Фольклор - как главный фактор отражения культуры казачества
p align="left">В день сводов на невесту надевали косник - повязку на голову из разноцветных лент; ее невеста носила до самой свадьбы. Своды были, таким образом, своего рода помолвкой, после которой девушка считалась невестой.От рукобития до свадьбы. Как только проходили пропойки, засватанная девушка официально объявлялась невестой. Теперь у нее часто устраивали вечерки, куда собирались и парни и девушки. На вечерах девушки, занимались рукоделием, помогая невесте доделывать приданое к свадьбе. На подобных вечерках пели разные песни - грустные и веселые, исторические и лирические.
Период между сводами-пропойками и свадьбой - 4 - 6 недель.
Канун свадьбы. За день до свадьбы в домах молодых пекли из пшеничной муки вытушкы (калачи), каравай, лежень и шиши (маленькие круглые хлебцы); разливали вино, затыкая бутылки колосьями пшеницы, ржи, ячменя, овса, проса (чтобы нечистая сила не забралась) и перевязывали их розовыми лентами.
Все эти приготовления назывались «липыть шишки». Собственно шишек пекли очень много, так как их подносили каждому, кого приглашали на свадьбу, и во время одаривания молодых, и в знак благодарности за подарки. Особое значение имело изготовление свадебного каравая. Для этого в доме невесты собирались замужние женщины; старались позвать таких, у которых была дружная хорошая семья и работящий муж. Женщины работали и пели каравайные песни.
Каравай богато украшали шишками из теста (наподобие еловых и сосновых шишек), птичками-жаворонками, солнцем, месяцем; на нем ставили гильце-вильце (ветку дерева или пучок травы, перевязанные красной лентой).
Удачный и красивый каравай предвещал хорошую жизнь молодым. Он считался символом счастья и плодородия в новой семье. Готовый каравай ставили в красный угол, откуда подруги невесты накануне венчания торжественно переносили его в дом жениха.
Девичник. В канун свадьбы у молодых устраивались вечеринки. В доме невесты и в доме жениха собирались подруги, товарищи. Невеста, повязав 2 - 3 подружкам платочками, отправляла их с подарками (кисеты, шитые бисером, платки, рубашки) для жениха и его родни. Жених угощал девушек вином, одаривал платочками и посылал невесте свадебный подарок: платье для венчания, туфли, украшения. Девушки с песнями возвращались назад. Жених между тем просил у родителей совета, кого выбрать дружкой, свахой и прочими свадебными чинами. Дружку назначали из холостых родственников жениха. Обычно это был веселый, разбитной парень.
Утро в день свадьбы. Рано утром мать будила невесту, а она - своих подружек. Все вставали, одевались, завтракали, точнее, завтракали подруги, а невеста их угощала. Если невеста была сиротой, она шла на кладбище «прощаться» с родителями. На кладбище невеста ложилась на могилу и долго плакала, прося у родителей-покойников благословения. После обряда «прощания», или «благословения», все возвращались в станицу.
Часам к 10 утра от жениха к невесте приходила сваха и вместе с девушками под их песни начинала «убирать к венцу». У гребенцев и староверов других станиц невеста надевала алую шелковую, длинную, до самой земли, юбку, алую рубашку с длинными узкими рукавами, отделанными кружевами, черный или синий длинный шелковый кафтан с заковрашами (отворотами на рукавах) и серебряный поясок. Обязательно были серьги (серебряные или золотые), бусы, мониста, чеченские браслеты. Брови и ресницы «сурьмили», лицо белили и румянили специально приготовленными косметическими средствами (казачки были весьма искусны в косметике), волосы подвивали, наводили локоны. Девушки особым способом крепко-накрепко заплетали невесте косу, чтобы свахе, которая должна расплетать косу в церкви перед венчанием, пришлось бы немало повозиться. При этом они пели:
На море утушка там купалась.
На синем серая полоскалась... и т. д.
Невеста разбирала свой косник и давала подружкам по ленте. Когда невеста была убрана, в соседней комнате расстилали войлок и вводили ее на него (обычай ставить и поднимать на войлоке широко известен у степных ираноязычных, тюркских м монгольских народов).
Невеста становилась на войлок и, кланяясь родителям в ноги, просила благословения сначала у отца, потом у матери. Она причитала:
Ох, да ты родимый, ты мой батюшка,
Не прошу я у вас ни злата, ни серебра.
А прошу я у вас от мира благословения.
Ох, благословите вы меня, родимый батюшка,
До божей церкви пойти.
Ох, до божей церкви пойти.
Злат венец надеть [3; 88].
Родители, держа в руках икону, благословляли невесту.
А в это время в доме жениха шли последние приготовления к поездке за невестой. Сходились товарищи-бояре: вместе с дружкой и свахой они составляли свадебный поезд жениха. Жених наряжался в полную парадную казачью форму: брюки-галифе темно-синие с кантами, легкие сапоги, белая рубашка с высоким стоячим воротом, парадный бешмет - тоже с высоким воротом с застежками-крючками до пояса и длинными узкими рукавами. Цвет канта бешмета, башлыка, верха шапки зависел от того, к какому полку принадлежал казак: к Кизляро-Гребенскому - красный, к Терскому - синий и т.д. Поверх бешмета он надевал черную черкеску с газырями, в которые были вложены пустые гильзы - для украшения. Из рукавов черкески, широких с отворотами, выглядывали рукава бешмета. Подпоясав ее наборным кавказским серебряным пояском, жених привешивал посередине на пряжку (рукояткой вправо) кинжал в ножнах, по правому бедру - наган в кобуре или просто пустую кобуру. На черкеску с левой стороны прикалывал красный восковой цветок (костюм жениха, заимствованный у соседних горских народов Северного Кавказа, был и утвержденной военной формой терских казаков).
Приезд жениха. Свадебный кортеж сопровождали песнями, стрельбой в воздух, джигитовкой. Поезд жениха останавливался у ворот дома невесты; ворота были закрыты и тщательно охранялись родственниками и соседями невесты. Начиналась веселая перебранка, пока дружка не покупал ворота (выставлял собравшимся водку). Наконец, поезд жениха въезжал во двор. Жених с товарищами останавливался перед домом, где, как и во время девичника, в который уж раз устраивались веселые пляски - лезгинка, казачок.
Покупка невесты. В дом входили дружка, сваха. Около невесты сидела подсвашка (одна из родственниц невесты) и это место дружке предстояло выкупить для жениха. Справа от невесты сидели 2 - 3 мальчика, каждый из них держал в руках плеть или палку - охранять подступы к невесте. Дружка и сваха просили у родителей позволения выкупить место около невесты. Сваха торговалась с подсвашкой и, сговорившись копейках на 10, они менялись местами.
Когда сговаривались, и дети, получив по серебряной монете, освобождали место около невесты. Дружка в это время вводил жениха и сажал на место, освобожденное детьми. Дружка, не теряя времени, обносил присутствующих вином. Потом родители благословляли детей, все молились, а жених с невестой, взявшись за концы носового платка, выходили из дома, садились в тачанку и отправлялись в церковь. С ними ехали сваха (свашка), подсвашка, дружка, подружки и все остальные.
Священник начинал читать молитву, потом дружкам венцы и они держали их над головами жениха и невесты. Священник спрашивал у молодых, согласны ли они вступить в брак (бывали случаи, когда невеста заявляла о своем несогласии). Молодые 3 раза обменивались кольцами и целовались а потом священник брал невесту и жениха за руки и обводил их трижды вокруг аналоя.
Отвоз приданого. Мать и отец невесты оставались дома. Они выдавали рабочим приданое невесты, все ее вещи, а рабочие торжественно переносили (в конце XIX в. перевозили) их в дом жениха. Приданое невесты: сундук, постель, б - 15 подушек, одеяло, тюфяки, а у гребенцов-старожилов еще обязательно тазик и зеркало (по-видимому, это горское влияние, так как в русской и малорусской свадьбах ни тазика ни зеркала никогда в свадебной обрядности не употребляли; на Кавказе у ингушей, чеченцев, осетин, черкесов в приданое невесты обязательно входили зеркало в оправе, медный таз, медный кувшин для воды и прочая металлическая утварь) [5; 45].
Приезд от венца и свадьба. Жених с невестой возвращались на той же тачанке, бричке, фургоне и т.п. Их сопровождали товарищи жениха верхом на конях и девушки в телегах и тачанках. Парни джигитовали, стреляли в воздух из ружей, девушки пели песни. Родители жениха встречали новобрачных, стоя в дверях своего дома и держа высоко над их головами надрезанный посредине хлеб. Как только жених и невеста переступали порог дома, родители сообща переламывали хлеб - одна половина оставалась в руках матери, другая - в руках отца. Родственники еще во дворе усыпали новобрачных хмелем, мелкими деньгами, конфетами. А мать с отцом после преломления хлеба благословляли жениха и невесту, вели их и сажали в передний угол, подавали легкую «закуску и чай - жених и невеста с утра ничего не ели!» Всем гостям мать невесты повязывала на руку платки, а дружку и сваху крест-накрест через плечо перепоясывала рушниками. На столе без конца меняли закуски. Г. Малявкин писал: «Хотя... мало ели, но перемены были постоянные; таков обычай, иначе, если перемены не будет, то плохая слава может распространиться относительно хозяев. Главное угощение: куры, утки, поросята, мясо; из хлебного - «лепешки», которые также постоянно переменялись, а гости большей частью только вскрывали их и смотрели начинку, которая в каждой перемене бывает иная.
В конце XIX - начале XX в. у терских казаков существовал в общем-то единый тип свадебной обрядности с характерными общеславянскими чертами. Оттенки, различия в порядке свадебного цикла по отдельным станицам, колебавшиеся в пределах увеличения - уменьшения великорусских и малорусских черт, были следствием неодинакового численного соотношения двух этнических компонентов (украинского и русского), составивших терское казачество [4;35-156].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55