%.

Тем не менее, чисто формально, условия для создания внутреннего

конкурентного рынка электроэнергии и мощности существовали. Вот,

собственно, вкратце и вся реформа. Ни о какой дополнительной приватизации

речь не шла, да и сейчас эта идея воспринимается в Норвегии без особого

энтузиазма.

Важнейшим стимулом для развития рынка в Норвегии послужила структура

национальной энергосистемы: большая часть производства размещена на севере,

а потребителей – на юге страны. В периоды пикового потребления в

транспортной сети возникали перегрузки, справляться с которыми было

поручено диспетчерской службе компании «Статнетт». Работа по простому

перераспределению нагрузок в сети не была столь финансово эффективной, как

хотелось бы. Определенную роль в формировании рынка сыграла торговля

электроэнергией между Норвегией и Швецией, а также Норвегией и Данией. Как

отмечалось выше, норвежская энергосистема в целом избыточна и позволяет

экспортировать значительные объемы электроэнергии в соседние страны, тем

более что транспортная инфраструктура готова к этому. Не вдаваясь в

подробности функционирования рынка «НордПул», отметим, что это по

большинству показателей товарная биржа, на которой, кроме торговли

физическими объемами электроэнергии, ведется торговля форвардными и

фьючерсными контрактами. Единственной особенностью этой биржи является

отсутствие возможности торговли «стоками» и неликвидными объемами,

поскольку электроэнергия относится к товарам немедленного потребления.

Большинство энергопоставок осуществляется на основании долгосрочных

двусторонних контрактов между производителем и потребителем,

зарегистрированных и завизированных сетевой транспортной компанией

«Статнетт» и местными дистрибуционными предприятиями, если речь идет о

потребителях, подключенных к сетям низкого напряжения. Кстати, в Норвегии

существует достаточно сильная регулирующая администрация, осуществляющая

контроль за деятельностью рынка и уровнем цен на электроэнергию. Норвежский

Регулятор, впрочем, как и английский, наделен весьма существенными правами.

Его решение практически не может быть оспорено. Интересно также и то, что

норвежский Регулятор утверждается на должность не решением парламента, как,

скажем, большинство министров и глав департаментов, а королевским указом,

как премьер-министр или главнокомандующий.

Примеру Норвегии довольно скоро последовали и Швеция с Данией, а затем

уже и Финляндия, вошедшие в единый скандинавский энергорынок. Норвежских

экспертов стали приглашать к себе руководители государственных

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16