Политический портрет Лейбы Давыдовича Троцкого

оборачивались грубыми ошибками и просчетами в политике. Именно поэтому

Ленин счел нужным напомнить партии о не большевизме Троцкого,

..оговорившись при этом, что не большевизм так же мало может быть ставим

ему в вину лично, как и октябрьский эпизод Зиновьеву и Каменеву.

Это ленинское замечание сегодня кое-кто считает чем-то вроде отпущения

грехов Троцкому. Думается, что вопрос здесь гораздо сложнее, чем выяснение

дилеммы: виновен—невиновен. То, что Ленин имел в виду не только личность

Троцкого,—это бесспорно. В не большевизме Троцкого он видел проявление

позиции не отдельного партийного лидера, а целого социального слоя,

определенных настроений в партии, выразителем которых время от времени

оказывался Троцкий. Как справедливо заметил Зиновьев, «т. Троцкий иногда

создает такую политическую платформу, на которой может стоять только один

человек: сам т. Троцкий, ибо на этой «платформе> буквально не остается

места даже для единомышленников... Но было бы все же неверно видеть в

позиции т. Троцкого только индивидуальное. Он, несомненно, отражает и нечто

более широкое из нашей обстановки».[35]

Ленин был глубоко убежден в том, что образованна фракций не относится к

разряду фатально запрограммированного явления в истории партии. Это не

значит, что он вообще отрицал возможность появления и наличия коренных

разногласий, особенно на крутых поворотах истории. Но Ленин всегда исходил

из необходимости, во-первых, вовремя зафиксировать эти разногласия я, во-

вторых, вести совместный поиск путей их преодоления па принципиальной

основе, то есть на основе Устава н Программы партии. И, только исчерпав все

возможности такого поиска, убедившись в упорстве другой стороны,

настаивающей на своей ошибочной платформе, Ленин

высказывался за принятие организационных мер в отношении таких членов

партии.

В этом коренное, отличие ленинской постановки вопроса от сталинской,

когда внутрипартийные разногласия толковались как имманентно присущие

развитию партии, как одна из закономерностей се развития. Поэтому в случае

отсутствия разногласий их пытались всячески найти или раздуть, как это

происходило в 30-е годы.

И еще один аспект. Значит ли напоминание Ленина о не большевизме

Троцкого, что тот не имел никакого отношения к марксизму, что правы

оказались авторы «Краткого курса» с их теорией «злого умысла»: Троцкий

пришел в партию с единственной целью—вести подрывную работу, чтобы

развалить ее ряды? Если бы это было так, то не было бы ни сближения

Троцкого с большевиками после возвращения в Россию в 1917 г., ни тем более

его повторного вступления в РСДРП (б), ни его совместной работы с Лениным и

другими руководителями партии и Советского государства.

Все дело в том, что в партии Троцкий в наиболее концентрированном виде

выражал настроения тех ее членов, которые пытались опереться на

догматически трактуемые ими традиции классического марксизма XIX в. Они

весьма превратно оценивали качественные перемены, которые произошли в

расстановке классовых сил как на мировой арене, так и в отдельных странах,

прежде всего в самой Советской России. На словах признавая ленинизм, может

быть даже громче других признавая его, на деле они явно недооценивали

ленинское учение как новый этап в развитии марксизма XX в. Особенно это

было характерно для периода после гражданской войны, когда становилось все

очевиднее, что капитализму удалось стабилизироваться, что в ближайшее время

пролетарских революций в других странах не предвидится, что не остается

другого выхода, кроме как строить новое общество, находясь в

капиталистическом окружении.

Необходим был коренной пересмотр прежней стратегии и тактики. В

международном плане это нашло выражение в окончательном утверждении после

Генуэзской конференции (1922 г.) принципа мирного сосуществования СССР с

государствами иного общественного строя. Во внутреннем—в выдвижении новой

экономической политики, представлявшей собой отказ от социалистической

модели периода «военного коммунизма» с его вынужденным сужением сферы

действия товарно-денежных отношений, рынка, ставкой на прямой продуктообмен

и пр.

Ни Троцкий, ни его сторонники не то чтобы не обратили внимания на

необходимость внесения коренных перемен в стратегию и тактику партии,

коммунистического движения, но едва ли не попытались действовать по

принципу: если действительность восстает против наших теорий, тем хуже для

нее. Догматизм, подмена диалектики формальной логикой, неумение считаться с

обстоятельствами—все это нашло концептуальное выражение и закрепление в

троцкистской теории «перманентной революции».

Согласно этой теории, мировая революция по-прежнему, как и в прошлом

столетии, изображалась в виде фактически одновременного выступления

пролетариев всех стран, которое должно было продолжаться не иначе, как до

полного торжества социализма во всем мире. В книге «Перманентная

революция», подводя итог своим идейным исканиям, Троцкий писал: «Завершение

социалистической революции в национальных рамках немыслимо...

Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на

интернациональной, и завершается на мировой. Таким образом,

социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком

смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества

нового общества на всей нашей планете. И далее: «Указанная выше схема

развития мировой революции снимает вопрос о странах, «созревших» и «не

созревших» для социализма... Поскольку капитализм создал мировой рынок,

мировое разделение труда и мировые производительные силы, постольку он

подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического

переустройства».[36]

Опираясь на эту схему мировой революции, Троцкий не видел разницы ни в

целях, ни в способах борьбы трудящихся, скажем, Англии или Китая. Как для

тех, так и для других цель борьбы общая—социализм. Отсюда Троцким напрочь

отрицалось национально-освободительное движение: «В условиях

империалистической эпохи национально-демократическая революция может быть

доведена до победы только в том случае, если социальные и политические

отношения данной страны созрели

для того, чтобы поднять пролетариат к власти как руководителя народных

масс. А если этого еще нет? Тогда борьба за национальное раскрепощение

будет давать очень половинчатые результаты, целиком направленные против

трудящихся масс».

В теории «перманентной революции» исчезает то, на что она, собственно,

претендует,—раскрытие самой перманентности, то есть непрерывности революции

как цепи следующих друг за другом этапов революционных преобразований.[37]

По Троцкому выходило, что пролетариат любой страны готов и может делать все

сразу: свергать господство буржуазии, устанавливать диктатуру трудящихся,

осуществлять социалистические преобразования, обеспечить победу революции в

национальных границах и тут же одновременно перенести ее за пределы страны.

Идея непрерывности революции подменялась субъективистской концепцией

«комбинированного развития», которая не считается ни с социально-

экономической и политической неравномерностью развития стран, ни с

различиями в темпах нарастания противоречий в разных пунктах мировой

капиталистической системы. Поэтому фактически сбрасывается со счетов

наличие слабых звеньев, в которых складываются наиболее благоприятные.

условия для прорыва цепи империализма. Это с одной стороны. А с

другой—произвольно смешиваются этапы революционных преобразований как до,

так и после победы социалистической революции в конкретных странах, в

данном случае в Советской России.

Троцкий руководствовался принципом: «Либо все, либо ничего». Следование

этому принципу на практике обычно оборачивалось формулой: «Все на словах, и

ничего на деле»..теория «перманентной революции» сближалась с анархистской

трактовкой революции как волюнтаристского акта «революционно действовавших

лиц»

Пример Троцкого и троцкизма свидетельствует, что дело не в чьем-то

«злом умысле», а в неверных оценках характера и содержания современной

эпохи, новых условии, в которых развивалось мировое революционное движение

и строительство социализма в СССР. Из этого вытекает еще один исторический

урок—идеи, верные в условиях данной эпохи, если их перенести в другое

время, иные конкретно-исторические рамки, не произведя при этом их

необходимой корректировки в соответствии с духом самих этих идей, способны

обретать смысл прямо противоположный своему первоначальному содержанию.

Такой корректировки ни Троцким, ни его сторонниками не делалось.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14