RSS    

   Эстетика древнерусского города

Эстетика древнерусского города

План

Введение

Эстетика древнерусского города

Понятие «города»

Образ города

Ядро города

Особенности древнерусского города

Заключение

Литература

Введение

Сегодня очевидно, что Культура с большой буквы, как рукотворная

одухотворенная среда обитания человека и духовно-материальное состояние

человеческого бытия, находится в процессе некого глобального кризиса, или

перелома, перехода в какое-то принципиально иное качество. Возможно, уже не

в традиционном понимании, но чего-то принципиально нового.

На сегодняшний день в нашей науке много сделано для изучения отдельных

составляющих русской средневековой литературы – словесности,

изобразительного искусства, градостроительства, эстетики. Осмысление

художественной литературы, как некого самобытного феномена, даёт

возможность яснее понять русскую культуру в целом до нашего времени

включительно, ибо основное ядро её сложилось именно в средние века, и нашло

своё наиболее адекватное выражение именно в художественной, а также в

художественно – эстетической среде.

Сейчас город для человека это нечто обыденное, привычное. Немногие

придают ему какое-либо божественное, особое значение, как раньше. Многие

традиции построения города были утеряны. Но всё же некоторые черты сходства

наблюдаются. В этой работе описывается эстетика древнерусского города. Что

дает нам возможность сравнить эстетику современного города с эстетикой

древнерусского города.

Эстетика древнерусского города

Понятие «города»

Город был неразрывно связан с природным окружением, как бы вырастал из

него и в то же время осваивал и покорял его в интересах человека. Здесь

возникала особая архитектурно-природная среда, в которой осуществлялся

реальный контакт противоположных начал: естественного и искусственного,

биологического и социального, стихийного и волевого. Город был особым

социальным организмом, моделирующим в себе основополагающие устои духовной

и материальной культуры средневекового русского общества. Его идеальный

образ, который нельзя сводить к одним лишь архитектурным моделям, имел

теологическое значение. Часто именно в градостроительных терминах

определялись средневековыми богословами важнейшие христианские истины.

«Град Божий» Блаженного Августина позволяет ощутить всю глубину и величие

тех мыслей и чувств, которые вкладывались в этот образ. Конечно,

простонародное сознание неофитов, каковыми являлись в массе своей люди

Древней Руси, невозможно приравнивать к сознанию образованнейшего Отца

Церкви, но его труд, как и труды других богословов, необычайно ценен

полнотой выражения тех главных общемировоззренченских установок, которые

действительно стали владеть сознанием всего христианского мира, невзирая на

его неоднородность и несовершенство.

Истоки древнерусской градостроительной культуры восходят к далеким до

государственным и дохристианским временам, когда строились в основном

небольшие, обнесенные земляными валами и деревянными стенами поселения

родовых общин, а также городки-святилища, имевшие иногда по несколько колец

валов относительно правильной округлой формы. По большей части славяне, как

считают археологи, жили все же в неукрепленных селах, вытянутых по берегам

рек и расположенных группами поблизости от своего родоплеменного центра,

уже тогда называвшегося городом или градом. Именно такие патриархальные

центры по мере образования древнерусского государства превращались в

подлинные города — столицы целых областей.

Образ города

Образ города, прежде всего, был связан с идеей защиты, «оберега», если

применить языческий термин. Причем магическая сила этого оберега должна

была соединяться с его реальной обороноспособностью. Земляные валы,

окружавшие города, создавали как бы идеализированный образ горы. И недаром,

наверное, родственны сами слова «гора» и «город». Город был священной

горой, неприступной твердыней. За его валами и стенами нередко полностью

скрывалась вся застройка.

Монументальные архитектурные доминанты стали появляться в русских

городах, как известно, с принятием христианства. Но если архитектурные

формы их целиком ориентировались на византийские образцы (хотя в них с

самого начала проявились своеобразные черты), то в градостроительном

отношении они преемственно развивали весьма давние традиционные принципы

освоения ландшафта и определенного знакового закрепления в нем ключевых

священных точек. Кощунственной может показаться фраза о том, что

христианские церкви заменили собой языческих идолов, но с градостроительной

точки зрения это было именно так, другое дело, что программное

строительство храмов на местах разрушенных капищ означало коренное

преображение и всей Русской земли, и всей русской культуры.

«Одушевлялись» отдельные строения, о чем красноречиво свидетельствуют

традиционные наименования их конструктивных элементов, например, в избе:

«матица», «черепное» бревно, «самцы», «курицы», «шелом», «коник» и «конек».

Очень важно, что в избе всегда выделялся «перед» и «зад», ее «чело»

украшалось «причелинами» и «наличниками», обращенными к «улице», которая,

очевидно, понималась именно как пространство перед «лицом» жилых зданий.

Обращает на себя внимание и близость слов «крыльцо» и «крыло», тем более

что крыльца было принято пристраивать как раз к боковым стенам изб,

которые, возможно, когда-то в древности уподоблялись волшебной птице (ср.

сказочный образ избушки «на курьих ножках»). Изучение фольклора позволяет

говорить и о проведении в древности аналогий между входным проемом и пастью

животного, через которую лежит путь в иной мир. Нельзя пройти мимо и того

факта, что определенными антропоморфными чертами наделялись в Древней Руси

и христианские храмы с их «главами», покрытыми «шлемами» (в до монгольский

период очень сходными по силуэту с реальными воинскими шлемами) и поднятыми

на высоких «шеях», с их подпоясанностъю аркатурно-колончатыми «поясами», с

их часто на первых порах суровыми, даже кряжистыми, богатырскими (особенно

если говорить о новгородско-псковских храмах XI — XII вв.), но всегда

глубоко одухотворенными общими формами. В образном строе этих храмов,

пожалуй, просто не могли не сплетаться и переплавляться наиболее светлые

идеалы родной для русских людей раннеславянской культуры и идеалы новой для

них, уже принятой, но еще мало познанной христианской веры.

Древнейшие и присущие всем первобытным народам традиции совершения

определенных ритуальных действий при закладке города нашли свое преломление

и в христианской обрядности. В русских летописных и актовых материалах не

раз упоминаются богослужения при закладке и при окончании строительства

городов, когда их стены необходимо было освятить. До нас дошел рукописный

требник конца XVI в., содержащий «Чинъ и оустав како подобает ок-ладывати

град». Известен также требник, изданный в середине XVII в. киевским

митрополитом Петром Могилой, в который включены «Чин восследования

основания города» и «Чин благословения новосооружаемого каменного или

деревянного города». Город не мог защищаться одними лишь стенами и рвами,

его должна была окружать Молитва и осенять Благодать Божья. Для поддержания

духовной крепости города вокруг него периодически и в экстренных ситуациях

совершали также крестные ходы.

Ядро города

Подобно стенам города торжественно освящались и «оклады» отдельных

зданий, в первую очередь культовых. Храм, дом и город имели некое

внутреннее родство, общую универсальную символическую основу. Это были не

столько взаимодополняющие части одного целого (они могли существовать и

независимо друг от друга), сколько разные формы воплощения Макрокосма в

Микрокосме. Крепостное ядро города можно было, таким образом, сопоставить

со зданием, с неким архитектурным монументом, иногда очень пластичным,

доминирующим над подвластной ему территорией. С наибольшей силой

выразительности эта грань образа древнерусских городов запечатлелась в их

детинцах. Приведем в качестве примера Псков, где детинец, называвшийся

Кромом, располагался на скалистом мысу при впадении р. Псковы в р. Великую

и представлял собой грозную крепость, отрезанную от посада рвом —«Греблей»

(куда обращались его «Перси») и, казалось бы, противопоставленную ему,

наподобие западноевропейского феодального замка. Но в Пскове это был

вечевой центр —«сердце» и «страж» всех городских «концов» и всей псковской

земли. Суровая неприступность городского ядра адресовалась врагам. Для

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6


Новости


Быстрый поиск

Группа вКонтакте: новости

Пока нет

Новости в Twitter и Facebook

                   

Новости

© 2010.