Рубенс
у какого-либо вельможи, а, следовательно, и на определенную роль в
управлении государством. Так начиналась не одна знаменитая политическая
карьера. Рубенс научился изысканным придворным манерам в доме графини
Лален, но уже тогда он хотел стать художником и несколько месяцев спустя
убедил свою мать забрать его со службы у графини и определить учеником к
художнику
Этим учителем был Тобиас Верхахт. Петер Пауль перебирается к нему в
дом. Он приобщается к благородному искусству живописи. Это означает, что
его учат вытирать кисти, смешивать краски, и прибирать мастерскую. Кроме
того, он смотрит, как работает его учитель и пытается ему подражать. Но
Тобиас Верхахт был ничем особенно не выделявшимся пейзажистом - рисовал
ландшафты небольших размеров, на которые всегда существовал спрос, но Петер
Пауль не мог многому у него научиться.
По истечении двух лет Петер Пауль переходит в мастерскую Адама ван
Ноорта. Ван Ноорт среди своих собратьев пользуется большим уважением, чем
Верхахт. Он пишет композиции с фигурами – может быть, именно этим
объясняется решение Рубенса. Ван Ноорт по сведениям современников был
действительно оригинальным художником. Но он был также своенравный человек,
обходившийся со своими учениками очень грубо. Рубенс провел у него четыре
года.
Девятнадцати лет от роду Петер Пауль снова меняет учителя, став
учеником одного из самых замечательных антверпенских художников Отто ван
Веена ( Вениус). Он был человеком ученым, с превосходным вкусом, одним из
членов элитарной группы "романцев", художников, когда-то учившихся в
Италии, чьи произведения были пронизаны гуманистическим духом Ренессанса.
Работы Отто ван Веена были вдумчивыми, значительными, но почти лишенными
жизни. Тем не менее, этот художник оказал серьезное влияние на эстетическое
образование Рубенса, он привил своему ученику тщательное изучение
композиции, стимулируя у него интерес к интеллектуальным аспектам их общей
профессии.
Действительно именно Вениус довел Рубенса до мастерства и расстался с
ним лишь тогда, когда он достиг «если не зрелости лет, то зрелости
таланта».
Эжен Фромантен, рассказывая об учителях Рубенса, писал: «Нет, ничего
более противоположного, чем контраст, представляемый ван Нортом и Вениюсом,
этими двумя столь неодинаковыми по характеру и, следовательно, столь
различными по оказываемому ими влиянию индивидуальностями. Нет ничего более
причудливого, чем судьба, призвавшая их, одного за другим, к разрешению
столь ответственной задачи, как воспитание гения. Заметьте, что
противоположности их характеров вполне отвечали тем контрастам, которые
сочетались в сложной натуре ученика, столь же осторожной, сколь и
дерзновенной. В отдельности они представляли собой противоречивые,
непоследовательные элементы его характера, вместе они как бы воспроизводили
всего Рубенса со всей совокупностью заложенных в нем возможностей, с его
гармонией, равновесием и единством, но только без его гения.»
Заключая свою характеристику, Фромантен подводит итог: «Без этих
наставников вряд ли и Рубенс был таким, каким мы его видим.»
Когда Петеру Паулю исполняется двадцать один год, его принимают
мастером в гильдию св. Луки, антверпенскую ассоциацию художников и
ремесленников, старейшина которой - его бывший учитель Адам ван Ноорт. Хотя
у него пока не было собственной студии, и он продолжал еще целых два года
работать у Отто ван Веена, ему теперь разрешалось брать учеников. О работе
Рубенса в это время нам мало известно. Очевидно, он пользовался высокой
репутацией, иначе у него не было бы учеников. В это время у матери
хранилось уже несколько его картин, так как она с гордостью говорила о них
в своем завещании. Но существует только одна подписанная им работа за все
эти годы - полностью завершенный портрет молодого человека, чье выписанное
твердой рукой лицо кажется живым.
Нидерландские художники того времени были убеждены, что подлинный свет
искусства идет только из Италии. Лишь там можно постичь настоящие тайны
искусства. Большое значение для формирования живописного мастерства Рубенса
имело непосредственное изучение искусства итальянского Возрождения и
современного ему итальянского искусства. В 1600 году он едет в Италию.
Конечно, основным поводом можно назвать желание увидеть воочию страну
великого античного и современного искусства, памятники Древнего Рима и
произведения мастеров итальянского Возрождения – Микеланджело, Леонардо да
Винчи, Рафаэля, Тициана, познать школу современных Рубенсу итальянских
живописцев. С другой стороны, с историей Италии были связаны для Рубенса
основные знания античной мифологии, произведения античных историков, любовь
художника к археологии, нумизматике, к скульптуре и архитектуре, к латыни и
современному итальянскому языку, на котором он писал многие свои письма.
Возможно, он поехал в Италию не только закончить свое художественное
образование, но и утвердить себя как личность, как мастера, способного
добиться признания и успеха в самой антверпенской художественной среде того
времени.
Венеция –не случайно стала первым итальянским городом, который посетил
Рубенс. Венецианская живопись, искусство Джорджоне, Тициана, Веронезе,
Тинторетто оставили самый глубокий след в его творчестве. Сверкающая,
богатая звучностью и чистотой цвета палитра Веронезе, могучие полные
динамизма и необычных ракурсов композиции дар Тинторетто и особенно
универсальный живописный дар Тициана он будет изучать и копировать на
протяжении всей своей жизни. Рубенс многими приемами, особенностями
колорита, сверкающим золотом своей живописи обязан урокам, которые он
получил у картин Тициана. Эти уроки состояли в глубоком внимательном
изучении и копировании. Рубенс был исключительно трудолюбив, со
свойственной жителям севера Европы обстоятельностью, размерностью и
внутренней педантичностью. В Италии он не только обогащает свою живопись
всем богатством техники итальянского искусства, но и самым добросовестным
образом изучает многие памятники скульптуры и декоративно-прикладного
искусства Микеланджело, Рафаэля, сделал копию с картона «Битва при Ангари»
Леонардо да Винчи. Сама картина не сохранилась, и мы о ней узнали только по
этой копии. Постоянные занятия рисунками и копирование живописных
произведений были завершающей школой Рубенса, талант которого раскрывался
последовательно и постепенно достиг своих вершин в зрелые годы художника.
Но Рубенс не только учился, но и плодотворно и много работал, так что к
концу своего путешествия он прославился и стал признанным и Италии
живописцем.
В Италии Рубенс много работал над созданием алтарных картин, и
впоследствии этот вид изобразительного искусства займёт видное место в его
творчестве наряду с работой над монументальными декоративными композициями,
которые он выполнял по поручению королей Испании, Франции и Англии. В этих
работах наиболее полно выразились принципы искусства барокко, виднейшим
представителем которого в Европе стал Рубенс. Исследователь творчества М.С.
Лебедянский подчёркивает, что одну из таких ранних композиций Рубенс
написал по заказу Винченцо Гонзага, герцога Мантуанского, - три картины для
алтарной части церкви иезуитов в Мантуе. Он пишет триптих внушительного
размера, среднее панно, которого изображает святую Троицу, первая створка
изображает – «Крещение Христа Иоанном Крестителем», а правая
«Преображение». Рубенс нашел способ поместить в триптихе портрет Винченцо,
его супруги и его родителей.
Годы, проведенные в Италии, были заполнены не только работой над
алтарными картинами для римских, мантуанских и генуэзских церквей, над
портретами ("Автопортрет с мантуанскими друзьями", ок. 1606, музей Вальраф-
Рихартц, Кельн); "Маркиза Бриджида Спинола-Дориа" (1606-07, Национальная
галерея, Вашингтон), но и изучением произведений античной скульптуры,
Микеланджело, Тициана, Тинторетто, Веронезе, Корреджо, Караваджо,
современных ему болонских живописцев.
Как и множество молодых художников его времени, Рубенс стремился найти
новые методы применения открытий, сделанных его предшественниками. Прежде
всего, ему предстояло до тонкостей изучить все, чему могли научить их
работы в отношении формы, цвета и живописной техники. В какой-то степени
его будущее величие объясняется его невероятной способностью объединять
различные, несравнимые влияния, как античные, так и современные, и
построить на таком синтезе свое, собственное художническое видение. Тайна
его несравненного гения заключалась в вибрирующем, пронзающем все его
