Реферат: История Религии (том 1)

На пути греческих переселенцев было два старинных святилища: дельфийское и додонское. В Додоне, у огромного столетнего дуба, заклина­тели вопрошали какое-то древнее пеласгийское божество. Шелест листьев и потрескивание ветвей служили ответом, который истолковывали закли­натели. Греки не уничтожили этого святилища.

Оракул в Дельфах был посвящен Богине-Матери. Он находился в руках прорицательниц, которые, приходя в состояние исступления, про­рекали волю божества.

Хотя эллины подчинили себе пеласгов и дру­гие местные племена, они долгое время были бес­сильны перед миносской державой, властители ко­торой были хозяевами морей, а эллины всегда испытывали перед морской стихией суеверный страх.

Но, несмотря на это, ахейцы в конце концов все-таки стали мореплавателями. И прежде все­го нанесли удар военному могуществу миносской державы. Около 1400 г. до Р.Х. греческие ко­рабли показались у берегов Крита. Владычеству Лабиринта пришел конец. Отныне Крит, в свою очередь, стал одной из греческих провинций.

Ахейцы сделали грандиозную попытку не только политически восторжествовать над всей Эгеидой, но и духовно освободиться от крито-пеласгического влияния. Ахейские цари были не" колдунами, как на Крите, а племенными вождями, делившими власть над кланами с военачальника­ми и старейшинами.

Рис. 40

Пак.

Золотая монета. Пантикапей. 350-320 гг. до Р.Х.

Божества отдельных кланов и местностей — олимпийцы, всегда мыслились как совершенно обособленные существа. Они ничем не напоми­нали индийский пантеон1, который был, скорее, многими ликами Единого. Здесь сказались осо­бенности греческого национального мышления; оно гораздо легче воспринимало конкретное, изо­лированное, чем общее и единое. Быть может, известную роль играло здесь природное окруже­ние. Семит формировал свое богопознание на фоне молчаливой пустыни, индиец — в царстве тропи­ков, где все сплеталось в единую многоликую и многоголосую стихию. Горизонт же грека был всегда ограничен горными хребтами; вся его стра­на была похожа на сеть изолированных мирков, отрезанных друг от друга холмами, скалами, зали­вами. Поэтому ахеец был склонен почитать в пер­вую очередь местное божество, а божество соседа казалось ему таким же независимым, как и его родная долина, отрезанная от других.

__________________________________________________________________

' Пантеон (греч. «многобожие») — все боги, почита­емые в какой-либо языческой религии.

Борьба богов и титанов

Греция между 1400-1200 гг. до Р.Х.

Появление Зевса и олимпийских богов не было простой заменой природных, хтонических1 божеств божествами племенными. Новый пан­теон знаменовал важнейший этап греческой ре­лигиозной истории. Разум в образе совершенного человеческого существа засиял среди клу­бящихся туч первобытной ночи. Бог лазурно­го сияния, бог, подобный молнии, пронизываю­щей мрак, является в лице «промыслителя Зевса». Это рождение нового, более просвет­ленного «древнего» религиозного сознания за­печатлелось в знаменитом мифе о Титаномахии — борьбе богов и титанов. В сознании ахейцев совершился переход от хтонического, природно-стихийного к разумному, человечно-гармоничному богопониманию.

Рис. 41

Голова Зевса. Отриколь. IV в. до Р.Х.

Величайшее всемирно-историческое значение Зевсовой религии заключалось, прежде всего, в провозглашении примата света, разума и гармо­нии над тьмой, иррациональностью и хаосом. В этом отношении она прямая предшественница учения о Логосе как разумном творческом нача­ле во Вселенной. Но до появления этого учения было еще далеко. Логизму в греческом сознании предшествовал антропоморфизм2. В олимпий­цах человеческое начало было идеализировано и возведено в космический принцип. Это было ог­ромным шагом вперед, но одновременно таило и большую опасность. Угадывая в Божественном разумное начало, ахейцы привнесли в него все многообразие чисто человеческой ограниченнос­ти и чисто человеческих слабостей.

Их живой, подвижный ум, склонный к юмору и созданию красочных картин, не мог удержать­ся от искушения рисовать жизнь богов по образу беспокойной и разгульной жизни своих разбой­ников - богатырей.

Особенно серьезным недостатком Зевсова пантеона было отсутствие ясных этических прин­ципов. С глубокой первобытной древности этика шла рука об руку с религией. Нравственный же идеал олимпийцев был настолько шаток, что уже через несколько поколений вызывал протесты и насмешки у самих греков.

Рис. 42

Сосна на алтаре Зевса. Пергам

В странах Востока религиозные откровения исходили всегда из среды духовной элиты. Эгей­ский же мир долгое время жил лишь массовым религиозным сознанием. Дух магии пронизал античную религию и пережил самих олимпийцев.

В микенскую эпоху происходит незаметный поворот к магическому пониманию молитвы и жертвы. Начинает развиваться институт жрече­ства. Правда, в Греции жрецы никогда не со­ставляли могущественной корпорации, как, напри­мер, в Египте. Но значение их постепенно возрастало. Наиболее характерной чертой эллин­ских жрецов было то, что они почти всегда оста­вались «служителями культа» в самом узком смысле этого слова. Если египетское духовен­ство было средой, в которой культивировались богословская мысль, медицина, математика, если израильское духовенство боролось за нравствен­ное воспитание народа, то греческие жрецы были по преимуществу устроителями жертвоприноше­ний.

Нигде не было так развито искусство пред­сказания, как в античном мире. Оракулы и гада­тели были неизменными спутниками жизни и царей, и крестьян, и воинов, и торговцев. Ключ к толкованию таинственной воли богов видели и в снах, и в полете птиц.

Магизм, как правило, посюсторонен. Это мировоззрение делает наибольший упор на этой жизни, считает высшим благом богатство, здоро­вье, благополучие. Такое механистическое миро­понимание — антипод духовного, мистического; оно глубоко материалистично в своем постиже­нии ценностей бытия. И если в некоторых куль­турах, проникнутых магическими элементами, как, например, в египетской, и существовала живая вера в загробный мир, то он рисовался точной копией мира земного.

________________________________________________________________________

1 Хтонические (от греч. названия земли) божества — боги неба, земли, моря и т. д., обычно считающиеся в язы­честве наиболее древними, «первичными» божествами.

2 Антропоморфизм (от греч. «антропос» — человек и «морфэ» — форма) — уподобление человеку.

Народ Завета

«Дом рабства». Моисей

Египет, ок. 1300-1230 гг. до Р.Х.

На историю слишком часто смотрят как на есте­ственно-природное явление и поэтому думают, что в ней определенные причины неизбежно долж­ны производить соответствующие следствия. Однако если в мире физических явлений мы дей­ствительно имеем дело с такими незыблемыми закономерностями, то в истории иногда может произойти нечто совершенно непредвиденное, про­тиворечащее всему, имевшему место до сих пор. Наглядным примером тому могут служить судьбы религии Единобожия.

Почти четыре столетия обитали племена Бене-Исраэля на заболоченных лугах Гесема. На по­лях Гесема бродили несметные стада, принадле­жавшие Большому Дому1. Израильтяне были обязаны следить за ними, перегонять их на новые пастбища, докладывать египетским чиновникам об их состоянии и численности, организовывать по­ставки скота для нужд двора. Так было при гик-сах. Быть может, это положение сохранилось и при новой династии.

Уберегли ли жители Гесема свое единствен­ное духовное наследие — древнюю веру пред­ков? То, что предания об Аврааме и патриархах дошли до следующих поколений, может служить косвенным доказательством того, что израильтя­не не утратили памяти о религиозном Открове­нии, данном их праотцу.

Некоторые элементы язычества все же про­никли в их религию. Охраняя свои стада, изра­ильтяне боялись вреда, который могли принести духи пустыни. В их представлении эти страш­ные существа, злобные и мстительные, скрыва­лись за болотами и насылали болезни и смерть. Они рисовались воображению израильтян в виде сатироподобных демонов; их царем был козлоликий бог Азазел2. Чтобы уберечь себя от этих рогатых призраков, пастухи усердно задабривали их, принося жертвы и ограждаясь заклинаниями.

Часть израильтян стала переходить к оседло­му образу жизни. Вероятно, у них получила рас­пространение и письменность.

Рис. 43

Гора Синай

Как бы ни были далеки израильтяне от еги­петских дел, положение в стране не могло не кос­нуться их. Вскоре после политического упадка, связанного с «еретиком из Ахетатона», начался новый, и последний, подъем Египта. Снова войс­ка фараона двинулись в Палестину. Начались уси­ленные строительные работы. Пастухов Гесема пригнали на стройки и заставили тесать камни, делать кирпичи и таскать тяжести. Так кончился спокойный период жизни Бене-Исраэля, и сыны его оказались в «Доме рабства».

В народной памяти эта пора запечатлелась как гнетущий кошмар. Особенно тяжело при­шлось израильтянам, когда на престол вступил Рамсес II (1301-1334 гг. до Р.Х.).

Рамсес был родом из Нижнего Египта, Дель­та была постоянной его резиденцией, и он решил построить там большой укрепленный город.

Если правители, наученные горьким опытом восстаний и беспорядков, стремились сделать для туземцев работу не столь изнурительной, то для рабов и инородцев, какими были израильтяне, по­щады не было.

Рис. 44

Статуя фараона Рамсеса II. XIII в. до Р.Х.

Свободные пастухи, израильтяне не привык­ли к подневольному труду в городах. Известно, с какой быстротой тают небольшие народы, когда неумолимые законы «цивилизованного мира» грубо вторгаются в их жизнь. С ужасом стали догадываться израильские рабы, что непосильная барщина, наложенная на них фараоном, ставит ко­нечной целью искоренение их племени. Так на­всегда нарушилось безмятежное существование поселенцев Гесема. Притеснения обычно служат сплочению гонимых. Под влиянием жестокого угнетения у израильтян проснулось национальное самосознание. Они вспомнили, что они лишь при­шельцы в египетской земле, что их предки неког­да пришли сюда с Востока. Теперь они с тоской глядели туда, где за Тростниковым морем и Горь­кими озерами жили их свободные братья. Но где можно было найти спасение? В Ханаане? Он находился в руках египетских ставленников. Дальше на север, к хеттам? Но с ними фараон заключил договор, согласно которому хеттский царь обязался выдавать Египту всех беглецов. Оста­вался только Синайский полуостров, его дикие и суровые горы, его безводные пустыни. Но от од­ной мысли о них обитателей влажной Дельты охватывал ужас.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53