Статья: Пустые множества
После замечаний оппонентов авторы «Доказательств…» спохватились и сделали два вставных куска (вернее сказать, две заплаты на сплошь дырявой сетке для улавливания сомневающихся в эволюции душ!). Однако эти вставки проблемы не решили и «микро» и «макро» по разным углам не развели. Напротив, несмотря на данные определения, структурная неразбериха только усилилась. Читая гневные филиппики в адрес противников эволюции, так и осталось непонятным, противники какой эволюции имеются в виду. Если «микро» – то пусть авторы покажут людей, отрицающих выведение новых пород животных, если же «макро» – то где примеры этого самого «макро»? Проблема в том, что по множеству определений эволюции даже т.н. научные креационисты не являются антиэволюционистами[5].
В первой вставке (раздел «Микро» и «макро», гл. 3) позже даны были определения двум эволюциям, но, оказывается, согласно авторам, употребление этих терминов в научном сообществе уже «выходит из моды» (в науке, видимо, тоже есть мода на термины):
«Дело в том, что большинство биологов (? – А.М.) обоснованно (?? – А.М.) считает, что микро- и макроэволюция ничем принципиально не отличаются друг от друга[6]. Точнее говоря, макроэволюция – это просто-напросто суммарный результат множества последовательных микроэволюционных событий».
О, да. Все мы знаем, что суммарный результат семейных скандалов и пьяных выкриков: «Кто в доме хозяин?» – приводит к мировой пролетарской революции. Ну, чтобы уж не очень утрировать – сумма всех ссор в трамваях мира привела к двум мировым войнам. Или, совсем банально – если школьник Вася бросает камень вверх на 10 метров, то сумма всех Васиных бросков способна вывести камень на околоземную орбиту. Авторы, делясь своим пониманием вопроса, признают, что «…когда у нас есть детальная информация (лабораторный эксперимент или очень подробный эволюционный ряд в палеонтологической летописи), мы видим, как правило, последовательность микроизменений». Но:
«Если же мы рассмотрим только начало и конец длинного ряда (как в случае с эволюцией гоминид…), то, сравнивая их между собой, можно говорить уже о макроизменениях. Именно такая ситуация получается в том случае, когда не найдены промежуточные формы между двумя крупными таксонами: мы видим значительные изменения и говорим о макроэволюционном «событии».
«Тонкая, однако, работа!» – отсутствие связи между двумя таксонами и есть доказательство этой связи! Оцените, читатель, эту вывернутость суждения, эту телегу впереди лошади. Сначала речь идет о начале и конце ряда, будто этот ряд, действительно, существовал, и сегодняшние исследователи держат в руках хотя бы его костные останки, а затем следует вывод, что именно отсутствие всего ряда позволяет говорить о макроэволюции от «начальной» формы к «конечной». Ловко! Таким образом, все разговоры о «твердо установленным факте эволюции» являются лишь разговорами в пользу бедных и имеют право на существование лишь применительно к микроэволюции – действительно, реально наблюдаемого процесса, хотя сами авторы наверняка с этим не согласятся.
«Поэтому мы можем реально наблюдать “настоящие” макроэволюционные события только в ископаемой летописи, когда удается найти хорошие филогенетические ряды, соединяющие предковый таксонн […] с таксоном-потомком […], о котором нам уже заранее известно (! – А.М.), что от него в будущем действительно произошло (!! – А.М.) что-то большое, важное и принципиально новое (например, все наземные позвоночные)».
«Удается найти хорошие филогенетические ряды» – означает самим сконструировать нечто крайне приблизительное из наиболее подходящего. Это и есть истинная цена «макроэволюции» – ее легко наблюдать лишь тому, кто в нее верит, кто предвзят в выводах и делает ей поблажки (ну, или, мягче, принимает модель именно такой «эволюции»; что, конечно же, ни к каким «твердо установленным наукой фактам» отношения не имеет). Как доказать, что барон Мюнхгаузен двумя пуговицами от своей жилетки убил медведя? А так – именно отсутствие пуговиц на жилетке свидетельствует об этом; тем более что нам уже «заранее известно», что барон остался жив.
«Лишь в редких случаях удается в лаборатории или в природе наблюдать нечто похожее на “макроэволюционное” событие (см. раздел «Эво-дево: следы макроэволюции»)».
Вторая более поздняя вставка (собственно, указанный раздел «Эво-дево» 5-й главы) содержит заявленные примеры, но сами авторские кавычки, как и в предыдущей цитате («“настоящие” макроэволюционные события») – говорят о многом. Здесь в качестве таких «нечто похожих на “макроэволюционное” событие» рассматриваются либо эволюционно бесперспективные генетические уродства, либо примеры все той же микроэволюционной адаптации (причем, любопытно, что лишь на примере растений; за исключением старых добрых, набивших оскомину мутаций мушек-дрозофил).
Во время этих хороводов вокруг «микро» и «макро» вспоминается подобное отношение к этой теме ведущих эволюционистов. Например, известная монография В. Гранта[7], многие положения которой почти слово в слово вошли в «Доказательства…». Только если у Гранта каждое слово взвешено и соблюдена методологическая корректность, то наши «новаторы до Вержболóво», как истинные революционеры, видимо, решили не мелочиться и максимально усилить эффект сказанного предшественниками. У Гранта было:
«Многое из того, что относится к эволюции, перешло теперь в категорию фактов. Эволюционные изменения, происходящие на уровне микроэволюции и видообразования, были обнаружены компетентными биологами и в настоящее время могут считаться доказанными фактами».
Обратим внимание, доказанными фактами могут считаться только микроэволюция и видообразование. О макроэволюции речи не идет. Наши же «гранты», видимо, решили себе ни в чем не отказывать и самостоятельно повысить градус эволюционного накала:
«Эволюция является твердо установленным научным фактом». «…Некоторые модели конкретных эволюционных механизмов могут быть в будущем пересмотрены, но сам факт биологической эволюции не будет отвергнут уже никогда». «Биологическая эволюция является доказанным фактом в точно таком же смысле» [как] «…наличие восьми протонов в ядре атома кислорода».
При этом из контекста однозначно следует, что под биологической эволюцией они подразумевают и проповедуют именно «прогрессивную» эволюцию, идущую с помощью «макро», «от рыбы до философа». У Гранта о макроэволюции сказано:
«В случае макроэволюции простое противопоставление теории и факта неприменимо. Хотя эволюционную теорию нельзя наблюдать непосредственно, о её существовании можно судить по ископаемым остаткам. А сами эти остатки представляют собой факты. Макроэволюция – вывод, который следует из этих фактов».
Яснее, кажется, некуда – доказанным фактом являются микроэволюция и видообразование, а макроэволюция, это лишь вывод, который можно сделать из найденных ископаемых останков. Всего лишь логический вывод, поскольку из тех же найденных фактов можно сделать и другие выводы (то есть, интерпретировать их в рамках другой модели). Хотя Грант, как истинный эволюционист, считает, что «мелкие» наблюдаемые процессы дают ключ к пониманию «крупных», ни о каком доказанном факте самой макроэволюции речи быть не может. В способности наших авторов так лихо «усилить» выводы своих единомышленников, действительно, есть что-то застойно-советское, лозунговое, внешне бравое и одновременно боящееся не произвести нужного впечатления.
Между тем в «Доказательствах…» так и не приводится никаких фактов прогрессивных эволюционных изменений (макроэволюции), и о них на протяжении всей работы говорится только голословно – приводимые примеры являются либо старыми спекуляциями на тему найденных костей, либо за макроэволюцию выдаются сегодняшние внутривидовые уродства, эволюционная «перспективность» которых также является спекулятивной. Потому что свидетельств «настоящей» декларируемой макроэволюции у авторов просто нет и никогда не было. Вместе с тем, в изобилии приводимые примеры адаптивных изменений (микроэволюции) никоим образом не являются подтверждением основной концепции эволюционизма – качественного, прогрессивного изменения организмов от простого к сложному. В конце концов читатель должен сделать несколько ошеломляющий для себя вывод – «Доказательства…» не выстреливают даже в качестве научно-популярной агитки за эволюцию. Ибо подавляющая часть работы посвящена лишь доказательствам микроэволюции и видообразования. Повторю еще раз, как вывод – подавляющая часть работы посвящена лишь доказательствам микроэволюции и видообразования. И микроэволюция, и видообразование являются бесспорными фактами и, по крайней мере, не отрицаются креационистами. Кроме того, видообразование не относится собственно к эволюции в ее «желанном» для адептов понимании – то есть, к прогрессивному усложнению живых существ. Но стоила ли игра свеч – доказывать с такой натужностью и пафосом существование очевидного? Если авторы хотели просветить детей, то почему в тексте присутствуют столь обильные и нервные отповеди «антиэволюционистам», а если хотели микроэволюцией и видообразованием «срезать» оппонентов, то ломились в открытую дверь и просто потратили время впустую.
2. Игры в науку: знаком ли главный редактор «Доказательств эволюции» с научной методологией?
Пытаясь разобраться с тезисом «эволюция является доказанным фактом», высказанным авторами во вступительной части «Доказательств…», мы приходим к еще одному довольно необычному открытию. Оно вовсе не в том, что эволюция доказанным фактом не является. Оно в том, что главный редактор «Доказательств эволюции» – абсолютно не понимает сути научного метода, не говоря уже о философии и истории науки в целом, а также основах логики и права.
Это тем более странно, что перу одного из соавторов проекта, Кирилла Еськова, принадлежит достаточно известная в современной науч-поп-литературе работа, описывающая научный инструментарий. Подобное изложение философии науки содержится и в статье другого соавтора проекта, Николая Борисова – «Проставляем даты на геологической летописи». По многим статьям того же Борисова, включая записи и комментарии в интернет-блогах, рассыпаны высказывания, из коих однозначно следует безусловное знание вопроса:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
