Леонардо да Винчи как величайший живописец

вернётся к Крестителю как к человеку, «прозревшему» благодаря природе). Тем

более что оно соответствует неоплатоническим, хотя и не ортодоксальным

основам культуры художника.

Леонардо в Милане вполне мог выступать, как представитель высокой

флорентийской культуры и в то же время отстаивать свои позиции без риска

впасть в немилость у официальных неоплатоников. Здесь он доказывает, что

вдохновение, неистовство души составляет глубокую побудительную причину

всякого исследования и практического опыта, что пространство является не

абстрактно-геометрической структурой, а реальной данностью интуиции и

опыта. Пространство, таким образом, выступает в виде атмосферы, поскольку

все предметы представляются нам окрашенной атмосферой. То, что Леонардо

назовет «воздушной перспективой», есть не что иное, как мера расстояния,

зависящая от плотности и окраски отделяющего нас от предметов слоя воздуха.

Вот почему все они представляются нам как бы слегка завуалированными, с

размытыми контурами. В этой мягкости, воздушности, неуловимом слиянии света

и тени заключается прекрасное, которое, по мысли Леонардо, не обладает

постоянной формой, а порождается вдохновением, внутренним побуждением к

исследованию и познанию, стремлением к гармонии с природой, а потому

зависит не только от места, времени и условий освещения, но и от настроя

человеческой души. Четыре фигуры «Мадонны в скалах» не отличаются

определённостью жестов, точностью движений: ангел указует, младенец Христос

ушел в себя, словно отгораживаясь от чуждого ему пространства, Креститель

наклонился вперёд, поза и улыбка Богоматери полны печального предчувствия,

словно она уже знает или предвидит уготованную сыну судьбу. Быть может,

главное в этих образах- внутреннее состояние, глубокие душевные движения.

Именно поэтому они еще в пещере, хотя и на её пороге.

6.Леонардо в Милане.

Первый период пребывания Леонардо в Милане (1482-1499) явился самым

продуктивным в его творчестве и принёс ему известность во всей Италии,

прежде всего, количеством и значимостью выполненных произведений,

завершенных или незаконченных, либо доведённых только до стадии замысла и

первоначальных набросков. К этому времени развитие его искусства приобрело

совершенно самостоятельное направление, что со всей определённостью

проявилось именно в Милане, начиная с Поклонения волхвов. Стиль его более

не зависим от «флорентийских» или «ломбардских» образцов, но обретает

собственные, леонардовские приметы и находит здесь своих соперников,

последователей и подражателей.

Леонардо воспользовался обыкновением Лоренцо Великолепного направлять

флорентийских художников в различные итальянские государства и таким

образом приехал в главный город Ломбардии. Милан, возможно, был тогда одним

из самых важных мест в Италии по своему географическому положению, по

развитию производства и политической мощи; этим он во многом был обязан

плодородию территории и густой заселённости. Милан представлял собой также

культурный гуманистический центр, едва ли не равный Флоренции Медичи по

своей утончённости и творческому заряду.

Леонардо в Милане не окружён, как это было во Флоренции, людьми

скептическими и недоверчивыми. Он углубляет и развивает во многих

направлениях свои научные изыскания, занимается инженерией, гидравликой,

естественными науками, делает во всех областях сенсационные открытия. Здесь

он пишет значительную часть своих теоретических работ, делает огромную

массу заметок. С ним советуются как со специалистом по вопросам

строительства Миланского и Павийского соборов. Он составляет проекты по

мелиорации, канализации, градостроительству. Искусство для него- одна из

многих разновидностей исследования, опыта, познания, но в известном смысле

оно выше других, потому что рисунок – «вещь умственная», интеллектуальный

процесс и, как таковой, орудие, пригодное для всех предметов. Значительная

часть его исследований и открытий - от анатомии до механики, от ботаники до

космологии – была выражена и сообщена с помощью рисунка, несущего на себе

всегда следы лихорадочных поисков, гипотетических предположений, стремления

к проверке на практике. Но именно потому, что Леонардо является первым,

кто проводит научные исследования с особой целью и определённой

методологией, он является также первым, кто отделяет искусство - – силу его

особой целенаправленности и методологии – от науки. Не случайно свод его

заметок о живописи составляет отдельный трактат, весьма отличный от

трактатов, которые он задумывает в отношении других предметов, занимающих

его ум.

Как живописец Леонардо исполнил в Милане два произведения, имеющих

первостепенное значение, - «Мадонна в скалах» (заказана в 1483 г.) и

«Тайная вечеря» – в трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие (1495 –

1497), а также несколько портретов. Как ваятель он создал модель в

натуральную величину колоссальной конной статуи Франческо Сфорцы (которая,

однако, не была отлита в бронзе и уничтожена во время оккупации Милана

французами в 1499 г.), а позднее, после 1511 г., разработал проект другой

конной статуи – Джан Джакомо Тривульцио.

За Мадонной в скалах последовало произведение, выполнение которого

стало особенно мучительным для Леонардо и которое представляется самым

значительным из написанного, – по крайней мере среди известной нам и

сохранившейся его живописи, - речь идёт о Тайной вечере в монастыре Санта

Мария делле Грацие. Пожалуй, ни одно произведение искусства не сравнится по

своей значимости с этой росписью, от которой ныне сохранилась лишь бледная

тень того, что представало взору вскоре после её завершения художником.

С точки зрения религиозной она имеет универсальное значение:

протестанты и католики без колебания признают её воплощением центрального

момента в христианской идее спасения Евхаристии – таинства, которое

произошло во время трапезы Христа и апостолов в иудейский праздник Пасхи;

известны копии и подражания этой композиции в среде верующих. Но не менее

важна её роль и с художественной точки зрения. В этом последнем случае

можно говорить о многочисленных версиях росписи в различных видах искусства

и в различных техниках (существуют выполненные по ней шпалеры, гравюры,

деревянная резьба), о многочисленных упоминаниях её в литературе, начиная с

современника Леонардо Маттео Банделло, посвятившего работе Леонардо одну из

своих новелл, и кончая тем, как описал её Гете, увидев в мае 1788 года.

Наконец, ни одно произведение не доставляло обществу столько забот,

связанных с решением вопроса о его сохранении и реставрации. Роспись начала

разрушаться вскоре после того, как мастер её выполнил, и уже во времена

Вазари (1568 год) изображение было с трудом различимо. С конца XVIII века

начинаются реставрации, по правде говоря, почти все довольно неудачные и

способствовавшие постепенному ухудшению общего вида росписи – за

исключением недавней, выполненной под руководством Пелличоли, которая

восстановила всё, что поддавалось восстановлению (например, поверхность

стола и фигуру Иуды). Эти реставрации предпринимались администрацией

различных правительств, сменяющих друг друга в Миланском государстве

(сначала австрийского, а в конце XIX века – Королевства объединённой

Италии). Подобное отношение к росписи свидетельствует об её неизменной

славе.

И действительно, в ней мы находим исключительное очарование содержания

и формы, возможно, никогда не достигавшееся в подобной мере, если не

считать фресок Рафаэля в ватиканских станцах, где, впрочем, господствующую

роль играет эффект иллюстративности. В Тайной вечере показано массовое

действие: слова стремительным ветром отзываются в кругу апостолов, группами

по три человека обсуждающих потрясшее их откровение Учителя: «Один из вас

предаст меня» (Евангелие от Матфея, XXVI, 21). И сразу как бы нарушается

ясность окружающего их интерьера с его классической архитектурой и

пропорциями, и присутствующие осознают неизбежность разыгрывающейся

трагедии. Прозрачное небо летнего дня, виднеющееся за ними в глубине через

три окна – реальная черта, которую Леонардо вводит в изображение поистине

человеческой драмы, мастерски подчиняя её высочайшей гармонии,

пронизывающей всю окружающую среду. Годы, ушедшие на разработку темы,

многочисленные подготовительные рисунки, показывают, что выполнению этого

шедевра предшествовали различные композиционные решения, и – согласно

Банделло – работа над ним была сопряжена с постоянным чередованиям дней

мучительных размышлений и нескольких минут, когда художник быстро наносил

на поверхность стены несколько мазков кистью. Это внушает мысль о том, с

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10