Пётр Первый

частнопредпринимательской инициативы, без всего того помпезного театра,

который вокруг азовской победы организовал Петр, и уж, конечно, без тех

чудовищных жертв людьми и прочим, какое ухлопал в это предприятие Петр.

Оценивая «хозяйственную заботливость» Петра, не забудем и того, что дубовые

леса нынешней Воронежской губернии были для азовского флота вырублены

сплошь и в количествах, далеко превосходящих любые флотские надобности.

Миллионы бревен годами валялись потом по берегам и отмелям рек, область

превращена в степь, а судоходство по Воронежу и Дону и до сих пор

натыкается на остатки петровских деяний, в виде дубовых стволов 200 лет

тому назад завязнувших в песчаном дне ныне степных рек. («Разрушение

берегов и обмеление Дона сказались особенно заметно в период

кораблестроения на Воронеже, когда были вырублены миллионы десятин

(подчеркнуто мною. — И. С.) леса для флота и для постройки и отопления

вновь построенных городов на побережье Азовского моря» (Брокгауз и Ефрон,

т. 21, стр. 38). — И.С.) Как бы то ни было — Великая Северная война,

которая тянулась 21 год и стоила России совершенно непомерных жертв людьми

и средствами — была кончена.

Швеция была разгромлена. Маркс, который, как и все прочие, считал

Петра «действительно великим человеком», только в одном месте проговорился

о факторах разгрома Швеции: «Карл XII сделал попытку проникнуть в Россию,

внутрь России, и этим погубил Швецию и показал всем неуязвимость России».

В словах Маркса есть некоторое преувеличение: всем Карл этого не

показал: после Карла лез Наполеон, лезли немцы. Но Маркс верно отметил

неуязвимость России — как таковой — вне зависимости от правительства, от

вождя, от полководца. Напомню еще раз:

В эпоху Смутного времени — безо всякого правительства вообще —

Россия справилась с поляками, шведами и с собственными ворами. Это заняло,

в среднем, лет шесть. При очень плохом правительстве Сталина — Россия

справилась с немцами в четыре года. При совсем приличном (по тем временам)

правительстве Александра I Россия Справилась в полгода со всей Европой, над

которой командовал не сумасбродный мальчишка и не «скандинавский бродяга»,

а один, действительно, из крупнейших военных гениев мира. Петру для войны,

которую начал 18-летний мальчишка, в которой Россия превосходила Швецию

военным потенциалом приблизительно в десять раз — понадобился 21 год.

Попробуем это историческое соображение формулировать в виде

уравнений:

Смутное время: Россия + ноль правительства = 6 лет

Шведы : Россия + Петр = 21 год

Наполеон: Россия + Александр = 1/2 года

Гитлер: Россия + Сталин = 4 года

Во всех четырех случаях — разгром. Сильнейшим нашествием было,

конечно, наполеоновское. И в это время Россия имела правительство никак не

гениальное, но и не глупое. И срок в шесть месяцев надо бы считать

нормальным сроком. В Смутное время вопрос затянулся благодаря революции, а

в остальных двух случаях, — благодаря бездарности правительств, которые, —

в смысле обороны страны, можно было бы считать отрицательной величиной — со

знаком минус.

Шведскую войну поставил на очередь не Петр и не он ее выиграл.

Выиграл Шереметьев с его дворянскими полками, выиграл Келин, с его

вооруженными обывателями — выиграли, наконец, те факторы которые в истории

России выигрывали всегда: пространства, время и масса. На этих трех

факторах умный старик Кутузов, который, все-таки, не был Суворовым,

разыграл Наполеона, как по расписанию, — Суворов, вероятно, разгромил бы

Наполеона уже под Смоленском, если не под Вильной. Но при Кутузове — это

была вся Европа и был Наполеон, а не Швеция и не Карл. Да и Северная война

кончилась уже без Карла. Он погиб в Норвегии, на престоле оказалась его

сестра, сестру взяла в оборот шведская аристократия, и Швеция поплыла по

польско-шляхетскому руслу — по руслу полного внутреннего разложения.

Преемники Петра распоряжались в Стокгольме, как у себя дома. Ни моральные,

ни материальные ресурсы Швеции не были достаточны для войны с Россией

вообще, а, тем более, для войны завоевательной. Россия разбила Швецию не

благодаря Петру, а несмотря на Петра, разбила в частности та

старомосковская конница, которую Петр, слава Богу, не успел, в помощь

Швеции, разгромить сам. Но историки забыли Шереметьева и Келина и тех

неизвестных «вооруженных обывателей», всех тех людей, которым Петр только

портил все, что только технически можно было портить. И русская официальная

история, и до-советская, и советская ставят Петра наряду с Суворовым, — с

человеком, который, командуя войсками в 93-х сражениях, выиграл ровно

девяносто три.

Я привожу здесь совершенно элементарные, достаточно общеизвестные

факты. Не надо открывать никаких новых Америк и раскапывать новые

источники: полководческая деятельность Петра, с его Нарвами, Азовами,

Прутом и даже Полтавой — совершенно очевидна для всякого человека, которого

не успели загипнотизировать великая историческая фальшивка о военном гении

Петра. Очень возможно, что именно великим перепугом августа 1689 года,

можно объяснить в биографии и деяниях Петра очень многое. Не был ли и сам

Санкт-Петербург, в некоторой степени, реакцией против Московского перепуга?

Подальше от стрелецких мест, подальше от Кремля, подальше от России в свой

болотный парадиз, где Преображенский приказ был вполне достаточной

гарантией против русского народа.

ВОЕННАЯ РЕФОРМА

От полководческой фальшивки очень недалеко ушла и другая

фальшивка — петровская военная реформа. Напомню основные факты:

Реорганизация армии — то есть, переход от системы милиционной к системе

регулярной — был начат еще Грозным. Этот переход диктовался всем

международным положением Москвы. Нынешняя стратегия утверждает

категорически, что милиционные армии, в высокой степени пригодные для

оборонительных войн, оказываются весьма малоприспособленными для

наступательных. Москва, закончив свои непосредственно оборонительные

операции, стояла накануне перехода к наступательным — против Польши,

Ливонии, Швеции и Турции. Московскую армию необходимо было реорганизовать.

И вовсе не потому, что она была вообще плоха, а потому, что перед ней

история поставила иные задачи.

На путь этой реорганизации стал уже Грозный. За несколько лет до

воцарения Петра — в 1681 году — из 164 тысяч московской армии — 89 тысяч,

т.е. больше половины были переведены на иноземный строй, т. е. были

превращены в регулярную постоянную армию. (По Милюкову было 60 тысяч пехоты

и 30 тысяч конницы иноземного строя, 16 тысяч дворянских войск и 22 тысячи

стрельцов. — И.С.) Как видите, «реформа» проводилась и без Петра. При Петре

она была, во-первых, снижена и, во-вторых, искалечена. В первом Азовском

походе тысяч на полтораста наших войск, войска иноземного строя составляли

только десять процентов — около 14 тысяч. К концу петровского царствования

регулярная армия составляла уже около двух третей всех вооруженных сил

страны, но это было прежде всего совершенно автоматическим результатом

Северной войны, когда в течение больше, чем двадцати лет солдат не выходил

из строя и, когда милиционная армия совершенно автоматически превращалась в

постоянную.

К концу Северной войны Петр придумал план расквартирования армии

по стране и содержания ее непосредственно за счет местного населения. Для

этого надо было это население учесть. Было предписано «взять сказки», т. е.

произвести всенародную перепись. Указ о переписи был изложен «обычным

торопливым и небрежным лаконизмом законодательного языка Петра»

(Ключевский). «Столь же неясно указ предписывал порядок своего исполнения,

стращая исполнителей конфискацией, жестоким государевым гневом, разорением

и даже смертной казнью — обычными украшениями законодательства Петра»

(Ключевский). «Было предписано заковать в железо работников переписи и

держать в кандалах губернаторов. Пороли нещадно, вешали», но

«Преобразователь так и не дождался конца предпринятого им дела: ревизоры

(ревизоры переписи. — И. С.) не вернулись и к 28 января 1725 г., когда он

закрыл глаза».

Не будем строги к губернаторам: Петр писал свои приказы и указы

таким тарабарским языком, так путано и бестолково, что не всегда и сам

сенат мог понять, так чего же, собственно, хочет Великий Преобразователь и

за что, собственно, он собирается казнить и за что миловать? В другом месте

Ключевский говорит, что стиль петровских указов и приказов «поддавался

только опытному эгзегетическому чутью сенаторов»... Сенат, конечно, привык

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19