Искусство эпохи Возрождения
человеку (в отличие от готики, которая человека подавляла).
Художники стали видеть мир иначе: плоскостные, как бы бестелесные
изображения средневекового искусства уступили место трехмерному,
рельефному, выпуклому пространству, в котором причудливая дымка света
играет с невесомой прозрачностью тени. Донателло, Мазаччо, Пьеро делла
Франческа, Мантенья, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан,
Веронезе, Тинторетто в Италии, Ян ван Эйк, Рогир ван дер Вейден, Питер
Брейгель, Иероним Босх в Нидерландах, Дюрер, Нитхардт, Хольбейн в Германии,
Фуке, Гужон, Клуэ во Франции последовательно овладевали художественным
отражением всего богатства действительности – передачей объема,
пространства, света, изображением человеческой фигуры (в том числе
обнаженной) и реальной среды – интерьера, пейзажа, всего, что окружало
человека и составляло часть его бытия. воспевали своим творчеством
совершенную личность, в которой физическая и духовная красота сливаются
воедино в соответствии с требованиями античной эстетики. Да, источник
вдохновения для них был в античной культуре. Но в их творчестве, как в
правдивом зеркале, отражался окружающий мир. А ведь эпоха Возрождения –
это еще и эпоха войн, моровых эпидемий (чума, оспа), все еще стойкого
церковного мракобесия, когда на кострах инквизиции заживо сжигали людей, а
народ, распаленный страстными призывами монаха-доминиканца Савонарола к
уничтожению произведений гуманистов, сжигал на аналогичных кострах творения
Петрарки, Леонардо да Винчи и многих, многих других. На костре сожгли
Джордано Бруно, Галилея заставили отречься от своих убеждений… Вот почему
так мрачны краски на полотнах Гольбейна. Вот почему так трагически страшен
Дюрер, изобразивший гибель человечества в серии гравюр "Апокалипсис" (15
шт. - иллюстрации к откровению Иоанна-Богослова). Наибольшая известность -
лист "Четыре всадника", символизирующий страшные бедствия людей: война,
голод, неправедный суд и смерть. Их кони топчут всех на своем пути, даже
короля и священника. Вот почему с полотен нидерландского художника Иеронима
Босх на нас смотрят фантастические чудовища.
Человек Возрождения - он наивно радовался живой чувственности
античности, стремился понять окружающий мир и себя в этом мире, и, вместе
с тем, боялся еще до конца заглянуть в бездонную пропасть своей души.
Французский поэт XV в. Франсуа Вийон так выражал мысль о неведении
человеком себя самого:
Я знаю, как на мед садятся мухи.
Я знаю смерть, что рыщет все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя.
Человек с его земными страстями и желаниями появился и в литературе.
Запретная прежде тема плотской любви, ее натуралистические описания
получили право на существование. Однако плотское не подавляло духовного.
Как и философы, писатели старались создать гармонию двух начал, или, по
крайней мере, их уравновесить. В знаменитом “Декамероне” Боккаччо озорные
фривольные новеллы о сластолюбцах чередуются с трагическими рассказами о
безответной или самоотверженной любви. В сонетах Петрарки, посвященных
прекрасной Лауре, небесной любви приданы земные черты, но и земные чувства
возвышены до небесной гармонии.
Литература Возрождения создала такие памятники непреходящей ценности,
как "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле, драмы Шекспира, роман "Дон Кихот"
Сервантеса и многие другие, органично соединившие в себе интерес к
античности с обращением к народной культуре, пафос комического с трагизмом
бытия. Сонеты Петрарки, новеллы Бокаччо, героические поэмы Ариосто, Тассо,
сатирический трактат Эразма Роттердамского "Похвала глупости"… Написанные
разными авторами, окрашенные многоцветьем национального колорита, каждое в
своей форме и по-своему – они воплощали в себе идеалы и идеи
возрожденческого гуманизма.
Ренессанс поставил в центр человеческую личность, энергичную,
устремленную на преобразование мира, с ярко выраженным волевым началом.
Культура Возрождения, если можно так выразиться, была еще слишком юной и
наивной, и она все еще ставила превыше всего красоту человеческой личности,
красоту человеческого тела и возвышенную картину космических просторов. В
дальнейшем, после Ренессанса, этот юный и красивый индивидуализм, прекрасно
и честно чувствующий свою ограниченность, будет прогрессировать в своей
изолированности, в своей отдаленности от всего внешнего и от всего живого,
в своей жесткости и жестокости, в своей бесчеловечности ко всему
окружающему.
Нельзя не привести, в связи с этим, слова выдающегося русского ученого
А. Ф. Лосева. “Эстетика Ренессанса,( пишет А. Ф. Лосев,( базировалась на
человеческой личности, но она прекрасно понимала ограниченность этой
личности. Она буйно и бурно заявляла о правах человеческого субъекта и
требовала его освобождения ( и духовного, и душевного, и телесного, и
вообще материального. Но эстетика Ренессанса обладала одним замечательным
свойством, которого не было в последующей эстетике буржуазно-
капиталистического мира: она знала и чувствовала всю ограниченность
изолированного человеческого субъекта. И это навсегда наложило печать
трагизма на всю бесконечно революционную стихию возрожденческого
индивидуализма”.
По мысли Лосева, самую глубокую критику индивидуализма дал в XVI в.
Шекспир, титанические герои которого столь полны возрожденческого
самоутверждения. Герои Шекспира (Гамлет, Макбет) показывают, как
возрожденческий индивидуализм обнаруживает свою собственную недостаточность
и свою трагическую обреченность. Ренессанс, который так глубоко пронизывает
все существо творчества Шекспира, в каждой его трагедии превращается лишь в
целую гору трупов, потому что такова страшная, ничем неодолимая и
убийственная самокритика всей возрожденческой эстетики. Шекспир, (
утверждает Лосев, ( колоссальное детище возрожденческого индивидуализма, на
заре буржуазного индивидуализма дал беспощадную критику этого абсолютного
индивидуализма, хотя только в XIX и XX вв. стали понимать всю его
ограниченность и невозможность.
Музыкальное искусство также оказалось захвачено животворным потоком
преобразований. В музыке эпохи Возрождения, проникнутой гуманистическим
мироощущением, развиваются вокальная и инструментальная полифония
(многоголосье), появляются новые жанры светской вокальной[?] и
инструментальной музыки. Эпоха завершается появлением новых музыкальных
жанров – сольной песни, кантаты, оратории и оперы.
Заключение.
Рисуя идеал человеческой личности, деятели Возрождения подчеркивали ее
доброту, силу, героизм, способность творить и создавать вокруг себя новый
мир. Непременным условием для этого итальянские гуманисты Лоренцо Валла
(1407(1457) и Л. Альберти (1404(1472) считали накопленные знания, которые
помогают человеку сделать выбор между добром и злом. Высокое представление
о человеке было неразрывно связано с идеей свободы его воли: личность сама
избирает свой жизненный путь и сама отвечает за свою судьбу. Ценность
человека стала определяться его личными достоинствами, а не положением в
обществе: “Благородство ( словно некое сияние, исходящее от добродетели и
озаряющее ее обладателей, какого бы происхождения они не были.” ( Из “Книги
о благородстве” Поджо Браччолини, итальянского гуманиста XVв.)
Это была эпоха стихийного и буйного самоутверждения человеческой
личности, освобождающейся от средневековой подавляющей, замкнутой морали,
подчиняющей индивида целому. Это было время титанизма, проявившегося и в
искусстве, и в жизни. Достаточно вспомнить героические образы, созданные
Микеланджело, и самого их творца ( поэта, художника, скульптора. Люди,
подобные Микеланджело или Леонардо да Винчи, являли собой реальные образцы
безграничных возможностей человека.
Открытием эпохи Возрождения был пристальный взгляд назад, в глубь
веков, во время уже прожитое людьми, населявшими когда-то Рим Древний и
Великий город. Гуманисты, оглядываясь в Античность, оставались безусловными
христианами. В собственной жизни, в своих гуманитарных студиях они
соединили два равновеликих мира - Античность и Христианское средневековье.
Таким образом, Возрождение задает неизвестное доныне временное единство -
духовную историю человечества. Оставаясь христианами и не посягая на права
Святой церкви, не отрекаясь от Всевышнего, а лишь стараясь прояснить Его
главный замысел относительно человека, гуманисты вписали в реальный мир
итальянской, а затем и всей европейской повседневности труды, дни, язык и
