Столыпин жизнь и реформы

Далее, Указами 5 октября были отменены все сохранившиеся еще в законах

правоограничения для крестьянского сословия – главным образом власти

"мира", сельского схода над отдельными крестьянами.

Указом 19 октября Крестьянскому банку было разрешено выдавать крестьянам

ссуды под надельные земли, что по сути уже означало признание личной

собственности крестьянина на свою землю.

Таким образом, подготовленный "Закон 9 ноября" (Указ 9 ноября 1906 года) о

раскрепощении общины позволял выйти стране на путь развития и укрепления

частной собственности. Помимо предоставления права выхода из общины этот

Закон устанавливал, что каждый крестьянин при общем переделе мог требовать

сведение всей земли к одному участку /отрубу/, а в пределах каждого участка

Указ утверждал право единоличного распоряжения домохозяина, в отличии от

принципа семейной собственности – от есть делалась ставка на энергичного,

хозяйственного и рачительного земледельца.

Помимо крестьянской реформы в этой междудумский период по статье 87 кабинет

Столыпина провел еще ряд важных мер: Указ 14 октября о свободе

старообрядческих общин, Указ 15 октября об ограничении рабочего дня и о

воскресном отдыхе приказчиков, другие Указы

Бурную и плодотворную деятельность по обновлению и переустройству жизни

Российской империи Столыпин продолжил и в период работы 2-ой

Государственной думы (20 февраля – 3 июня 1907). В ней определилось 4

течения: правые, стоящие за неограниченное самодержавие, октябристы,

принявшие программу Столыпина, кадеты и левый блок, объединявший социал-

демократов, социалистов-революционеров, другие социалистические группы.

Лучшим оратором в этой Думе, по признанию и друзей, и врагов, оказался

председатель Совета министров П.А. Столыпин, выступивший 6 марта 1907 года

на думской трибуне с широкой программой намеченных реформ.

В этом выступлении он прежде всего указал на особенности вносимых

законопроектов в "стране, находящейся в периоде перестройки, а

следовательно – и брожения" ... Он подчеркнул намеченную перспективу:

"Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в

государство правовое, так как, пока писаный закон не определит обязанностей

и не оградит прав отдельных русских подданных, права эти и обязанности

будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть

не будут прочно установлены" ... Далее премьер-министр объяснил и оправдал

целесообразность проведения в междумский период ряда законов в порядке

статьи 87 Основных Законов ввиду их чрезвычайной важности и спешности.

Теперь эти законы вносились на усмотрение Государственной думы и

Государственного совета, для их окончательного утверждения и придания им

необратимой силы. Были обозначены также задачи и цели, которые предстояло

решить новой Думе. Это вопросы свободы слова, собраний, печати и союзов, а

также отношения к православной церкви, веротерпимости. Он указал на

необходимость решения вопросов неприкосновенности личности, самоуправления

на местах, реформы местного самоуправления и преобразования суда,

скорейшего удовлетворения проблем землеустройства и устранения малоземелья,

страхования рабочих и улучшения условий их труда. Далее было сказано о

необходимости защиты интересов русской торговли и промышленности на Дальнем

Востоке, строения новых железных дорог на востоке страны, улучшения

шоссейных дорог, улучшения эксплуатации водных путей. Большое внимание

будет уделено совершенствованию просвещения, которое намечалось сделать

доступным широким массам, разнообразным и приближенным к насущным нуждам

государства.

П.А. Столыпин подчеркивал, что постановленные задачи затруднены в

исполнении сложным экономическим положением России вследствие неудачной

войны и сокращения доходного бюджета из-за отмены выкупных платежей у

крестьян. "Но как бы ни было велико наше стремление к миру, как бы громадна

ни была потребность страны в успокоении, но если мы хотим сохранить наше

военное могущество, ограждая вместе с тем достоинство нашей родины, и не

согласны на утрату принадлежащего нам по праву места среди великих держав,

то нам придется отступить перед необходимостью затрат, к которым нас

обязывает все великое прошлое России"...

Закончил он свою знаменательную речь следующими словами: "...лишь

обдуманное и твердое проведение в жизнь высшим законодательными

учреждениями новых начал государственного строя проведет к успокоению и

возрождению великой нашей родины. Правительство готово в этом направлении

приложить величайшее усилие: труд, добрая воля, накопленный опыт

предоставляются в распоряжение Государственной думы, которая встретит в

качестве сотрудника правительство, сознающее свой долг хранить исторические

заветы России и восстановить в ней порядок и спокойствие, то есть

правительство стойкое и чисто русское, каковым должно быть и будет

правительство Его Величества."

Речь Столыпина была встречена бурными аплодисментами справа – то есть

депутатами, имеющими национальные, монархические взгляды – людьми, которыми

вынашивались надежды на умиротворение России мирным путем – тех, кого

насмешливо именовали "ура – патриоты"...

Но была другая часть, к сожалению, несравнимо большая по массе и более

агрессивная, которая воспринимала мирную программу обновления России иначе

и которая обрушилась на Столыпина, вынудив его дополнить свою речь

разъяснением, сделанным после думских прений.

В этом памятном своем выступлении, которое стало известным далеко за

стенами Государственной думы П. А. говорил: "Правительству желательно было

бы изыскать ту почву, на которой возможна была бы совместная работа, найти

тот язык, который был бы одинаково нам понятен. Я отдаю себе отчет в том,

что таким языком не может быть язык ненависти и злобы; я им пользоваться не

буду ". Борясь исключительными средствами в исключительное время,

правительство привело бы страну во Вторую думу. Я должен заявить и желал

бы, чтобы мое заявление было слышно далеко за стенами этого собрания, что

волею Монарха нет ни судей, ни обвиняемых и что эти скамьи - не скамьи

подсудимых, это место правительства. Я скажу, что правительство будет

приветствовать всякое открытое разоблачение какого-либо неустройства, каких-

либо злоупотреблений. В тех странах, где еще не выработано определенных

правовых норм, центр тяжести, центр власти лежит не в установлениях, а в

людях. Людям, господа, свойственно и ошибаться, и увлекаться, и

злоупотреблять властью. Пусть эти злоупотребления будут разоблачаемы, пусть

они будут судимы и осуждаемы, но иначе должно правительство относится к

нападкам, ведущим к созданию настроения, в атмосфере которого должно

готовиться открытое выступление. Эти нападки рассчитаны на то, чтобы

вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли, все они сводятся

к двум словам, обращенным к власти: "Руки вверх". На эти два слова,

господа, правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты

может ответить только двумя словами: "Не запугаете".

Слова Столыпина действительно были услышаны далеко и произвели огромное

впечатление. Многие оппоненты, противники Столыпина вынуждены были с ним

считаться, он как бы укротил их силой своего ораторского таланта

Знакомство с другими выступлениями П. А. Столыпина в Государственной думе и

Госсовете убеждает, что он никогда не просил слова попусту, не отделывался

казенными фразами, а всегда глубоко и серьезно вникал в существо

поднимаемых вопросов, используя трибуну для убеждения, разъяснения сущности

проводимых реформ, своих принципиальных позиций, но никогда не сводил

счеты, пользуясь своим местом и саном со злопыхателями, врагами и

краснобаями. В этих своих выступлениях он, высказывая волю правительства,

пытался умиротворить царящие страсти и направить работу в нужное русло. И

зачастую ему это удавалось, причем, в ситуациях когда силы были на стороне

оппозиции: помогали глубокая эрудиция, тщательная проработка вопросов,

недюжинные литераторские способности и ораторский талант. Многие фразы П.

А. Столыпина стали крылатыми, в них сконцентрирована логика, умная мысль,

смелый подход к трудному вопросу.

Например, 13 марта 1907 г. он вновь выступает в Думе, где поставлена под

сомнение правомочность временных законов, изданных в междумский период и

прежде всего закона о военно-полевых судах.

Оппозиция своими ораторами обвиняла правительство в применении этой жесткой

меры, говорила что у него "руки в крови", что стыд и позор для России

применение таких мер. ... Столыпин отвечал на это, что было бы его ошибкой

вступать по этому поводу в юридический спор, он должен здесь встать на

государственную точку зрения, а "Государство может, государство обязано,

когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые

исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, это есть,

это будет всегда и неизменно. Этот принцип в природе человека, он в природе

самого государства. Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие

квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда человек болен, его организм

лечат, отравляя его ядом. Когда на вас нападает убийца, вы его убиваете.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8