Политический портрет Лейбы Давыдовича Троцкого
уберечь его честь, сколько лишний раз напомнить и о своем революционном
прошлом, равно как и еще более революционном настоящем. Ведь в письме
Временному правительству, публичных речах и выступлениях рядом с именем
Ленина им неизменно ставилось и собственное. И надо сказать, что такой
прием действовал. Не зря, скажем, в столице стойко держался слух о
возможном установлении диктатуры триумвирата в лице Ленина, Троцкого и
Луначарского. Насколько серьезной была такая версия, судить не беремся, tеm
более что Троцкий и Луначарский были арестованы и находились в тюрьме.
Как бы там ни было, пребывание в «Крестах» мало сказалось на
политической активности Троцкого. Разве что он не выступал как оратор. Зато
недостаток устной агитации им с лихвой был восполнен за счет публикаций в
печати. Одна за другой появлялись статьи и заметки Троцкого в
большевистском «Рабочем и солдате», журнале «Вперед», который издавался как
орган РСДРП (б), «Пролетарии», где Троцкий писал под псевдонимом П. Танас,
горьковской «Новой жизни» и других печатных изданиях.
В тюрьме он написал две работы: «Что же дальше (Итоги и перспективы)» и
«Когда же конец проклятой бойне?». Обе брошюры вышли в большевистском
издательстве «Прибой» и сразу же обратили на себя внимание читающей
публики, особенно первая. Она была d некотором роде итоговой для
деятельности Троцкого в первое полугодие 1917-го. В ней он анализировал
характер происшедших событий, расстановку классовых сил после ликвидации
двоевластия, пытался проследить дальнейший ход революционного процесса,
наметить некоторые перспективы на ближайшие месяцы, недели и даже дни.
Троцкий подвергал беспощадной критике позицию эсеро-меньшевистских
соглашателей. «После событий 3— 5 июля эсеры и меньшевики в Петербурге еще
более ослабели, большевики еще более усилились,— писал Троцкий.—То же
самое—в Москве. Это ярче всего обнаруживает, что в своей политике
большевизм дает выражение действительным потребностям развивающейся
революции, тогда как эсеро-меньшевистское «большинство» только закрепляет
вчерашнюю беспомощность и отсталость масс. И сегодня уже этого одного
закрепления недостаточно: на помощь ему идет самая разнузданная репрессия.
Эти люди борются против внутренней логики революции, и именно поэтому они
оказываются в одном лагере с ее классовыми врагами. Именно поэтому мы
обязаны подрывать доверие к ним—во имя доверия к завтрашнему дню
революции».[25] Хорошо сказано. И главное—в точку!
По поводу характера российской революции Троцкий повторил свои прежние
соображения о том, что она может быть только пролетарской, к тому
же—общеевропейской. «Это не «национальная», не буржуазная
революция,—утверждалось в брошюре.—Кто оценивает ее так, тот живет в мире
призраков XVIII и XIX столетий. А нашим «отечеством во времени» является XX
век. Дальнейшая судьба русской революции непосредственно зависит от хода и
исхода войны, т. е. от развития классовых противоречий в Европе, которому
эта империалистическая война придает катастрофический характер».
Заканчивалась брошюра фразой, ставшей у Троцкого почти ритуальной
полуконстатацией-полупризывом: «Перманентная революция против перманентной
бойни!
Такова борьба, в которой ставкой является судьба человечества».[26]
В августе 1917 г. на VJ съезде РСДРП (б) 4 тысячи межрайонцев вошли в
партию и растворились в ней. Вместе с ними оказался и Троцкий. Причем от
бывшей «меж-райоики» он, наряду с Урицким, хотя и не присутствовал на
съезде (сидел в тюрьме), вошел в состав ЦК. Из 134 делегатов съезда,
принявших участие в выборах руководящего органа партии, за Троцкого был
подан 131 голос. всего на три меньше, чем за Ленина. Уже сам по себе этот
факт показывает возросший авторитет Троцкого в партийных кругах, прежде
всего руководящих. Что касается партийных низов, то там его имя еще мало
кому было известно.
С конца августа 1917 г. политическая ситуация в стране вновь резко
меняется. Провал корниловского мятежа, в чем решающую роль сыграли
работавшие среди шедших на Петроград воинских частей большевистские
агитаторы, с одной стороны, укрепил уверенность революционных масс в своих
силах, а с другой—еще выше поднял авторитет РСДРП (б). Вновь растет
революционная волна. «Мы,—отмечал Троцкий,—еле поспевали за приливом».
2 сентября Временное правительство вынуждено было освободить из
«Крестов» группу социал-демократов, арестованных в июльские дни,—Троцкого,
Каменева, Луначарского, Коллонтай и других. В газете «Рабочий путь» (так
стала называться «Правда» после разгрома ее редакции в июле) 3 сентября
появилась заметка: «Вчера освобожден из-под ареста под залог в 3 тыс.,
рублей Л. Троцкий».
21 сентября Троцкий по поручению ЦК РСДРП (б) выступил с докладом о
текущем моменте на собрании большевиков, участвовавших в работе
открывшегося 14 сентября Демократического совещания. В докладе им была
выдвинута идея бойкота созданного Предпарламента. Но результаты голосования
оказались не в пользу Троцкого. За участие в Предпарламенте высказались 77
участников совещания, против—50. Ленин, оценивая из своего «далека»
принятое решение, назвал его явной ошибкой. Он одобрил и поддержал доклад
Троцкого:
«Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий!»[27]
25 сентября (8 октября) произошли перевыборы членов Исполкома
Петроградского Совета. По предложению большевистской фракции председателем
Совета был избран Троцкий. Его фамилия вносится в список 40 кандидатов от
РСДРП (б) по выборам в Учредительное собрание. Причем Троцкий стоял в
списке сразу же после Ленина и Зиновьева, перед Каменевым, Коллонтай,
Луначарским, Бухариным, Пятаковым, Сталиным .
Троцкий, несомненно, внес большой вклад в подготовку и осуществление
Октябрьского вооруженного восстания. Правда, этот вклад не столь
значителен, как это изображалось, скажем, откровенно симпатизировавшим
Троцкому меньшевиком Н- Сухановым в «Записках о революции»: «Он был
центральной фигурой этих дней и главным героем этой замечательной страницы
истории»"[28]
Точно так же явно преувеличенной выглядит и оценка его вклада Сталиным
в статье «Октябрьский переворот», опубликованной в газете «Правда» 6 ноября
1918г. В статье Троцкий представлялся чуть ли не единственным организатором
и руководителем восстания, а Подвойский и Антонов-Овсеенко—лишь
исполнителями его воли. Кстати, в 1924 г. в речи Сталина «Троцкизм или
ленинизм» вклад Троцкого выглядел уже скромнее. Впоследствии Сталин
предпочитал вообще не говорить об этом. В «Кратком курсе истории ВКП(б)»
(1938 г.) о роли Троцкого в октябрьских событиях .говорилось только в
отрицательном плане, фактически так же, как и о «штрейкбрехерской» позиции
Зиновьева и Каменева.
Деятельности Троцкого в Октябре фактически посвящена вся вторая часть
второго тома его «Истории русской революции». На наш взгляд, Троцкому здесь
удалось весьма рельефно показать объективные и субъективные предпосылки
вызревания Октябрьской революции, выявить экономические, социальные,
политические, военные слагаемые обстановки, из которой выросло восстание.
Конечно, не обошлось и без просчетов, а также явных, но не столь заметных
невооруженному глазу перегибов в изображении событий, их участников. Прежде
всего это относится к показу самой фигуры Троцкого. Складывается
впечатление, что если бы не он, то Октябрьская революция могла бы не
состояться.
Собственно, Троцкий и не скрывал своих притязаний на роль «второго
вождя» Октября. Об этом он неоднократно высказывался публично, писал в
статьях и книгах, в частности в таких, как «Уроки Октября», (1924 г.), «О
Ленине» (1925г.), «Моя жизнь» (1930г.). В дневниковых записях Троцкого от
25 марта 1935 г. можно прочесть: «Если бы в Петербурге не было ни Ленина,
ни меня, не было бы и Октябрьской революции, руководство большевистской
партии помешало бы ей совершиться».[29]
Как же обстояло дело в действительности? За пять недель—от
Демократического совещания до Октябрьского вооруженного восстания—Троцким
как председателем Петроградского Совета было сделано немало для того, чтобы
воспрепятствовать попыткам меньшевиков и эсеров сорвать проведение II
съезда Советов. По решению ЦИК съезд был намечен на 20-е, а затем перенесен
на 25 октября.
Определенный вклад Троцкий внес в создание при Петроградском Совете
Военно-революционного комитета—органа подготовки и осуществления
вооруженного восстания. Председателем ВРК вначале был избран левый эсер
Лазимнр, впоследствии им стал Подвойский, а секретарем—Антонов-Овсеенко.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
