Лаврентий Павлович Берия

сталинского партийного руководства послевоенной поры, с другой — сохраняли

все старые противоречия между «заклятыми друзьями» в сталинском окружении.

Торжественно продемонстрировав верность делу Сталина на его похоронах,

наследники спешно начали укреплять свою власть. Для этого следовало решить

немало проблем, прежде всего, избавиться от постоянной смертельной угрозы,

витавшей над каждым из партийных функционеров при жизни вождя. Именно такие

соображения побудили ближайших соратников Сталина остановить маховик «дела

врачей» (или, если следовать терминологии Игнатьева и Маленкова, «дела

Абакумова—Шварцмана»). Дальше было всё остальное — распределение власти

между государственными и партийными органами, решение накопившихся

социально-экономических проблем, в том числе самой острой из них —

продовольственной, проблем внешнеполитических (война в Корее, конфликт с

Югославией и т.д.). Берия, только став министром внутренних дел, приказал

создать следственную группу по пересмотру ряда особо важных дел. К их числу

были отнесены: «дело арестованных врачей» (стоит обратить внимание на

изменение терминологии), «дело арестованных бывших сотрудников МГБ СССР»,

«дело арестованных бывших работников Главного артиллерийского управления

Военного министерства СССР», «дело арестованной МГБ Грузинской ССР группы

местных работников». Руководство работой по пересмотру дел было возложено

на заместителей министра С.Н.Круглова, Б.З.Кобулова и начальника 3-го

Управления МВД (разведка и контрразведка) С.А.Гоглидзе. 2 апреля 1953 г.

Берия подал в Президиум ЦК КПСС записку об убийстве С.М.Михоэлса, в которой

сообщал, что знакомство с Михоэлсом стало основанием для обвинений в

террористической и шпионской деятельности врачей М.С.Вовси, Б.Б.Когана,

А.М.Гринштейна, жены Молотова — П.С.Жемчужиной. Записка свидетельствовала,

что все обвинения против Михоэлса были сфальсифицированы. Подлинными

организаторами его убийства назывались Сталин, Абакумов, заместитель

Абакумова С.И.Огольцов и бывший министр МГБ Белоруссии Л.Ф.Цанава. На

следующий день, 3 апреля 1953 г., Президиум ЦК КПСС, заседавший почти в том

же составе, что и 9 января того же года, принял резолюцию по докладу МВД

СССР о «деле врачей-вредителей». Состоялась реабилитация военных и

руководителей авиационной промышленности, осужденных в 1946 г. по «делу

авиаторов». 26 мая 1953 г. Берия направил Маленкову сообщение, что МВД не

нашло состава преступлений в делах по обвинению бывших наркома авиационной

промышленности А.И.Шахурина, командующего ВВС А.А.Новикова, главного

инженера ВВС А.К.Репина, члена Военного совета ВВС Н.С.Шиманова, начальника

Главного управления заказов ВВС Н.П.Селезнева, заведующих отделами

Управления кадров ЦК ВКП(б) А.В.Будникова и Г.М.Григорьяна. Были приняты

меры по возвращению на родину людей, «незаконно выселенных с территории

Грузинской СCР». Наряду с реабилитацией, обвиненных по отдельным

политическим процессам, Берия предложил внести ряд изменений в

существовавшую тогда судебную систему. Он выступил с инициативой проведения

амнистии. 27 марта 1953 г. Президиум Верховного совета СССР издал Указ «Об

амнистии», по которому на свободу вышло около миллиона человек, осужденных

на срок до 5 лет — более трети советских заключенных. Несколькими месяцами

позже, когда на пленуме ЦК КПСС произойдет своеобразный политический суд

над уже арестованным Берия, Хрущев оценит это событие как «дешевую

демагогию». Не подлежали амнистии те, кто попал за решетку по знаменитой 58-

й статье, предполагавшей наличие политического преступления, а также убийцы

и бандиты. По предложению Берия предполагалось отменить Указ Президиума

Верховного совета СССР от 21 февраля 1948 г., на основании которого особо

опасные государственные преступники могли отправляться в бессрочную ссылку.

Министр внутренних дел внес также предложение об ограничении прав Особого

совещания при МВД СССР. По предложению Берия права Особого совещания должны

были быть ограничены рассмотрением только тех дел, «которые по оперативным

или государственным соображениям не могут быть переданы в судебные органы»,

а Особое совещание имело право применять меры наказания не свыше 10 лет

заключения. В проекте постановления Президиума ЦК КПСС, приложенном к

письму Берия, предполагалось «пересмотреть изданные за последние годы ЦК

ВКП(б), Президиумом Верховного совета и Советом министров Союза ССР указы и

постановления, противоречащие советскому уголовному законодательству и

предоставившие Особому совещанию широкие карательные функции». Несомненно,

что пересмотр законодательства должен был повлечь и пересмотр дел людей,

прежде осужденных Особым совещанием. На заседании Президиума ЦК КПСС

предложение Берия не встретило одобрения. Хрущев при поддержке Молотова и

Кагановича заявил, что он «категорически против этого, потому что надо

пересмотреть всю систему арестов, суда и следственной практики... А вопрос,

на 20 или на 10 лет судить, особого значения не имеет, потому что можно

осудить сначала на 10 лет, а потом еще на 10 лет, и еще раз на 10 лет». 4

апреля 1953 г. Берия подписал приказ, которым запрещалось применять, как

писалось в этом документе, «изуверские «методы допроса» — грубейшие

извращения советских законов, аресты невинных советских граждан ...

жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на

вывернутые за спину руки ... длительное лишение сна, заключение

арестованных в раздетом виде в холодный карцер». В результате пыток,

констатировал министр, подследственные доводились до моральной депрессии, а

«иногда и до потери человеческого облика». «Пользуясь таким состоянием

арестованных, — сообщалось в приказе, — следователи-фальсификаторы

подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской

и шпионско-террористической деятельности». В приказе содержались требования-

запретить применение к арестованным «мер физического воздействия»,

«ликвидировать в Лефортовской и Внутренней тюрьмах организованные

руководством бывшего МГБ СССР помещения для применения к арестованным

физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых

осуществлялись пытки, уничтожить». Серьезные изменения произошли в самом

Министерстве внутренних дел. Уже в первые дни своего управления МВД Берия

обратился к Маленкову с предложением передать целый ряд предприятий и

строек, которые прежде принадлежали МВД, в Министерство металлургической

промышленности, Институт Гидропроект — в Министерство электростанций и

электропромышленности СССР. Промышленные предприятия МВД получили также

Миннефтепром, министерства путей сообщения, промышленности стройматериалов,

лесной и бумажной промышленности, морского и речного флота. Это привело к

прекращению существования «великих строек социализма», обеспеченных

практически бесплатным трудом узников ГУЛАГа. Среди них — железные дороги

Салехард — Игарка, Красноярск — Енисейск, Байкало-Амурская магистраль,

тоннель, который должен был связать материк с островом Сахалин,

многочисленные гидросооружения — от Главного Туркменского канала до Волго-

Балтийского водного пути. Берия предпринял также попытку передать ГУЛАГ —

исправительно-трудовые лагеря и колонии с лагерным аппаратом и

военизированной охраной — в ведение Министерства юстиции СССР. Эти действия

Берия непосредственно затрагивали экономику Советского Союза. МВД было не

только карательным, но и промышленно-производственным министерством. Только

сметная стоимость программы капитального строительства МВД составляла тогда

огромную цифру — 105 млрд. рублей. Крупные изменения стали происходить и в

штате Министерства. Многие сотрудники МГБ, которые были осуждены по «делу

Абакумова», а после смерти Сталина реабилитированы, вновь вернулись на

службу — уже в бериевское МВД. Феномен Берия в истории СССР еще нуждается в

специальном исследовании. Он был для отечественных историков долгие годы —

вплоть до начала 1990-х гг. — фигурой табуированной. Репутация злодея и

палача, закрепившаяся за ним после XX и XXII съездов, была подтверждена в

общественном сознании времени перестройки фильмом режиссера Т.Абуладзе

«Покаяние», где главный отрицательный герой — концентрированное зло

тоталитаризма — был наделен некоторыми чертами главы советских карательных

органов. В этом отношении к Берия слились два вовсе не тождественных

подхода к прошлому. Для либеральной интеллигенции Берия был воплощением

репрессий, неотъемлемой частью сталинизма, коварным негодяем. Партийная

пропаганда поддерживала эти оценки, но пыталась к тому же противопоставить

Берия и «вышедшие из-под контроля партии карательные органы» самой партии,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9