Реформирование электроэнергетики России в контексте мировой энергетики

называемому Регулятору, который предлагает руководству компании свой план

(как правило, предлагается продать «n» мегаватт установленной мощности с

разделением по видам потребляемого топлива). Если руководство компании

отказывается пойти по предложенному пути, звучит угроза передачи дела на

рассмотрение в «ММС».

Руководители компаний, как правило, из двух зол выбирают меньшее и

соглашаются с предложением Регулятора, поскольку из опыта прежних лет

известно, что «ММС» имеет «странную» привычку «дробить» компании, если не

на атомы, то уж точно на молекулы. При этом в принятии решений сотрудники и

руководство «ММС» отнюдь не всегда учитывают мнение специалистов. Для этих

государственных чиновников главной задачей является проведение превентивных

акций, исключающих возможность предварительного сговора или раздела рынка

между его субъектами, поскольку это может ущемить интересы потребителей. И

чем больше появится в результате деления доминирующей компании новых

участников рынка, призванных конкурировать между собой, тем лучше. По

крайней мере, такова до недавнего времени была политика «ММС». К сожалению,

иногда «размер имеет значение», особенно когда речь идет о конкуренции на

международном рынке. Это прекрасно осознают руководители английских

генерирующих компаний и поэтому стараются договариваться с Регулятором.

Некоторое облегчение принесла Общеевропейская директива по электроэнергии,

предписывающая странам —членам ЕС «открывать» внутренние энергорынки (не

менее 20% к 2000 году) для других европейских компаний. Тем самым проблема

количества участников рынка и опасности «сговора» между ними была

практически решена.

В результате описанных выше манипуляций на английском

электроэнергетическом рынке образовалось четыре крупных и несколько более

мелких производителей-поставщиков электроэнергии. Вопрос «здоровой»

конкуренции вроде бы был решен. Но, по мнению руководства английских

генерирующих компаний, в подобной ситуации крайне трудно было вести работу

с инвесторами, поскольку деньги вкладывались в одну компанию, а

возвращаться должны были уже несколькими. Такое положение дел не могло не

сказаться отрицательно на уровне капвложений в электроэнергетику Англии,

если бы не одно обстоятельство.

Дело в том, что при приватизации, которая в Англии проходила в довольно

сжатые сроки, в оценке стоимости компаний, поскольку рыночная стоимость на

тот момент практически отсутствовала, был допущен целый ряд ошибок, что

привело к занижению стоимости основных фондов. Компании, возникшие на

руинах «CEGB», с учетом этого, а также в связи с отсутствием на первый

момент четкой тарифной политики у Регулятора имели такой финансовый

«задел», что уже через несколько лет профессор Стивен Литтлчайлд,

назначенный на должность Регулятора, был вынужден пойти на ряд мер,

существенно ограничивающих доходы генерирующих компаний. Так, волевым

порядком были введены предельные цены, а также «сетка» их снижения на

пятилетний период. Но и этого, по мнению правительства, было недостаточно.

Практически сразу же после прихода к власти «новых лейбористов» во главе с

Энтони Блером через Парламент был проведен билль, узаконивающий, по сути

дела, ретроактивный налог. Причем касался он не только электроэнергетики,

но и телекоммуникационных предприятий, а также железных дорог. В результате

только электроэнергетические компании были вынуждены выплатить государству

ни много, ни мало, 4,5 миллиарда фунтов стерлингов. Этого уже большинство

международных инвесторов вынести не смогли: биржевые котировки английских

энергопредприятий рухнули в одночасье. Заокеанские инвесторы покинули столь

тщательно создававшийся энергорынок, а профессор Литтлчайлд подал в

отставку с поста Регулятора.

Его уход, по сути, ознаменовал изменения и в правилах работы английского

рынка электроэнергии и мощности – «The Pool». Правила функционирования

этого рынка не были чересчур сложными, но в то же время отдельные

положения, как-то: «об обязательной продаже всех объемов производимой

электроэнергии только через систему «The Pool», сдерживали развитие

двусторонних долгосрочных и краткосрочных контрактов, что мешало развитию

экономики страны в целом. Кроме этого, так называемая английская модель

энергорынка уже не отвечала требованиям времени, поскольку большинство

британских и европейских производителей и потребителей электроэнергии

тяготели к созданию не просто рынка, но некой энергобиржи, где продавались

бы не только физические объемы электроэнергии, но и биржевые контракты,

позволяющие участникам сделок дополнительно страховаться от возможных

будущих колебаний конъюнктуры.

Тем не менее, английский энергетический рынок уцелел, хотя и не сохранил

своего прежнего вида. Новый Регулятор внес предложение о коренной

перестройке рынка, по сути дела, взяв в качестве модели так называемую

«скандинавскую модель», которая родилась в Норвегии, а затем уже была

приспособлена к условиям других стран — участниц скандинавского

электроэнергетического рынка «НордПул» — Швеции, Финляндии и Дании.

Итак, десятилетие работы и вновь перестройка. Таков вкратце результат

внедрения английской модели реструктурирования собственного рынка

электроэнергии и мощности. Справедливости ради следует отметить, что

положительный результат все же налицо. В результате проведенных структурных

изменений стало возможно привлечь в отрасль довольно существенные

инвестиции, позволившие обновить генерирующие мощности, повысить

эффективность, в том числе и топливную, работы станций и сектора в целом,

были выведены из эксплуатации неэффективные производства. При этом решение

сопряженных с этими процессами социальных задач было переложено

правительством на плечи новых собственников. Государство лишь следило за

тем, чтобы частные компании не ущемляли прав потребителей или работников

предприятий. В этом деле английские профсоюзы обрели союзника в лице

государства. Не так уж и мало, но, по мнению тех же скандинавских

экспертов, не будь в самом начале сделано столько ошибок, результат был бы

неизмеримо весомее.

Таким образом, можно с большой долей уверенности утверждать, что

единственной более или менее жизнеспособной моделью оказалась та, что была

выработана в конце 80-х годов в Норвегии, а затем уже приспособлена к

условиям других стран. Так называемая «американская модель» есть не что

иное, как тот же скандинавский вариант рынка, но приспособленный к весьма

непростым американским условиям, где степень монополизации внутренних

рынков практически каждого штата на порядок превышает возможности монополий

в странах Центральной и даже Восточной Европы. При этом, как отмечают

многие аналитики, конкуренция в сфере энергоснабжения, то есть продажи

электричества конечным потребителям, включая население, приняла в США

довольно интересные формы, предоставляющие существенные возможности для

перекрестного субсидирования в рамках одной или нескольких компаний.

Например, потребитель получает рекламный проспект от одной из

энергоснабжающих компаний, гарантирующий не только прекрасный уровень услуг

по поставке электричества, но и существенные скидки в некой достаточно

разветвленной сети супермаркетов, а также на бензоколонках определенной

фирмы. Причем цены на саму электроэнергию, поставляемую данным продавцом,

достаточно конкурентоспособны по сравнении с аналогичными предложениями,

полученными от других продавцов. В другой пакет услуг могут быть включены

предложения, касающиеся льгот в сфере медицинского или социального

страхования и т.п. Очевидно, что в подобной ситуации выигрывают все:

потребитель получает электроэнергию по конкурентным ценам, а также целый

пакет дополнительных услуг, магазины и супермаркеты увеличивают круг своих

постоянных клиентов, то же самое можно сказать и о бензоколонках. Но чтобы

добиться этой конкурентоспособности, проводится перекрестное субсидирование

одних видов деятельности (скажем, автомоек) за счет других (магазины или

электростанции). По мнению американских специалистов, в этом ничего

противозаконного нет. Вроде бы и так, но в такой ситуации говорить о

прозрачности ценовой политики компании или группы компаний уже не

приходится.

Норвегия после принятия в 1989 г. Закона об энергетике в течение двух лет

готовилась к проведению реформы в сфере производства и торговли

электроэнергией. Следует отметить: в отличие от других стран Европы

норвежская электроэнергетика практически на 100% основана на гидравлических

станциях. При этом исключительные природные условия — горные каскады —

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16