Реформирование электроэнергетики России в контексте мировой энергетики

аналогами не имеет стимула к снижению затрат. Ведь монополия транспорта -

это по сути не обремененная монополия. Мы это наблюдаем и в России, где

затраты в сетях РАО "ЕЭС России" значительно выше, чем в независимых

компаниях Иркутска, Татарии, Башкирии.

Конечно, в Германии по закону любой производитель имеет свободный доступ

к сетям любой компании. А такие генерирующие компании, как Steag, даже при

наличии долгосрочных договоров с вертикально интегрированной RWE всегда

могут сравнить затраты на транспорт в других сетевых компаниях, что ставит

в жесткие рамки работу RWE по сетевым затратам. Немцы просто в отличие от

отечественных реформаторов понимают принцип конкуренции как соревнование

менеджерских команд в условиях жесточайшей борьбы на рынке, вызванной

превышением предложения над спросом. Монополизм одной менеджерской команды

- это такой же путь к стагнации, как и натуральное хозяйство в потенциально

конкретных работах и услугах.

К сожалению, в предложенном нынешним менеджментом РАО "ЕЭС" варианте

реформирования электроэнергетики все вышеперечисленные принципы не

учитываются. Напротив, наряду с претензиями в адрес самой команды

менеджмента в РАО не учитывается еще и тот факт, в отличие от Германии, что

на отечественном рынке отсутствуют и избыток мощностей, и избыток топлива,

работ и услуг.

При реформировании энергетики бывшей ГДР было обращено особое внимание на

повышение финансовой устойчивости коммунальных хозяйств, которые, как и в

России, катастрофически утяжеляют муниципальные бюджеты. Коммунальное

хозяйство востока Германии, представленное в основном многоквартирными

муниципальными домами, оставалось сектором рынка, где не удалось достигнуть

полной оплаты энергии. Для того чтобы исправить положение, система тарифов

на тепло энергию была переведена на европейские методики распределения

топливных затрат между тепло- и электроэнергией.

В ГДР, как и в России, по так называемому физическому методу экономия

топлива при комбинированной выработке на ТЭЦ относилась на электроэнергию,

а расход топлива - на выработку теплоэнергии. Для единой государственной

собственности и ответственности государства за энергоснабжение это не имеет

принципиального значения. Однако в рыночной экономике это дает абсолютно

ложный сигнал, результатом которого уже стало форсированное строительство

котельных и снижение загрузки российских ТЭЦ. Потери топлива составляют

миллионы тонн в год. В энергетических методиках, принятых в Западной

Европе, экономия топлива комбинированных циклов относится на тепло энергию,

что повышает конкурентности ТЭЦ перед котельными.

В Германии в результате изменения методики почти на четверть снизился

тариф на тепло энергию от ТЭЦ. Каждый гражданин воспринял это нормально,

так как расход электроэнергии всегда в руках потребителей, а расход тепла в

конкретной коммунальной квартире на Востоке Германии, как и у нас, не

учитывается.

Большинство стратегически важных для британской экономики отраслей,

включая энергетику, железнодорожный транспорт, связь, а также финансовые

потоки, находились под контролем государства или являлись государственной

собственностью. И это на фоне государственного социального и медицинского

страхования населения, а также, по сути, бесплатного образования. Чем не

социализм?

Примерно та же ситуация наблюдалась и в Норвегии. Государственное

акционерное общество «Ношк Хидру» контролировало практически все

стратегически важные отрасли хозяйства Норвегии, а энергетика на девяносто

с лишним процентов была государственной, причем львиная доля выработки

электроэнергии приходилась на государственное предприятие «Статкрафт» и на

электростанции, также косвенно или напрямую находившиеся в государственной

собственности. Незначительная энергетических генерирующих мощностей

принадлежала муниципальным и региональным властям, то есть, по сути, также

относилась к общественной собственности. Частный же сектор в энергетике

отсутствовал.

При этом экономика обеих стран на момент принятия решения о проведении

коренных экономических реформ переживала далеко не лучшие времена. Низкая

конкурентоспособность национальной продукции приводила к оттоку капитала за

рубеж, а недостаточно дальновидная доля налоговая политика делала рынки

этих стран непривлекательными для иностранных и внутренних инвесторов, что

привело к низкому приросту национального ВВП. Правительство «тори»,

возглавляемое «железной леди», решительно приступило к разрушению системы,

выстроенной правительством лейбористов. При этом действия г-жи Тэтчер были

продиктованы не только соображениями экономического характера. Очевидно,

что политика и предвыборные обязательства перед определенными кругами

сыграли решающую роль. И прежде всего в темпах реформирования английской

экономики. Были приватизированы железные дороги, денационализирована

система социального и даже медицинского страхования. Наконец, пришел черед

приватизации государственного энергетического концерна «CEGB», газовых

предприятий и почтового ведомства. Перед радио и телевидением гордостью —

Британии – «ВВС» — также встал вопрос приватизации.

Нужно отметить, что, в отличие от угольной промышленности, где проблемы

решались «железной леди» практически «пиночетовскими методами»,

приватизация электроэнергетики протекала достаточно гладко. В 1989 году

через парламент был проведен Electricity Act (закон об электроэнергии),

положивший начало процессу реформирования электроэнергетики. Да вот только

«спать оказалось почему-то довольно жестко». На английском энергетическом

рынке возникло несколько доминирующих энергетических генерирующих компаний,

притом что государство сохранило контроль над выработкой энергии атомными

станциями («Magnox»), а также появилась сетевая компания («NGC»),

деятельность которой особо жестко контролируется государством, вплоть до

принятия решений в области инвестиционной политики. Следует подчеркнуть,

что речь идет именно об английском секторе электроэнергетики, то есть

собственно Англии и Уэльсе, поскольку Шотландию реструктурирование

коснулось не столь значительно, где сохранилась вертикально интегрированная

энергетическая компания со всеми признаками естественной монополии

(«Scottish Power»). Так что, говоря о структурных реформах в

Великобритании, следует учесть, что речь идет примерно о 65% территории

страны.

Закон об электроэнергии 1989 года очертил правовое поле, в рамках

которого начали проводиться рыночные реформы в секторе электроэнергетики.

Изначально предполагалось, что основная конкурентная борьба будет вестись в

сферах производства и продажи электроэнергии потребителям. При этом

последний вид услуг отнюдь не предполагает, как думают некоторые,

собственное производство электроэнергии. Зачастую продавцами электроэнергии

являются финансовые компании или группы, осуществляющие закупку и

перепродажу электроэнергии конечным потребителям, при том, что собственно

физическая поставка электрической энергии конечным потребителям (особенно

бытовым пользователям) осуществляется региональными энергоснабжающими

компаниями («REC»).

Предполагалось, что государство, во избежание захвата или раздела рынка

(на манер картельного соглашения) вновь возникшими частными генерирующими

предприятиями, будет жестко регулировать энерготарифы, добиваясь

одновременно прозрачности их структуры и исключая при этом возможность

перекрестного субсидирования внутри компаний (например, перекладывание

части расходов по генерации на деятельность по продаже электроэнергии, и

наоборот).

К сожалению, проблемы регулирования и сговора между компаниями оказались

достаточно серьезным камнем преткновения. Во-первых, сколько нужно компаний

на рынке, чтобы обеспечить «нормальный» уровень конкурентной борьбы,

исключив возможность «неформальной договоренности» между ними по уровню

ценовых котировок, а также разделу регионов влияния»? Две или три? А может

быть, четыре или пять?

Первоначально на рынке возникло два доминирующих производителя (АЭС не в

счет, поскольку тарифы для них устанавливались государством, да и сами эти

станции постепенно выводились из эксплуатации). Затем, поскольку стало

ясно, что компании как-то «синхронизируют» свою ценовую политику, компании

поделили еще раз. Для этих целей в Великобритании существует довольно

увесистая «колотушка» — «ММС» (Комиссия по вопросам монополий и слиянию

компаний), обладающая правом делить и по необходимости не «пущать». Как

правило, инициатива разделения компаний, то есть продажи доминирующим

предприятием части своих производственных мощностей, принадлежит так

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16