Быстрый поиск

Фразеологические единицы, характеризующие человека - (реферат)

p>Открытая цитата из известной песни в стихотворении Н. Палькина даёт возможность пародисту осмеять поэта с помощью включения аналогичных строк. Александр Финкель.

    Пародии на А. Барто.
    “Жил был у бабушки
    серенький козлик…”
    Наша бабка горько плачет:
    Где мой козлик? Где он скачет? –
    Полно, бабка, плачь не плачь –
    В лес умчался твой рогач.
    А живут в лесном посёлке
    Живодёры, злые волки,
    И напали на него
    Ни с того и ни с сего.
    Повалили Козю на пол,
    Оторвали Козе лапы,
    Сгрызли спинку, шейку, грудь –
    Козю нам уж не вернуть.
    Тащит бабка по дорожке
    Козьи ножки, козьи рожки…
    Ни за что я их не брошу,
    Потому, что он хороший.

За основу пародии А. Финкель берёт поэзию А. Барто для детей, в частности стихи “Наша Таня громко плачет” и “Уронили мишку на пол”. В качестве третьего компонента пародии он использует детскую песенку “Жил был у бабушки серенький козлик”. Сюжет пародии развивается в соответствии с сюжетом песенки. Автор обыгрывает стиль поэтессы, манеру её письма, сами темы стихов. Детское стихотворение под пером пародиста превращается в страшилку. Он использует намеренно сниженную лексику (бабка, рогач, живодёры), которая вступает в противоречие с уменьшительно—ласкательной окраской лексических средств, составляющий основной фон стихов А. Барто, расчитывающей при создании стихов на восприятие ребёнка. Пародист играет с именем, производным от слова “козёл” (образует по аналогии: медведь– Миша, значит козёл –Козя). Т. е. в данном случае в пародии реализуется принцип ассоциативного отождествления (подмена паронимов). ЯИ в данной пародии основана на совмещении принципа имитации и принципа ассоциативного отождествления. Александр Хорт.

Просроченный заказ.

Однажды молодая девушка Ирина Вишнёва из города Овальска написала в газету возмущённое письмо.

Она принесла в ателье материал и заказала пальто. Заказ в срок не был готов. Его она получила от закройщика Дениса Григорьевича Курицына через три года, да к тому же без пуговиц и рукавов.

Как бы написали об этом великие юмористы Франсуа Рабле, Антон Чехов и Ярослав Гашек?

Франсуа Рабле.

О том, как Ирина заказала пальто и как у неё началась тяжба с закройщиком. Когда Ирина из Сен-Овальска находилась ещё в девичестве, она возымела охоту заказать себе пальто, сшитое по последней моде. Закройщик ателье шевалье де Нис отнёсся к сему пожеланию весьма благосклонно и повелел доставить её сорок локтей плотной фризской ткани, шестьдесят локтей шательродского полотна на подкладку, десять– на ластовицы под мышками и ещё двадцать шесть собачьих шкурок бог знает зачем. Ирина была немало удивлена, что материи потребовалось такое количество, будто шьётся наряд для Гаргантюа, но как дева достойная всё нужное доставила. Велико же было её изумление, когда через три года, три месяца и три дня она получила пальто без рукавов.

-- Ах ты, байбак, балбес, беззубый поганец, выжига, дубина, лежебока, молокосос, негодяй, обалдуй, обормот, пентюх, пролаза, прощелыга, шваль на палочке, -- сказала нежная дева де Нису и начала дубасить шевалье по черепу, ломать руки и ноги, сворачивать шейные позвонки, отшибать поясницу, расквашивать нос, перекашивать рот, ставить фонари под глазами, пересчитывать зубы, выворачивать лопатки, сокрушать голени, вывихивать бёдра и молотить его, как недоспелую рожь.

В заключение она взяла и привлекла де Ниса к суду за мерзопакостную работу. Шевалье же, со своей стороны, подал на Ирину в суд за рукоприкладство. Чёртова тяжба затянулась и тянется до ныне. По сему случаю закройщик дал обет не бриться до той поры, пока не будет вынесен окончательный приговор. В своих пародиях А. Хорт выбирает для обыгрывания стиль писателей. Условную ситуацию автор поручает описать Ф. Рабле и А. П. Чехову. Ф. Рабле.

Ставя в основу пародии роман Ф. Рабле “Гаргантюа и Пантагрюэль”, А. Хорт в точности следует манере авторского письма, его стилю. Длинное название романа и всех его глав нашло отражение в пародии А. Хорта: “О том, как Ирина…” (сложные синтаксические конструкции с несколькими придаточными характерны для стиля Рабле).

Автор пародии употребляет устаревшие выражения, при этом уделяя большое внимание приданию тексту национального колорита. Так пародист обыгрывает название города: Овальск– Сен-Овальск и имя закройщика: Денис – де Нис. В данном случае здесь реализуется принцип ассоциативного отождествления, т. к. в отношения парадоксальной взаимозамены вступают русское имя Денис и французское омонимичная форма де Нис, а также русский город Овальск и стилизованное на французский манер название города Сен-Овальск.

Стремление Ф. Рабле детализировать каждое явление жизни, его максимально подробное описание любой мелочи находит отражение в пародии: “Закройщик ателье шевалье де Нис отнёсся к сему пожеланию весьма благосклонно и повелел доставить её сорок локтей плотной фризской ткани, шестьдесят локтей шательродского полотна на подкладку, десять–на ластовицы под мышками и ещё двадцать шесть собачьих шкурок бог знает зачем. ”. комический эффект создаётся за счёт узнаваемости стиля Ф. Рабле. Активное использование ругательств в художественном тексте как характерная черта стиля Рабле также реализуется в пародии: “байбак, балбес, беззубый поганец, выжига и т. п. ”. Контраст между книжной и грубо—просторечной лексикой в романе Рабле становится главной пародируемой стилевой чертой.

    Ещё более интересна пародия на стиль А. П. Чехова.
    Антон Чехов.
    Рыбак рыбака.

Перед фельетонистом газеты “Вечерний Овальск” Отлукавиным сидит маленький, задрипанный мужичонка в кожаном пиджаке и вельветовых брюках. Он обут. Денис Григорьевич! – начинает фельетонист. –Итательница нашей газеты Вишнева пожаловалась на то, что пальто, которое она заказала у вас в ателье, её пошили на три года позже положенного срока, да к тому же без рукавов и пуговиц. Так ли это было?

    Чего?
    Так ли это было, как пишет Вишнёва?
    Знамо, было....

Хорошо. Про рукава я ещё могу понять. Ну, а куда делись пуговицы? Чего?

Вы это своё “чего” бросьте, а ответьте на вопрос: куда делись пуговицы? Пуговицы-то? Мы из пуговиц грузила делаем.

    Кто это – мы?
    Мы, народ… Овальские рыбаки то есть.
    Фельетонист оживляется.

Но для грузила можно взять свинец, гвоздик какой-нибудь, отвинтить гайку, коей рельсы прикрепляют к шпалам.

Лучше пуговицы и не найтить. И тяжёлая, и дыра есть.

А ежели живца на крючок сажаешь, он пойдёт с пуговицей ко дну? – спрашивает Отлукавин. Знамо дело, – говорит Денис Григорьевич. –И с выползком пойдёт. Щука и налим за всегда на донную идёт, а без пуговицы разве только шилишпер схватит…

Вы мне ещё про шилишпера расскажите, – с мольбой в голосе просит фельетонист. Денис Григорьевич увлекается и рассказывает ему про шилишперов, где те водятся, на что клюют… Отлукавин всё аккуратно записывает в свой блокнот, после чего они расстаются чрезвычайно довольные друг другом.

Каждая строчка рассказа Чехова “Злоумышленник” отражается в пародии “Рыбак рыбака”. Сопоставим оригинал и пародию:

У А. Хорта.

Вы это своё “чего” бросьте, а ответьте на вопрос: куда делись пуговицы? Пуговицы-то? Мы из пуговиц грузила делаем.

    Кто это – мы?
    Мы, народ… Овальские рыбаки то есть.
    У А. П. Чехова.

Перед судебным следователем стоит маленький, чрезвычайно тощий мужичонка в пестрядинной рубахе и латаных портах… Он бос.

    Денис Григорьев! – начинает следователь… –
    … Так ли это было?
    Чаво?
    Так ли всё это было, как объясняет Акинфов?
    Знамо, было.

Ты это своё “чаво” брось, а отвечай на вопрос: для чего ты отвинчивал гайки? Гайка-то? Мы из гаек грузила делаем…

Кто это – мы?
Мы, народ… Климовские мужики то есть.

А. Хорт имитирует стиль, язык Чехова, используя те же речевые обороты, но в другой ситуации. Это столкновение знакомых фраз и незнакомой ситуации порождает комический эффект.

Пародист использует приём антонимичной замены чеховских слов: сидит – стоит, бос –обут. (В данном случае здесь реализуется принцип ассоциативного отождествления).

Комического эффекта А. Хорт достигает и приёмом замены чеховских фраз своеобразными перевёртышами, отражающими реалии нашего времени: пестряная рубаха– кожаная куртка, латаные порты – вельветовые брюки, чаво – чего. В данном случае также реализуется принцип игровой идентификации. Подобные замены создают комический эффект, при этом текст продолжает быть узнаваемым.

Имитируя диалог чеховских героев, А. Хорт ситуацию разрешает по-своему. Финал также антонимичен чеховскому. У Чехова героя уводят в тюрьму, а у Хорта– “уходят … чрезвычайно довольные друг другом”. А. Архангельский.

Классики и современники.
А. Пушкин.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15