Сергий Радонежский

сердце своем Писание, в котором сказано, что мирская жизнь полна многих

вздохов и печалей. Пророк сказал: Покиньте их, и отделитесь от них, и

нечистого не касайтесь [2 Кор. 6-17]. Вот слова другого пророка: покиньте

землю и взойдете на небо. И Давид сказал: Прилепьигась душа моя к Тебе;

меня поддерживает десница Твоя [Пс. 62. 9], и еще: Далеко удалился бы я и

оставался бы в пустыне, надеясь на Бога. спасающего меня [Пс. 54. 8]. И

Господь в Евангелии сказал: Если кто приходит ко Мне и не отречется от

всего, что имеет, тот не может быть Моим учеником [Лк- 14. 26, 33]. Укрепив

этими словами душу и тело, он позвал Петра, своего младшего брата, и

оставил ему отцовское наследство и все, что было в родительском доме,

потребное для жизни. Сам он не взял себе ничего, следуя словам

Божественного апостола, сказавшего: Я все почитаю за сор, чтобы приобрести

Христа [Фил. 3. 8].

Стефан, старший брат Варфоломея, недолго прожил с женой, которая вскоре

умерла, оставив двух сыновей: Климента и Иоанна, этот Иоанн впоследствии

стал Феодором Симоновским34. Стефан спустя некоторое время оставил м-лр и

стал монахом в монастыре Покрова Святой Богородицы в Хотькове35. Блаженный

юноша Варфоломей, придя к нему, просил Стефана, чтобы тот отправился вместе

с ним на поиски пустынного места. Стефан, повинуясь словам блаженного

юноши, покинул монастырь и пошел вместе с ним.

Они исходили много лесов и наконец пришли в одно пустынное место в чаще

леса, где был источник воды. Братья обошли то место и полюбили его, ибо Бог

направлял их. Помолившись, они начали своими руками рубить лес и на своих

плечах приносили бревна на выбранное место. Сначала братья сделали себе

хижину для ночлега с чуланом и устроили над ней крышу, потом построили

келью, огородили место для небольшой церковки и срубили ее- Когда была

завершена постройка церкви и пришло время освящать ее, блаженный юноша

сказал Стефану: «Поскольку ты мой старший брат по рождению и по плоти, но

более по духу, мне следует слушаться тебя как отца. Сейчас мне не с кем

советоваться обо всем, кроме тебя. Усердно молю тебя ответить

на мой вопрос: вот, церковь уже поставлена и закончена, пришло время

освящать ее; скажи мне, в день какого святого будет престольный праздник

нашей церкви, во имя какого святого освящать ее?»

В ответ Стефан сказал Варфоломею: «Зачем ты спрашиваешь и для чего

искушаешь меня и допытываешься? Ты сам знаешь ответ на свой вопрос не хуже

меня, потому что отец и мать, родители наши, много раз говорили тебе при

нас: «Блюди себя, дитя! Не наш ты сын, но Божий дар, потому что Бог избрал

тебя, еще когда мать носила тебя в утробе, и дал о тебе знамение до

рождения твоего, когда ты трижды прокричал на всю церковь во время пения

святой литургии, так что все люди, стоявшие там и слышавшие, удивились и

ужаснулись, говоря: «Кем будет этот младенец?» Но священники и старцы, мужи

святые, ясно поняли и истолковали это знамение, говоря: «Поскольку в чуде с

младенцем отобразилось число три, это означает, что ребенок будет той

Троицы, и не только сам будет благочестиво веровать, но и многих других

соберет и научит веровать в Святую Троицу». Поэтому тебе подобает освятить

эту церковь во имя Святой Троицы. Это будет не наше измышление, но Божие

изволение, предначертание и избрание, ибо Господь так пожелал. Да будет имя

Господа благословенно вовеки!» Когда Стефан закончил, блаженный юноша

вздохнул из глубины сердца и ответил: «Правильно ты сказал, господин мой.

Любезно мне слово твое. и я того же хотел и замышлял. Душа моя желает

создать и освятить церковь во имя Святой Троицы. Смирения ради я спрашивал

тебя, и Господь Бог не оставил меня — дал мне по желанию моего сердца и

хотения моего не лишил меня».

Так решив, братья взяли благословение на освящение церкви у епископа.

Из города от митрополита Феогноста36 приехали священники и привезли с собой

священные предметы, антиминс37, мощи святых мучеников и все, что нужно для

освящения церкви. Церковь была освящена во имя Святой Троицы по

благословению преосвященного архиепископа Феогноста, митрополита Киевского

и всея Руси, при великом князе Симеоне Ивановиче38, думаю, что это

произошло в начале княжения его. Справедливо церковь эта была названа

именем Святой Троицы, ибо она была поставлена благодатью Бога Отца,

милостью Сына Божия и споспешением Святого Духа.

Стефан, построив и освятив церковь, еще некоторое время прожил в

пустыне с братом и увидел, что пустынная жизнь трудна, прискорбна, сурова:

во всем нужда, во всем лишения, неоткуда взять ни еды, ни питья. ни чего-

либо другого, нужного для жизни. К тому месту не было ни дорог, ни привоза

ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни

людей, живущих в них; не вела туда никакая тропа людская и не было ни

прохожих, ни посетителей, но вокруг со всех сторон стоял лес — безлюдная

чаща и глушь. Глядя на нее и тяготясь своей жизнью, Стефан оставил пустыню

и родного брата, преподобного пустыннолюбца и пустынножителя, и ушел оттуда

в Москву.

Придя в город, Стефан поселился в монастыре святого Богоявления 39, где

нашел себе келью, и жил там, весьма преуспевая в добродетели: он был

трудолюбив, проводил в своей келье суровую, постническую жизнь, не пил пива

и носил скромную одежду. В то время в Богоявленском монастыре жил

митрополит Алексий 4С, который еще не был поставлен в митрополиты, но с

честью проходил путь иноческой жизни. Они со Стефаном жили общей духовной

жизнью и в церкви оба пели на клиросе, стоя рядом; в том же монастыре жил

также некто Геронтий, известный и славный старец. Когда великий князь

Симеон узнал о Стефане и его добродетельной жизни, он повелел митрополиту

Феогносту поставить Стефана в пресвитеры — облечь в священнический сан, а

потом велел поручить ему игуменство в том монастыре и взял его себе

духовным отцом; так же поступили Василий тысяцкий, Феодор, брат его 41, и

другие знатнейшие бояре, один за другим.

Но вернемся к славному, блаженному, верному юноше, который был родным и

единоутробным братом Стефана. Хотя они и родились от одного отца и хотя

одно чрево произвело их на свет, но имели они разные наклонности. Разве не

были они родными братьями? Разве не сообща положили отправиться и жить на

том месте? Разве не вместе они решили обосноваться в малой той пустыне?

Почему же они расстались друг с другом? Один пожелал жить так, другой

иначе; один решил подвизаться в городском монастыре, другой же пустыню

сделал подобной городу.

Не упрекайте меня, неученого, за то, что я так много и пространно до

сих пор рассказывал о младенчестве, детстве и вообще обо всей мирской жизни

Варфоломея: хотя жил он в миру, но душу и желания свои обращал к Богу. Я

хочу показать читающим и слушающим его житие, как он еще в младенчестве и в

детстве был украшен верой, чистой жизнью и всевозможными добродетелями,—

таковы были все его дела и жизнь в миру. Хотя этот благой и достойный отрок

в то время жил мирской жизнью, но Бог свыше заботился о нем, посещая его

Своей благодатью, защищая и ограждая его святыми Своими ангелами, сохраняя

его на всяком месте и на всех путях его, куда бы тот ни пошел. Сердцеведец

Бог, один видящий сердечные тайны, один знающий сокрытое, провидел будущее

преподобного, знал, что в его сердце заключено много добродетелей и великое

стремление к любви, провидел, что отрок будет сосудом избранным из-за

своего произволения на благое, что он станет игуменом многочисленной братии

и отцом многих монастырей. Но в то время Варфоломей более всего хотел

принять монашеский постриг, ибо он всей душой стремился к иноческой жизни в

посте и безмолвии.

ГЛАВА 5 О ПОСТРИЖЕНИИ ВАРФОЛОМЕЯ, КОТОРОЕ СТАЛО НАЧАЛОМ ИНОЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

СВЯТОГО

Преподобный отец наш не принимал ангельского образа до тех пор, пока не

изучил весь монастырский устав: и монашеский порядок, и все прочее, что

требуется монахам. Всегда, во всякое время, с большим усердием, с желанием

и со слезами он молился Богу, дабы ему сподобиться ангельского образа и

приобщения к лику иночествующих. Поэтому ок позвал к себе в пустыньку, о

которой мыговорили, одного духовного старца, украшенного священническим

саном, почтенного благодатью пресвитерства, саном игумена, по имени Мит-

рофан. Варфоломей просил его с мольбой и, смиренно кланяясь в ноги,

радостно преклонил свою голову пред ним, желая от него пострижения в

иночество. Святой неоднократно повторял свою просьбу: «Отче! Сотвори любовь

— постриги меня в монашеский чин, ибо я давно, с юности моей, желаю этого,

но воля родителей удерживала меня. Ныне, от всего освободившись, я жажду

пострига; как олень стремится к источнику водному, так жаждет душа моя

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13