Лаврентий Павлович Берия

коммунизм», дал нэп, сохранил Советы, ограничил ГПУ, разрешил творческие

объединения в искусстве без соцреализма, но с частными издательствами,

боролся с пролеткультами, заигрывал со сменовеховцами, обещал восстановить

все свободы и права (Программа партии) – и умер. Страна была согласна идти

по этому пути. Можно ли теперь сказать народу: без Сталина, но по

сталинскому пути? Из бесконечного потока сводок сексотов Берия первым из

членов Политбюро знал ответ народа на этот вопрос: великий вздох

облегчения, всеобщие надежды на перемены. Берия отлично понимал, что только

используя эти надежды, можно добиться успеха. Не из любви к народу, не из

ненависти к Сталину а не из раскаяния в содеянных преступлениях, а исходя

из политических расчетов и личных интересов в новых условиях, Берия решил

возглавить движение за реформы. Убивая Робеспьера, термидорианцы совсем не

собирались сдать в музей гильотину, но когда они увидели, с каким

ликованьем народ встретил гибель вершителя террора, то решили

воспользоваться этим недоразумением и возглавить движение за гуманность.

То, что Хрущев сделал со Сталиным через три года на XX съезде (1956), Берия

хотел начать сейчас же. Он и начал это, освободив 4 апреля 1953 года

«врачей-вредителей» и сам же обвинив сталинско-бериевскую полицейскую

систему в фальсификации, фабрикации дел и инквизиции. Начало десталинизации

и даже возникновения самого выражения «культ личности» ошибочно связываются

с Хрущевым и XX съездом: впервые это выражение было употреблено через три

месяца после смерти Сталина, когда Берия был фактически правителем страны.

В статье без подписи «Коммунистическая партия – направляющая и руководящая

сила советского народа» (безусловно напечатанной по решению Президиума ЦК)

«Правда» от 10 июня 1953 года писала: «...пережитки давно осужденных

партией антимарксистских взглядов на роль масс, классов, партий, элементы

культа личности до самого последнего времени имели место в пропагандистской

работе, проникли на страницы отдельных книг, журналов и газет». Статья

констатировала: «сила нашего партийного и государственного руководства в

его коллективности», а «существо политики нашей партии изложено в

выступлениях Г. М. Маленкова, Л. П. Берия и В. М. Молотова». Эту скрытую

антисталинскую программу Берия, несомненно, разделял и Маленков, но Хрущев

был против нее, ибо она вела к популярности Берия и Маленкова, что не

входило в его честолюбивые планы. Никакой собственной программы при этом у

Хрущева не было, его только не устраивало создание новой тройки – Маленков,

Берия, Молотов. Как и всякому выученику Сталина. Хрущеву была важна не

программа, сталинская или антисталинская, а власть, важно было взять этот

самый «руль партии и государства» из «тех рук» в свои собственные руки. Мы

уже знаем, что Хрущев этого потом добился, но добился потому, что никто из

его коллег и не помышлял, что ему по плечу такая задача... Тут история той

же партии как бы вновь повторилась: Сталина единодушно выдвинули на пост

генсека при Ленине, ибо его считали «тихоней» и бездарью и собирались

использовать его в своих целях. Выдвигая Хрущева исполняющим обязанности

первого секретаря ЦК после смерти Сталина, думали примерно то же: мужик,

недотепа, партийный винтик, его так же можно использовать в своих целях,

как на протяжении двадцати лет это делал Сталин... Но вернемся к Берия и

культу личности. Лучшее доказательство того, что первым инициатором курса

десталинизации был лично Берия, мы находим в идеологической жизни партии.

Как только покончили с траурной тарабарщиной в марте, имя Сталина стало

постепенно исчезать со страниц газет и журналов. Сочинения Сталина

прекращают издавать – последним оказался том 13. Издание уже подписанных к

печати следующих томов его Сочинений (14 и 15) приостанавливают, а потом

вообще набор рассыпают. Если в апреле и мае в передовых статьях «Правды»

все еще встречается имя Сталина, то за целый месяц (с конца мая до 29 июня)

на Сталина ссылаются лишь один раз! Зато после ареста Берия имя Сталина

названо только за одну неделю 12 раз со всеми прилагательными в

превосходной степени. В том же плане десталинизации Берия начал пересмотр

пресловутой «сталинской национальной политики». Внимание внешнего мира было

приковано только к «делу врачей», поэтому прошли незамеченными десятки

«национальных дел» в союзных и автономных республиках. Все эти дела тоже

создавались по стандарту 30-х годов: во всех национальных республиках СССР

орудуют озверелые банды «буржуазных националистов», которые подготавливают

выход их республик из «братской семьи». После систематического глумления (в

20-х годах) над всем русским теперь «старший брат» призывался поднять свою

имперскую дубину против малых народов. Берия, в котором имперский жандарм

легко уживался рядом с грузинским шовинистом (после депортации чеченцев,

ингушей, балкарцев и карачаевцев по приказу Берия горная Чечня и гора

Эльбрус были аннексированы Грузинской ССР), великолепно понимал, что слабое

место Советского Союза – не мифическое капиталистическое окружение, а

двойное окружение покоренных им народов: на окраинах России и в странах

Восточной Европы. Берия хотел вернуть национальную политику хотя бы к ее

ленинским истокам: коренизация партийно-государственного аппарата и

введение делопроизводства на родном языке. Этой цели служило решение

Президиума ЦК КПСС от 12 июня 1953 года, принятое по докладу Берия. В нем

было сказано: «Президиум ЦК КПСС принял решение:

1) обязать все партийные и государственные органы коренным образом

исправить положение в национальных республиках – покончить с извращениями

советской национальной политики;

2) организовать подготовку выращивания и широкое выдвижение на руководящую

работу людей местной национальности; отменить практику выдвижения кадров не

из местной национальности; освобождающихся номенклатурных работников, не

знающих местный язык, отозвать в распоряжение ЦК КПСС;

3) делопроизводство в национальных республиках вести на родном, местном

языке».

Дело не ограничилось этим постановлением. В национальных республиках

приступили к ликвидации института вторых секретарей. Его создал Сталин. Он

сводился и сводится к следующему: первый секретарь ЦК партии союзной

республики назначается из националов, а второй секретарь ЦК – русский,

прямо из Москвы. Ни языка, ни истории, ни культуры местного народа он не

знает, и знать ему не надо. Он глаза и уши Москвы против потенциального

сепаратизма. Лишь безнадежные донкихоты из местных первых секретарей могли

всерьез воображать себя первыми (такими были, например, Бабаев в Туркмении,

Мустафаев в Азербайджане, Даниялов в Дагестане, Мжаванадзе в Грузии,

которых ЦК поэтому снял). На самом деле первый – это второй, а номинальный

первый секретарь – всего лишь национальная бутафория при нем. Это все знают

и к этому все привыкли. В национальных республиках были и есть должности,

которые вообще могут быть заняты только русскими или обрусевшими

националами. Таковы должности командующих военными округами, начальников

гарнизонов, начальников пограничных отрядов, председателей КГБ республик,

министров внутренних дел, управляющих железными дорогами и воздушными

линиями, министров связи республик, директоров предприятий союзного

значения, заведующих главными отделами ЦК. Первые заместители председателей

советов министров союзных республик и первые заместители всех министров

(где русский не министр) тоже обязательно русские. Берия понял и, вероятно,

убедил других, что в интересах самой партии отказаться от этой уродливой

великодержавной практики и взять курс на коренизацию партийного и

государственного аппарата. Начали с Украины и Белоруссии. Там даже первыми

секретарями ЦК были русские: на Украине Л. Мельникова заменили украинцем

Кириченко, в Белоруссии Патоличева заменили белорусом Зимяниным. В Латвии

второго секретаря ЦК В. Ершова заменил латыш В. Круминьш. До других союзных

республик очередь так и не дошла: 26 июня Берия арестовали. В числе прочего

его обвинили в ставке на «буржуазных националистов», как примеры

приводились Украина, Белоруссия и Латвия! Сталинская национальная политика

на окраинах осталась прежней. Два вопроса – десталинизация политической

жизни вообще и национальной политики в особенности – были теми двумя

китами, на которых Берия собирался строить свою новую программу.

Новая программа Берия.

Однако партия и народ еще ничего не знали о программе Берия, а

Хрущев уже начал интриговать против нее: «Президиум начал обсуждать

меморандум Берия о национальном составе правительственных органов на

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9