Расцвет искусства в начале 20 века

позитивизма», символисты провозгласили «...три главных элемента нового

искусства: мистическое содержание, символы и расширение художественной

впечатлительности» (Мережковский Д. С., Поли. собр. соч., т. 18, М., 1914,

с. 218); они порывали с демократам, и гражданственно-социальными заветами

рус. лпт-ры (см. напр., «Русские критики» А. Волынского), впадали в крайний

индивидуализм, подменяли этические начала самодовлеющей .эстетикой (стих.

Брюсова «Юному поэту»). Символисты создают свои кружки, объединяются вокруг

печатных органов — «Северный вестник», «Мир искусства», «Новый путь»,

позднее — «Весы» и «Золотое руно», находят меценатов из «третьего

сословия». В нач. 900-х гг. внутри символизма произошли изменения,

связанные с появлением «младших» символистов (Блок, А. Белый, 1880— 1934;

Вяч. Иванов, 1866—1949; С. Соловьев, 1885—1942). В отличие от «старших»

символистов (Бальмонт, Брюсов, Гиппиус, Сологуб), испытавших воздействие

философии Ф. Ницше и А. Шопенгауэра, поэзии французских «проклятых» поэтов

— Ш. Бодлера, П. Вердена, С. Малларме, эта группа во многом ориентировалась

на нац. традиции; отсюда их интерес к рус. лит-ре и истории, религиозно

преломленная идея народности, вера в особую миссию России. Сильное влияние

на «младших» символистов оказал религ. философ и поэт В. Соловьев

(1853—1900), его идеи эсхатологии, «пришествия» Антихриста, «желтой

опасности», «вечноженственного», общей катастрофичности бытия.

Блок перерос рамки символизма: начав с мистпч. стихов о Прекрасной

Даме, он уже в 1903—04 ищет новые пути (цикл «Распутья»), а в первой лприч.

пьесе «Балаганчик» в тонах романтич. иронии переосмысляет соловьевскую

мистику. Крупнейшими поэтнч. достижениями отмечено творчество Блока

предреволюц. десятилетня, в нем раскрывается, говоря словами самого поэта,

«громадный личный мир художника». Трагедия совр. человека одновременно с

напряженным осмыслением «вечных» тем — любви, смерти (циклы «Страшный мир»

и поэма «Возмездие»),, чувство гражданственности и обществ,

ответственности, сатирич. обличение уродливого капиталистич. мира,

обращение к псторпч. прошлому и судьбам родины — осн. мотивы «Родины», «На

поле Куликовом», «Возмездия».

В пору обществ, подъема 90-х и нач. 900-х гг. происходит консолидация

в демократпч. лит-ре. К 1899 складывается моек, кружок Н. Д. Телешова (1867

— 1957) «Среда». С приходом Горького в Петерб. «Товарищество „Знание"»

(1900) это книгоиздательство становится печатной трибуной участников

«Среды», боевым центром лит. реализма, где выходят как собр. соч. совр.

писателей, так и популярные сб-кн «Знание», на страницах к-рых появились

«Мать», «Лето», «Городок Окуров» Горького, «Вишневый сад» Чехова,

«Чернозем» Бунина, «Поединок» Куприна, «Жизнь Василия Фивейского», «Красный

смех», «К звездам» Андреева, «Человек из ресторана» И. Шмелева (1875—1950),

произв. А. Серафимовича (1863—1949), С. Сергеева-Ценского (1875 —1958) ц

др. Расцвет деятельности «знаниевцев» связан с обществ, подъемом периода

первой рус. революции. В эту пору даже некоторые писатели, захваченные

декадентством, выражают отвращение к обществ, условиям царской РОССИИ. В

книге стихов «Пепел» (1909) А. Белый создал в некрасовских традициях образ

притесняемой, задавленной нуждой родины («Мать Россия! Тебе мои песни,—• О

немая, суровая мать...»), а в романе «Петербург» (1913—14, отд. пзд. 1916)

запечатлел в гротескных тонах сановную бюрократию. Сологуб в романе «Мелкий

бес» (1905, отд. изд. 1907) сатирически показывает реакцию 80-х гг.,

олицетворением которой выступает Передонов, этот, по выражению Ленина,

«...тип учителя, шпиона и тупицы...» (Поли, собр. соч., 5 изд., т. 23, с.

132, прим.).

'Годы обществ, реакции, наступившие после поражения революции 1905—07,

принесли растерянность и смятение, охватившие часть рус. интеллигенции.

Разочарование в революц. идеалах приводит к тому, что многие из недавних

«знанневцев» уходят от социальной проблематики, в их творчестве начинают

преобладать «тайны пола», «загадки смерти», религ. вопросы. Андреев,

начавший свой путь продолжателем реалистич. традиций рус. лит-ры, («Жили-

были», «Петька на даче», «Большой шлем» п т. д.), в пору реакции с

драматнч остротой передает чувства неверия в революц. преобразования,

бессмысленность борьбы («Тьма», «Царь Голод», «Сашка Жегулев») и

бессмысленность самой жизни («Жизнь человека»). Декадентские веяния

проникают в произв. Сергеева-Ценского («Поручик Бабаев») и др. В популярных

альманахах «Шиповник» и «Земля» мирно соседствуют недавние лит. антиподы —

Куприн с А. Белым, С. Гусев-Оренбургский (1867—1963) с М. Арцы-башевым

(1878—1927), Серафимович с Сологубом. Содержанием части лит-ры становятся

проповедь разнузданного аморализма («Санин» Арцыбашева, «Леда», «Четыре» А.

Каменского, 1876—1941), смакование сексуальных аномалий («Крылья» М.

Кузмина, 1875— 1936; «Тридцать три урода» Л. Зиновьевой-Аннпбал,

1866—1907), искаженное изображение революционеров («Навьи чары» Сологуба).

Возникает также иск-во, развлекающее «новый класс» — оно не отличается

глубиной, хотя п не лишено известной худож. ценности (пряные романсы А.

Вертинского, 1889—1957; изящные миниатюры О. Дымова, 1878—1959;

«изысканные» поэзы И. Северянина, 1887—1941).

Противоречивость лит. жизни в пору реакции ярче всего сказывается в

появлении писателей, сочетающих в себе парадоксальные, казалось бы,

взаимоисключающие черты. Таков В. Розанов (1856—1919), выявивший в своих

мозаич. и афористич. писаниях двоедушие присяжного реакционного публициста

«Нового времени» п, с др. стороны, отрицателя церк. аскетизма и ханжества

(«Уединенное», «Об одной магической странице у Гоголя», «Темный лик»,

«Опавшие листья», «Из восточных . мотивов»).

В эти годы, в противовес революц.-демократич. философии, поднимается

религпозно-идеалнстич. наследие (от А. Хомякова и И. Киреевского до В.

Соловьева, К. Леонтьева, Н. Данилевского) и делается попытка, на основе

«религиозной тревоги» и интуитивных озарений, широко ревизовать

матерпалистпч. и марксист, мировоззрение; отступники от марксизма

устремляются в сторону философ, идеализма п агностицизма. Так, участники

сб. «Вехи» (1908) — основоположник русского экзистенциализма Н. Бердяев,

принявший сан священника С. Булгаков, бывший «легальный марксист» П. Струве

п др.—обозначили своими статьями, по словам Ленина, «...крупнейшие вехи на

пути полнейшего разрыва русского кадетизма и русского либерализма вообще с

русским освободительным движением, со всеми его основными задачами, со

всеми его коренными традициями» («О „Вехах"», там же, т. 19, с. 168).

Идеалистич. настроения затронули даже деятельность части большевиков

(Каприйская школа А. Богданова и др.), выявились в проповеди идей

богостроительства и богоискательства (нек-рые статьи А. Луначарского,

«Исповедь» Горького).

Борьба двух направлений в рус. философской мысли проявляется особенно

остро в осмыслении наследия Толстого и Достоевского: с одной стороны,

идеалистич. подход в трудах Мережковского («Толстой п Достоевский»),

Розанова («Великий инквизитор»), Бердяева, Л. Шестова и др.; с другой —

марксист, анализ творчества Толстого в статьях Ленина, публицистич.

выступления Горького -«О „карамазовщине"», «Еще раз о „карамазовщине"». В

полемике с лит. реакцией выступает плеяда талантливых критиков-марксистов —

Г. В. Плеханов (1856—1918), В. В. Боровский (1871 — 1923), Луначарский

(1875—1933) и др. В 1908 появляются два критич. сб-ка «Литературный

распад», где дается резкая отповедь лит-ре и философии декадентства. Боевой

программой болыпевистской критики, подчеркивающей гл. линию развития

культуры, становятся статьи Ленина «Партийная организация и партийная

литература», «Памяти Герцена», «О национальной гордости велико

россов», статьи о Л. Н. Толстом и др. В близких символистам кругах

выступления марксистов встречают несогласие и критику [полемика Брюсова в

"Весах» со статьей «Партийная организация и партийная литература»; спор с

Плехановым К. Чуковского (1882— 1969) — статья «Циферблат г-на Бельтова» и

др.].

«Возрождение реализма» — так озаглавила в 1914 большевист. газ.

«Правда» статью, посвященную наметившемуся оздоровлению лпт-ры, где

выделяются имена Горького, А. Н. Толстого, Бунина, Шмелева, И. Сургучева

(1881 — 1956). К 10-м годам 20 в. относится новый подъем творчества

Горького, обратившегося к историч. прошлому нар. жизни («Жизнь Матвея

Кожемякина», 1910—11), к изображению нового «непрерывно растущего человека»

— в двух первых книгах автобиография, трилогии («Детство», 1913, «В людях»,

1916) и в цикле рассказов «По Руси» (1912—16). В эту же пору «...первейшим

мастером в современной литературе русской...», по словам Горького (см.

«Горь-ковские чтения. 1958—1959», 1961, с. 88), становится Бунин. «Власть

воспоминаний» породила в его творчестве на грани века элегию в прозе,

поэтично рисующую угасание усадебного дворянства («Антоновские яблоки»,

«Золотое дно»). В 10-е гг. Бунин, подобно Блоку, обращается к теме родины,

России и создает ряд выдающихся произв., «...резко рисовавших русскую душу,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15