Экологическая политика Билла Клинтона
p align="left">С другой стороны, с окончанием холодной войны значительно девальвировалась роль военной силы и торгово-экономическая сфера превратилась в основное поле соперничества между развитыми государствами, где США сталкиваются с растущей конкуренцией со стороны своих союзников по холодной войне. Ее окончание также поставило под вопрос всю глобальную военно-политическую инфраструктуру, созданную Соединенными Штатами для ведения этого противоборства. Исчез и былой стратегический компас" в виде доктрины "сдерживания", служившей основой послевоенной внешнеполитической стратегии США. Возникла ситуация неопределенности в отношении угроз безопасности США и методов противодействия им. Ослабел и внутренний "тыл" глобальной внешней политики, поскольку в отсутствие серьезной внешней угрозы, сплачивающей нацию, и ясных новых целей стало гораздо труднее мобилизовывать общественную поддержку активного внешнеполитического интервенционизма.Наконец, крах прежнего биполярного миропорядка обернулся усилением дестабилизирующих тенденций в мире, что выразилось в увеличении числа этнорелигиозных конфликтов, распространении ядерного и других видов оружия массового уничтожения, росте международного терроризма и преступности
Другой новой реальностью для внешней политики США стала растущая глобализация мировой экономики, поставившая страну перед необходимостью повышения конкурентоспособности на мировом рынке, определения своей роли в этой изменяющейся экономике, а также нахождения нового оптимального баланса между внутренней и внешней политикой.
Страной, где тема глобального потепления впервые использована в политических целях, была Великобритания. В 1979 г. консервативная партия во главе с Маргарет Тэтчер одержала победу на парламентских выборах. Перед Тэтчер, чьи экономические приоритеты были связаны с приватизацией, переводом энергетики на нефть и газ, добыча которых быстрыми темпами росла в Северном море, стояла труднейшая и рискованная задача сворачивания угольной промышленности. Угольная отрасль в Великобритании традиционно была на положении "священной коровы", трогать которую никто не решался. Будучи прирожденным политиком и понимая рискованность затеянной ею акции, Маргарет Тэтчер искала аргументы, обеспечивающие ей поддержку общественного мнения.
Именно проблема глобального потепления и очевидность его предупреждения стали действенным орудием в сложившейся политической и экономической обстановке. Понимая важную роль науки в решении стратегических проблем, г-жа Тэтчер создала Хадлейский центр исследования и прогнозирования климата и, как премьер-министр, обеспечила его должное финансирование. Наличие степени бакалавра химических наук у премьер-министра, выступающей в роли спасительницы человечества от якобы катастрофических последствий глобального потепления и основательницы научного центра по этой проблеме, обеспечили Тэтчер и выдвигаемой ею проблеме лидерство на высшем уровне мировой политики и в средствах массовой информации.
Особая роль в поднятии политического значения глобального потепления до мирового уровня принадлежит вице-президенту США Альберту Гору. Свое понимание проблемы он изложил в известной книге "Земля на чаше весов" (Earth in the Balance. Ecology and Human Spirit. New York, 1993.), где призвал "сделать спасение окружающей среды центральным принципом организации цивилизации". Влияние Гора на политику правительства США в сфере экологии было исключительно велико. При его поддержке финансирование исследований по этим проблемам достигло небывало высокого уровня и приблизилось к $2 млрд. ежегодно.
В роли научного консультанта Гора по проблеме глобального потепления выступал Джеймс Хансен (директор Годдаровского института космических исследований, GISS), который наработал большое количество данных численного моделирования глобального климата и пришел к выводу об опасном уровне повышения температуры.
Подобно своим предшественникам, администрация Клинтона стремилась ослабить угрозу применения оружия массового уничтожения - цель, пользующаяся широкой поддержкой в обществе и безусловно соответствующая национальным интересам Соединенных Штатов. Итоги этой деятельности администрации хотя и не вполне совершенны, но их можно считать положительными, особенно если учесть сильное противодействие внутри страны. Во-первых, команда Клинтона сумела убедить Украину, Белоруссию и Казахстан отказаться от ядерных арсеналов, унаследованных ими от бывшего Советского Союза. Она также поставила под более надежный контроль российские ядерные материалы. Многое еще предстоит сделать, но большему прогрессу отчасти мешают контрпродуктивные ограничения, налагаемые Конгрессом, его нежелание выделить дополнительные средства, а также царящий в России беспорядок.
Второе достижение - ратификация Конвенции о запрещении химического оружия, налагающей вето на его разработку, производство, приобретение, накопление, передачу и использование. Договор был подписан в последние дни президентства Буша, и Клинтон направил его на ратификацию в Сенат в ноябре 1993 года. Президент добился наконец своей цели в апреле 1997-го, после длительных попыток преодолеть сопротивление консерваторов. Вскоре эту конвенцию ратифицировала и Россия, обязавшаяся тем самым к 2007 году ликвидировать крупнейший в мире арсенал химического оружия. Учитывая американское превосходство в обычных вооружениях, уничтожение химического оружия явно отвечает национальным интересам США, так что администрация Клинтона заслуживает похвалы за этот успех.
Еще более показательное и вызвавшее много споров достижение - это затяжные попытки администрации убедить Северную Корею отказаться от приобретения ядерного оружия. После рассмотрения в 1994 году возможности нанести превентивный удар по северокорейским ядерным объектам возобладал более трезвый подход, и со временем администрация выработала дипломатическое решение проблемы. Северная Корея согласилась прекратить производство плутония на исследовательском реакторе в Йонбене, а Соединенные Штаты, Япония и Южная Корея обязались поставить Северной Корее два легководных реактора для удовлетворения ее энергетических потребностей - под соответствующим международным контролем. Сторонники жесткой линии упрекают Клинтона за то, что он-де таким образом поощрил Северную Корею за вызов, который та бросила режиму нераспространения ядерного оружия. Однако критикам следовало бы предложить альтернативную политику, которая позволила бы достичь столь же многого при столь же малых затратах. Превентивный удар вполне мог бы и не уничтожить весь ядерный потенциал Северной Кореи. Более того, против применения силы выступили Южная Корея и Япония. Первая была особенно обеспокоена тем, как бы превентивный удар не спровоцировал разрушительную наземную войну. Учитывая эти ограничители, обстоятельства требовали гибкости, настойчивости и изобретательности, и клинтоновская администрация проявила все эти качества. Не будь рамочного соглашения 1994 года, Северная Корея почти наверняка уже имела бы в своем распоряжении достаточно расщепляющихся материалов для производства значительного числа ядерных бомб. Предотвратить такое дестабилизирующее развитие было, безусловно, в интересах США. Недавно администрация выступила с новой инициативой, призванной отбить у Пхеньяна интерес к разработке ракетной техники и гарантировать, что Северная Корея останется безъядерным государством. Учитывая ограниченный набор возможностей и риск катастрофы, политика Клинтона по отношению к Северной Корее представляет собой впечатляющее дипломатическое достижение.
К сожалению, усилия президента, направленные на снижение опасности, исходящей от ОМУ, не имели полного успеха. В октябре 1999 года ему не удалось убедить Сенат ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Это обстоятельство подорвало многолетние усилия США замедлить ядерное распространение, усилило опасения относительно односторонних действий Америки, а также устранило препятствия, которые сдерживали разработку Китаем, Индией и другими "рождающимися" ядерными державами современных вооружений, не уступающих американским. Своим неправильным отношением к проблеме Клинтон и демократы в Сенате заслужили часть обвинений, но главные виновники - республиканцы в Сенате, которые принесли важную внешнеполитическую проблему на алтарь партийной политики.
Администрации США не удалось также удержать Индию и Пакистан от испытаний ядерного оружия весной 1998 года. Клинтон не смог предотвратить провал военных инспекций в Ираке, которые проводила Специальная комиссия ООН (UNSCOM). Однако в обоих случаях трудно себе представить, как Соединенные Штаты могли бы предвосхитить такое развитие событий. Индия и Пакистан десятилетиями шли к проведению ядерных испытаний, и у американского воздействия на обе страны были свои пределы. То же справедливо и по отношению к Ираку: ни экономические санкции, ни многократные американские удары с воздуха не оказывали в прошлом заметного влияния на поведение Ирака, а попытки США вынудить Багдад повиноваться только подорвали международную поддержку американской политики в Ираке. Тем не менее работу Спецкомиссии нельзя считать полнейшим провалом. Она позволила демонтировать значительную часть иракского потенциала в области ОМУ и помешала Багдаду восстановить свой военный арсенал. Однако Спецкомиссия никогда не была работоспособным и долговременным инструментом подавления военных амбиций Ирака, так что Клинтона не следует винить в ее кончине.
Его можно критиковать и за то, что он уступил давлению республиканцев в том, что касается проблемы НПРО. В частности, решение Клинтона подписать Закон о национальной противоракетной обороне 1999 года, в соответствии с которым Соединенным Штатам надлежит развернуть такую оборону, "как только это станет технологически возможным", демонстрирует политическую податливость президента и показывает, как доминирование США в мире поощряет экстремистски настроенных людей внутри страны. Даже ограниченное развертывание НПРО может подстегнуть гонку вооружений с Китаем, сорвать усилия, направленные на сокращение ядерного арсенала России, и испортить отношения США с их основными союзниками. Однако Клинтон избрал компромисс - главным образом для того, чтобы ему не ставили в вину "мягкость" в вопросах обороны. Политика Клинтона не была ни смелой, ни дальновидной, но политическая конъюнктура диктовала именно такого рода решение.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
