Реферат: Внутренний человек в русской языковой картине мира
Традиционно в лингвистике образность не относится к числу неотъемлемых качеств научного стиля, понимаемого как феномен языка, система-инвариант. О ней говорят применительно к научной речи, ее функционально-стилевым разновидностям (жанрам), конкретным речевым произведениям, формирующимся в особых экстралингвистических условиях и обусловленным определенными коммуникативными потребностями (акцентирование концептуально значимых положений теории, активизация мыслительной деятельности и воображения реципиента, нацеленность на пояснение, конкретизацию мысли, популяризация знаний и др.) [Кожин 1982; Кожина 1993; Котюрова 1997; Кудасова 1983; Маевский 1987].
Речевая образность используется в научных текстах разных жанров, выполняя при этом разнообразные прагматические функции. В жанрах, связанных с описанием эксперимента, новых научных фактов, изложением гипотез и т. п., стремящихся к точности, лаконичности, недвусмысленности формулировок и ориентированных на специалистов, «выбор образного способа выражения научной мысли предопределяется прежде всего гносеологической необходимостью, и, следовательно, ведущей здесь является экспрессивно-гносеологическая функция» [Кудасова 1983: 25]. Исследования научного дискурса, в частности, показывают, что эмпирические тексты-сообщения (например, описания опытных данных), с присущей им декларативностью, описательностью, требуют меньших лингвокреативных усилий, чем теоретические тексты-фиксации, отражающие сам процесс индивидуального рассуждения, разработки отдельных проблем, поиска убедительных доказательств и др. [Котюрова 1997: 63]. Гносеологический статус образных средств в текстах второго типа заключается в том, что они выступают как форма (инструмент) активного теоретического осмысления действительности, ибо обладают креативной ценностью. Метафоры, сравнения позволяют «отобразить в языковой форме чувственно не воспринимаемые объекты и сделать наглядной невидимую картину мира… воспринимаемую за счет вербально-образных ассоциаций составляющих ее слов и выражений» [Телия 1998: 180]. Таков механизм, при помощи которого становится возможным описание теоретических объектов исследования, не представленных непосредственно в нашем опыте, создание и манифестация разного рода мыслительных конструкций.
В тех жанрах научной речи, где на первое место выходит не констатация фактов, обоснование гипотез, точное и системное освещение научных вопросов, а оценочное отношение к ним, полемическая сторона научной деятельности или просветительские, дидактические цели (например, в жанре лекции, научной рецензии, публицистической статьи, научно-популярном жанре), образность получает экспрессивно-интеллектуальную функциональную направленность. Она заключается в возбуждении мыслительной деятельности, воображения, воздействии на эмоциональную сферу реципиента с целью вызвать у него определенный интеллектуальный отклик, повлиять на фонд его знаний [Кудасова 1983; Каражаев, Джусоева 1987; Кожин 1982].
Наблюдения показывают, что использование средств наивной семантической категоризации позволяет создавать картинно-образные облики мира, в том числе внутреннего мира человека, и определяет жанрово-стилевую специфику научно-популярных текстов. Если научный текст предполагает широкие возможности проявления творческого начала главным образом в содержательном (информационном) направлении, сочетающегося с речевой стереотипностью оформления, то научно-популярный текст характеризуется преобладанием нестандартностью речетворчества, ярким проявлением авторского начала в выборе формы для передачи научного содержания, в частности широким привлечением экспрессивных языковых средств [Маевский 1997: 73]. Языковые средства, реализующие образно-ассоциативный потенциал универсальных СК, выполняют функцию разъяснения научных положений неподготовленному читателю, «благодаря чему создается доступность изложения (совмещающаяся с занимательностью, выразительностью, эмоциональностью описания) как одна из главных стилеобразующих черт, составляющих в сочетании с научностью изложения конструктивный принцип, лежащий в основе формирования научно-популярного стиля» [Маевский 1987: 123].
Как и в художественной речи, семантические категории, формирующие систему выразительно-изобразительных средств языка, в научно-популярном повествовании могут не только иметь «точечную» речевую реализацию (в рамках отдельного высказывания), но и охватывать текст целиком или его определенную композиционную часть [Кудасова, 1983; Кириченко 1997]. В первом случае они, как правило, представлены в виде неразвернутых метафор, единичных образных сравнений, воспринимаясь как инкрустация в научном изложении, облегчающая восприятие и усвоение отдельных понятий (см., например, описание механизмов психики человека при помощи метафор и метонимий: Амнезия – «забывание», вытеснение чего-то неприятного – изучена очень хорошо… Анестезия… гораздо менее изучена. Человек как бы «отрезает» голову от тела, от целого мира ощущений (М. Жамкочьян). Во втором случае СК формируют сложный, развивающийся образ реальности, обеспечивающий цельность, смысловое единство текста, его фрагмента. Вот один из типичных примеров актуализации, варьирования универсальных категориальных смыслов: В каждом из нас живет своя музыка. ‹…› Поэтому, прежде чем начать звучать самому. Послушайте тональность собеседника. Почувствуйте то, что его волнует. Вдумайтесь в это слово: ВОЛНУЕТ. Разглядите душевное волнение (не обязательно шторм), определяющее погоду в душевном мире вашего собеседника (Н. Козлов). Репрезентация психологического состояния личности в контексте данных научно-практических рекомендаций осуществляется в процессе метафорического развертывания исходного образа-мотива «музыка» (трудно уловимое состояние души собеседника как воспринимаемое человеческим ухом звуковая волна, музыкальный тон), его трансформации в результате языковой игры, сопровождающейся экспликацией внутренней формы предиката волновать (волнение души как колебание звуковых волн, мелодия --> волнение на море, шторм).
Подобные примеры показывают, как в процессе индивидуально-авторского использования сукатегориальных образов реальности, формирующих систему экспрессивно выделенных частей научно-популярного сообщения создаются «яркие зарисовки, с помощью которых в увлекательной наглядной форме дается довольно обширная научная информация, легко воспринимающаяся и запоминающаяся читателем» [Маевский 1987: 120], «актуализируются важные элементы смысла, возбуждающие мыслительную деятельность… посредством создания эмоциогенных ситуаций» [Кириченко 1997: 61].
Помимо того, что СК используются в качестве инструмента языковой репрезентации явлений психики, выступают в качестве экспрессивной формы описания сообщений о внутренних состояниях человека, формируют эстетически и концептуально значимые образно-ассоциативные комплексы, помогающие наглядно, убедительно, выразительно представить модель «внутренней вселенной», они могут становиться элементами содержания сообщения, его смысловым центром. В этих случаях наивные представления, стоящие за тем или иным средством, способом наивной категоризации психики и формирующие ЯКМ, становятся источником современного «мифотворчества». Результат такого прагматического использования семантического потенциала пространственной семантической категории, формирующей внутреннюю форму целого ряда языковых единиц и конструкций (погрузиться в думы, глубокий человек, широта души, котелок («голова»), всплывает в памяти что и др.), на материале художественной прозы Л.Н. Толстого были описаны и прокомментированы М.П. Одинцовой [Одинцова 2000а: 10-11]. Аналогичные наблюдения на материале древнегерманских мифов были сделаны Т.В. Топоровой, доказывающей, показавшей, что семантическая мотивировка языкового знака представляет собой компрессию содержания текста мифа, источник мифологических мотивов, определяет сюжет мифа, его образный ряд [Топорова 2000].
Итак, прагматический потенциал СК, использующихся в процессе непрямой, образно-ассоциативной языковой манифестации явлений психики, довольно широк (от создания оценочных, квалификативно-характеризующих выражений, экспрессивного оформления сообщения до концентрации содержания текста). Его реализация осуществляется в условиях жанрово-стилевой дифференциации речи и зависит от интенций говорящего, от ряда стилеобразующих факторов (сфера социокультурной деятельности, осведомленность адресата, основная коммуникативная цель и связанные с ней частные целеустановки и др.), обусловливающих специфику того или иного типа текста.
Подводя итог вышеизложенному, следует сказать, что в качестве специальных задач прагмастилистического анализа исследуемых семантических категорий, осуществляемого в описательных частях настоящего исследования, выделены следующие:
1) прагмастилистическая характеристика речевого материала в аспекте стандартного (стереотипного) – индивидуального (окказионального) использования средств наивной (образной) семантической категоризации;
2) оценка стилистического использования тех или иных образных средств, формирующих категориальные и субкатегориальные смыслы в описываемом семантическом пространстве внутреннего человека, с одной стороны – как коннотитивных, с другой – как содержательно значимых с композиционной и идейно-эстетической точек зрения;
3) обобщение наблюдений над функционально-стилевой и речежанровой спецификой анализируемого материала в художественном, научном, разговорном, религиозно-мифологическом и некоторых других видах дискурсов.
Выводы
1. Обращение к данным современной отечественной лингвоантропологии показывают, что моделирование глобального языкового образа внутреннего человека как особого фрагмента русской ЯКМ, с присущими ему концептуальной неоднородностью, неосознанным характером, многообразием средств и способов репрезентации, слабой упорядоченностью, представляет собой достаточно сложную задачу, требующую для своего решения особых методов.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38
