Жизнь и творчество Аристотеля

Так, Аристотель рассматривал движение как результат воздействия движущего и

отрицал возможность движения, не поддерживаемого некоторой (внешней или

внутренней) силой. Ученый нового времени формулирует законы движения и

сразу же обнаруживается, что под воздействием силы осуществляется

ускоренное движение. Без этого воздействия тело покоится или движется

прямолинейно и равномерно. Отсюда и то понятие инерции, от которого пошло

все преобразование физики.

Как первая (метафизика), так и вторая (физика) философия Аристотеля

имеет своим мировоззренческим основанием убеждение в господстве формы над

содержанием (материей), души над телом, ума над чувствами. Перенесение этих

приоритетов в сферу общества составило содержание этики и политики

Аристотеля.

5. ОБЩЕСТВО. ЭТИКА И ПОЛИТИКА

Целью человеческой деятельности для всей древнегреческой философии

было достижение блаженства. Поскольку нравственная деятельность есть

деятельность, она должна основываться, считает Стагирит, на разуме.

Разумная деятельность как самая совершенная и возвышенная привлекает его

внимание в первую очередь. Смысл жизни не в удовольствиях, не в счастьи, а

в осуществлении требований разума. Однако Аристотель прекрасно знает, что

разумная деятельность имеет двоякий характер – теоретический и

практический. Конечно, и здесь высшее место занимает «созерцательная

жизнь», ведь «умозрение (theoria) есть то, что приятнее всего и всего

лучше» (Арист. Мет., XII, 7, 1072b). Но и она нуждается в определенных

условиях – для того, чтобы отдаться созерцанию, необходимо прежде всего

жить. Этим соображением обусловлена большая жизненность этики Аристотеля по

сравнению с платонизмом, а также тесная, связь ее с общественной жизнью.

Блаженство, считает Аристотель, недостижимо иначе как в условиях зрелой

и завершенной жизни: ребенок, человек только в возможности, неспособен к

совершенной деятельности, бедность и болезнь, слабость и несчастье отнимают

у человека средства к блаженной жизни, которые даются, напротив, богатством

и здоровьем, силой и счастьем. И все-таки, рассматривая условия жизни как

«материю», а благо как «форму» (цель) блаженной жизни, Аристотель видит

решающий элемент блаженства во внутреннем достоинстве и добродетели (arete)

личности. Блаженство есть результат деятельности, сообразной с

добродетелью, и сама эта деятельность. Поэтому ставший уже классическим

вопрос о соотношении удовольствия и разума Аристотель решает путем

компромисса: удовольствие, вытекающее из разумной, т.е. сообразной благу,

деятельности, само есть благо.

Сказанное означает, что по Аристотелю благо лежит не по ту сторону

чувственного мира, как считал Платон, а вместе с ним мегарики. Высшее благо

должно быть достижимым, действительным, а не потусторонним идеалом. Выгодно

отличаясь от платонизма своим реализмом, учение Аристотеля о добродетели

опирается на представление, что она–приобретенное качество души. И здесь

Стагирит противостоит Платону, убежденному в том, что добродетели нельзя

научиться. Аристотель видит в добродетели «преднамеренно приобретенное

качество души, состоящее в субъективной середине и определенное разумом,

притом определенное так, как бы ее определил благоразумный человек. Это

середина между двумя [видами] зла – избытком и недостатком» (Ником. эт.,

II, 6, 1107а). Она потому середина, что порок преступает границу должного в

своих действиях и чувствах, по отношению как к избытку, так и к недостатку.

Добродетель же находит и избирает середину: «ничего слишком...». Стагирит

подробно исследует с этой точки зрения добродетели, противопоставляя их

порокам. Так, великодушию он противопоставляет тщеславие («избыток»), с

одной стороны, малодушие («недостаток») – с другой. Великодушие,

следовательно, есть «середина». Мужество – среднее между безрассудной

отвагой и трусостью, щедрость – между расточительством и скупостью, и т. д.

Поскольку душа делится на неразумную (питающую и ощущающую) и

разумную, постольку добродетели, будучи приобретенными свойствами души,

также делятся на два вида: этические и дианоэтические. «Дианоэтическая

добродетель возникает и развивается по преимуществу через обучение, почему

и нуждается в опыте и во времени; этическая же слагается через привычки: от

них-то она и получила свое название, так как [последнее] образовано

незначительным изменением слова ethos (привычка, нрав)» (там же.II, 1,

1103а). Таким образом, этические добродетели – добродетели привычки и

обычая, дианоэтические – разумны и основаны на рассуждении. Этические

добродетели деятельны, ибо мы становимся справедливыми, совершая

справедливые поступки, скромными – поступая скромно, мужественными –

действуя мужественно. Дианоэтические же созерцательны. Однако и они имеют в

виду не само знание как таковое, но поведение, деятельность, практику.

Отсюда определение этики как «практической философии» и отнесение ее к

соответствующему разряду наук.

Поскольку нравственное действие опирается на разум, оно подразумевает

свободный выбор между добром и злом. «В нашей власти добродетель, точно так

же, как и порок, ибо мы властны действовать во всех тех случаях, когда мы

властны воздержаться от действия» (там же, III, 7, 1113b). Введя понятие

свободного выбора ( ргоаiresis) Аристотель открывает первую страницу

длительного спора о свободной воле.

Аристотель исследует добродетели в контексте общественной жизни

античного общества. Особое место занимает у него справедливость.

Справедливое – середина между двумя родами несправедливости: нарушением

закона и неодинаковым отношением к равным. Поэтому «понятие справедливости

означает одновременно как законное, так и равномерное, а несправедливое –

противозаконное и неравное [отношение к людям] » (там же, V, 2, 1129а).

Поскольку же закон предписывает добродетельное поведение, например мужество

в бою, постольку справедливость есть высшая добродетель, в которой

заключаются все иные.

Сопоставление справедливости с законом и равенством приводит к

знаменитому делению ее на уравнивающую и распределяющую. Цель первой -

способствовать воздаянию равным за равное; второй – распределение благ

согласно достоинству лиц, вступающих в общение. Иначе говоря,

распределяющая справедливость относится к общим благам и обеспечивает их

разделение согласно достоинству (рангу) граждан. Уравнивающая – к благам,

принадлежащим отдельным лицам, обеспечивая обмен согласно количеству и

качеству труда. Очевидно, что выделение этих двух видов справедливости как

нельзя лучше отвечает условиям жизни общества, в котором комбинируются

сословное устройство и «врожденные» преимущества одних людей над другими, с

одной стороны, и уравнивающие людей товарно-денежные отношения – с другой.

Учение о справедливости образует прямой переход к государству.

В «Политике» Аристотеля общество и государство по существу не

различаются. Отсюда немалые трудности понимания его учения. Так, он

определяет человека как zoon politikon – «политическое животное». Но что

это означает? Есть ли человек животное общественное или государственное?

Разница немалая, поскольку может существовать общество и без государства...

Но для Стагирита это невозможно. Государство предстает в его сочинении как

естественный и необходимый способ существования людей – «общение подобных

друг другу людей в целях возможно лучшего существования» (Полит., VII, 7,

1328а). Но для такого общения необходимы досуг, внешние блага, такие как

богатство и власть, а также определенные личные качества – здоровье,

справедливость, мужество и т.д. В государство, в качестве равноправных

граждан, входят только свободные. Да и то Аристотель часто отрицает права

гражданства за теми из них, кто «не самодостаточен» и не обладает досугом

для того, чтобы вести «блаженную жизнь», – ремесленниками, крестьянами...

Впрочем, Аристотель достаточно гибкий мыслитель, чтобы не определять

однозначно принадлежность к государству именно тех, а не иных лиц. Он

прекрасно понимает, что положение человека в обществе определяется

собственностью. Поэтому он критикует Платона, который в своей утопии

уничтожает частную собственность у высших классов, специально подчеркивая,

что общность имуществ невозможна. Она вызывает недовольство и ссоры,

снижает заинтересованность в труде, лишает человека «естественного»

наслаждения владением, и т.д. Таким образом, он отстаивает частную

собственность, которая представлялась ему, да и действительно была в его

время единственно возможной и прогрессивной, обеспечивая своим развитием

преодоление последних пережитков общинного социального устройства, тем

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12