Махатма Ганди
комитет.
Учение Ганди о массовых ненасильственных методах борьбы за
самоуправление Индии было принято в качестве официальной идеологии ИНК.
Отныне Ганди стал высшим духовным лидером ИНК, официально признанным
вождем индийского народа и начал свою ненасильственную революцию во имя
освобождения страны от британского колониального господства. Как уже
говорилось, сам Ганди понимал сатьяграху значительно шире, нежели
несотрудничество. Но те конкретные политические сатьяграхи, которые Ганди
проводил в Индии, были прежде всего кампаниями гражданского
несотрудничества: сам Ганди считал его главным методом борьбы индийцев за
свои права. По его словам, "несотрудничество - это наиболее эффективный
метод формирования общественного мнения", "несотрудничество - это и
дисциплинарная мера, и жертва, и требование уважения собственных
позитивных взглядов", "несотрудничество - это движение, направленное на
то, чтобы побудить англичан сотрудничать с нами на почетных условиях или
уйти из Индии".
Если в начале своего пути как духовного лидера и фактического
руководителя организованного национально-освободительного движения Ганди
считал возможным защитить жизнь, достоинство и права индийцев и добиться
самоуправления в рамках Британской империи, то в ходе борьбы он пришел к
убеждению, что только уход англичан из Индии, ее полная независимость
могут обеспечить стране свободное развитие и решение всех общественных
проблем.
Встав на путь политической борьбы, Ганди призывал проявлять "упорство
в истине" прежде всего в борьбе против колониального господства, против
империалистической эксплуатации, империалистической системы в целом,
поскольку эта система в соответствии с его представлениями была глубоко
аморальна. Именно в этом общем контексте следует понимать антиимпериализм
Ганди, о котором у нас написано так много.
Убежденность в справедливости борьбы против английского господства
придавала Ганди силы вновь и вновь поднимать народные массы на эту борьбу
(сатьяграхи 1919-1922, 1930-1932 гг., конца 30-х и начала 40-х годов).
Его политические противники убеждались во все возрастающем значении
Ганди. Уинстон Черчилль писал: "Тревогу и отвращение внушает вид Ганди -
мятежного юриста, ныне выступающего в качестве факира того типа, который
широко распространен на Востоке, поднимающегося полуголым по ступеням
дворца вице-короля Индии с тем, чтобы, руководя кампанией
несотрудничества и гражданского неповиновения, на равных вести переговоры
с представителями короля-императора".
Вся вторая половина жизни Ганди была фактически посвящена тому, чтобы
участие в сатьяграхе за сварадж стало нравственным долгом каждого
индийца, и достижение Индией независимости помимо всего свидетельствует
также и о том, что он преуспел в этом.
Важной стороной общественной деятельности Ганди были его усилия,
направленные на достижение социальной справедливости. Борьба за сварадж и
социальную справедливость были неразрывно связаны между собой. Так,
первая же резолюция ИНК о гражданском неповиновении во имя достижения
свараджа включала, по настоянию Ганди, специальный пункт о необходимости
отмены института неприкасаемости. "Никакой сварадж невозможен без того,
чтобы институт этот был отменен", - говорилось в резолюции.
После приостановления в 1922 г. первой всеиндийской сатьяграхи Ганда
счел целесообразным сосредоточить свои усилия на решении социальных
проблем: развитии домашнего ткачества (прядение на ручной прялке), борьбе
с неприкасаемостью (т.е. с социально-бытовой дискриминацией индийцев,
находившихся вне кастовых сословий индийского общества) и пропаганде
индусско-мусульманского единства. С помощью этих мер Ганди надеялся
облегчить положение наиболее обездоленных слоев населения и воспитать их
гражданское сознание. Сам Ганди назвал свою программу конструктивной. В
развитии домашнего ткачества он видел решенние многих социальных проблем
Индии и прежде всего проблемы занятости огромных масс населения,
обеспечения их одеждой и освобождения их от зависимости от импортных
тканей. Не случайно прялка (чарка) стала для него и его последователей
символом благополучия Индии, ее экономической независимости от Англии.
Ганди писал: "Я связал мою веру с прялкой. От нее, я глубоко убежден,
зависит спасение нашей страны. Прялка и только прялка может решить, если
вообще что-нибудь может решить, проблему глубокой нищеты Индии". "Прялка
в руках бедной вдовы приносит ей ничтожный доход, в руках Джавахарлала
она становится инструментом свободы Индии", "Существует жизненная связь
между сатьяграхой и чаркой, и чем больше это положение ставится под
сомнение, тем больше я утверждаюсь в нем".
Эти высказывания Ганди, относящиеся к разным периодам его жизни,
позволяют понять ту неразрывную связь, которая всегда существовала между
его политической, социальной и нравственной позициями. Прялка была
неразрывно связана с представлениями Ганди о социальной справедливости.
Эти представления, нашедшие отражение в конструктивной
программе Ганди 20-х годов, и вся его социальная деятельность, которую
сам он также характеризовал как конструктивную, были направлены на защиту
мелкособственнических интересов и прав наиболее обездоленных слоев
населения. Не случайно важным пунктом его конструктивной программы 20-х
годов стала кампания защиты неприкасаемых, которую он не прекращал всю
свою жизнь.
"Нельзя ограничиваться положением "насколько это возможно", - писал
Ганди, - когда речь идет о неприкасаемости. Если неприкасаемость должна
быть изгнана, она должна быть изгнана полностью и из храма, и из всех
других сфер жизни".
Ганди стремился не только добиться прекращения дискриминации
неприкасаемых с помощью светских законов. Он стреемился доказать, что
институт неприкасаемости находится в противоречии с индусским принципом
единобытия, и таким образом подготовить индийское общество к тому, что
неприкасаемые такие же его равноправные члены, как и остальные индийцы.
Борьба Ганди с неприкасаемостью, как и с любым неравенством, также имела
религиозную основу: Ганди считал, что изначально всем людям, независимо
от их расовой, кастовой, этнической и религиозно-общинной принадлежности,
присуща врожденная божественная природа. В соответствии с этим он и
неприкасаемых стал называть хариджанами - детьми божьими. Добиваясь
уничтожения дискриминации хариджанов, Ганди действовал собственным
примером: он допускал хариджанов в свой ашрам, разделял с ними трапезу,
ездил в вагонах "третьего класса" (его так и называли "пассажир третьего
класса"), объявлял в защиту их прав голодовки. Однако он никогда не
признавал каких-либо особых их интересов в общественной жизни,
необходимости бороться за резервацию для них мест в учреждениях, учебных
заведениях, законодательных органах. Он был против обособления
неприкасаемых в обществе, в национально-освободительном движении. И этим,
в основном, объясняются его глубокие расхождения с лидером неприкасаемых
доктором Амбедкаром, которого он очень уважал, но с которым так и не смог
объединиться в борьбе против неприкасаемости.
Провозгласив конструктивную программу, Ганди создал ряд организаций
для ее выполнения. К числу наиболее активных принадлежали "Чарка Сангх" и
"Хариджан Севак Сангх".
Ганди не смог добиться коренного изменения положения неприкасаемых и
тяжело переживал это. Тем не менее его влияние на политическую культуру,
политическое сознание Индии в вопросе о неприкасаемости, несомненно. В
том, что первая конституция Индии официально запретила дискриминацию
неприкасаемых, немалая его заслуга.
Столь же большое значение придавал Ганди борьбе за индусско-
мусульманское единство. Признание равенства всех религиозных общин,
борьба против их противопоставления в общественной жизни и политике,
против дискриминации в отношении последователей какой-либо одной религии
были его нравственной позицией. Его учение об Истине исходило из того,
что все религии истинны, а различия между ними объясняются условиями
места и времени.
Индусско-мусульманская проблема привлекла его внимание, как только он
вернулся в Индию из Южной Африки. Уже тогда он вел свои первые переговоры
с будущим "отцом мусульманской нации" М.А.Джинной. Впервые Ганди
встретился с Джинной еще в 1914 г. на приеме, который устроили ему
индийцы в Лондоне, где он остановился на пути в Индию. В 1915 г. он
вместе с такими известными в то время лидерами ИНК, как Анни Безант и
Сароджани Найду, присутствовал на совещаниях, организованных мусульманами
по инициативе Джинны для выработки соглашения между Мусульманской лигой у
ИНК, и сыграл немаловажную роль в подписании в Лакнау в 1916 г. Пакта
индусско-мусульманского единства в борьбе за сварадж.
Ганди принял активное участие в халифатском движении индийских
мусульман . Он не раз выступал на мусульманских митингах, организованных
халифатистами, и присутствовал на конференции в Дели (1918 г.), где в
последний раз совместно выступили против английской колониальной политики
Джинна, руководитель левого крыла Мусульманской лиги и Комитета
