История хохломской росписи
семье Витушкиных от поколения к поколению в числе бережно хранимых памятных
вещей и могло быть расписано в середине или даже в первой половине XIX
века.
Блюдо имеет в диаметре более полуметра. В центре его четко выделяется
традиционный квадрат "пряника" с золотистыми листьями на черном фоне, а по
бортам - крупные ветви с красными и черными листьями и ягодами, исполненные
уверенно и четко широкими мазками. Своеобразная суровость, увиденная
мастером в природе и, может быть, свойственная его натуре, подсказала
строгие и торжественные ритмы орнамента.
Большие блюда иногда украшали и рисунком с волнистым стеблем, плавно
изгибающимся вокруг центральной розетки наподобие венка. В Семеновском
музее хранится блюдо с таким орнаментом, поступившее тоже из дома
Витушкиных. По времени создания оно может быть ровесником блюда с
"осочкой", но исполнено уже другим мастером, орнаментальный почерк которого
отличается особым изяществом и утонченностью. В центре блюда на черном фоне
помещена традиционная четырехугольная розетка "пряника" с расположенными
крестообразно золотистыми листьями. В орнаменте блюда объединены приемы
травного письма и росписи "под фон". Спокойное мерцание крупных золотистых
листьев розетки как бы переходит в сияние золотистого фона с травным
узором. Блюдо воспринимается как целиком золотое, несмотря на осторожно
введенные в композицию розетки небольшие участки черного фона, необходимые
для того, чтобы рисунок листьев был достаточно четким. Легкий штриховой
рисунок в этой росписи хорошо сочетается с сочными красными и черными
мазками хохломских травок, благодаря помещенным рядом с ними тончайшим
стебелькам и веточкам, исполненным черной краской.
На поставцах и солоницах, имевших цилиндрическую форму, мастера создавали
рисунки на четыре "цветка" или "древа", изображая поднимающиеся от земли
побеги. На золотистом фоне они размещали по два красных и два черных стебля
с узорной листвой на ветвях, как бы простирающихся к свету и солнцу. Еще и
в наши дни старейшие художники Хохломы помнят, как их учили писать этот
рисунок: "Тесно не пиши - пускай каждый из цветов свободно и широко
раскинет свои листья, как человек, которому живется привольно". На совках
для муки обычно писали стебли, отягощенные плодами - рисунок, подсказанный
уже давно забытой символикой урожая. Почти все мотивы хохломского орнамента
имели свои названия, которые были связаны с поэтическими представлениями
мастеров о природе.
Зная традиционные мотивы и типовые композиции, даже рядовые исполнители
росписи могли создавать высокохудожественные произведения. Их работа, и
это, пожалуй, самое ценное, никогда не превращалась в труд копииста.
Типовые композиции служили лишь ориентирами, облегчавшими работу.
Растительный орнамент в технике "под фон" и рисунки "кудрины" в XIX веке
исполнялись мастерами значительно реже, чем травные узоры, поэтому в этой
области художественное наследие Хохломы намного беднее. Оба эти вида
росписи были более трудоемки, чем травное письмо, и ими долгое время
владели лишь самые опытные мастера. Рисунки с орнаментом "под фон"
встречаются на вещах, выполнявшихся по особым заказам или для подарка. Эти
предметы иногда сохраняют надпись, в которой указаны дата создания, имя
владельца, а иногда и имя мастера, К их числу относятся донца прялок и
швеек, лубленые лукошки для ягод, скамеечки, коромысла и дуги.
Датированные изделия с росписью "под фон", относящиеся к середине XIX века,
почти единичны. В Нижегородском краеведческом музее находится дуга,
помеченная 1857 годом. Ее роспись имеет композицию, широко распространенную
при декорировке таких видов изделий: парные геральдические золотые львы у
основания и розетка наверху у отверстия для прикрепления колокольчика.
Основная часть поверхности дуги украшена орнаментом, напоминающим рисунки
узорных тканей с золотистыми листьями и гроздьями винограда. Роспись
исполнена рукой опытного орнаменталиста. Тщательно и тонко выписаны
замысловатые изгибы виноградных лоз. И хотя роспись интересна своей
затейливостью, однако в ней нет той смелости и свободы письма, которую мы
особенно ценим в Хохломе. На более поздних дугах орнамент "под фон"
исполняется уже в более непринужденной манере.
Лишь во второй половине XIX века, в связи с развитием в Хохломе
производства мебели, техника росписи "под фон" получает более широкое
распространение. Орнаменты с золотыми цветами и птицами на черном фоне,
исполнявшиеся особенно часто на детских столиках и стульях, привлекают
внимание красотой узора, нанесенного свободными движениями кисти. Как и в
травных рисунках, в росписи "под фон" появляются свои четко выработанные
приемы орнаментальной скорописи. Композиции становятся строже, лаконичнее и
вместе с тем эмоционально выразительнее.
Приемы исполнения орнамента "кудрины" менее трудоемки, чем роспись "под
фон". С середины XIX века ими уже широко владели многие хохломские мастера.
Рисунки "кудрины" писали на чашках и на больших "артельных" блюдах. Своими
крупными монументальными формами они напоминали узоры поволжской домовой
резьбы. Во второй половине XIX века мотивы "кудрины" часто исполнялись и в
росписи ложек. В каждой мастерской их писали самые умелые мастера на так
называемых ложках с "лицом", клавшихся по одной сверху в короб с дешевыми
простыми ложками, чтобы показать способности и умение "писарей".
Как свидетельствуют документальные материалы, уже в середине XVIII века
хохломской росписью были заняты жители нескольких десятков деревень.
Токарную деревянную посуду в большом количестве привозили на макарьевскую
ярмарку. Яркие узорные золотистые чаши и братины стояли рядами на волжском
берегу, сверкая на солнце. Отсюда на баржах их развозили по всей стране и
за ее пределы.
Во второй половине XIX века в Хохломе создавалось довольно много видов
изделий. Здесь делали большие плашковые блюда, достигавшие в диаметре
метра, известные под названием артельных или бурлацких, чашки и тарелки
различных размеров, поставцы, солонки, кандейки, совки для муки и другие
изделия. Для себя и по заказу односельчан мастера расписывали дуги, прялки
и швейки, лукошки для ягод, грибов и лубяные мочесники для хранения
веретен.
В это время промысел представлял собой грандиозное ремесленное производство
расписной посуды. Между жителями различных деревень четко сложилось
разделение труда. В одних селениях заготавливали древесину, в других
занимались токарством, в третьих - вырезали из дерева ложки, в четвертых -
расписывали изделия. Управляли всей этой сложной системой производства
скупщики. Они покупали полуфабрикаты у одних мастеров и перепродавали его
другим, скупали готовую продукцию. Некоторые скупщики содержали свои
мастерские, где работали токари, ложкари и красильщики. Самое крупное село,
в котором жили мастера росписи, раньше называлось Бездели (сейчас это село
Новопокровское). Так оно именуется в исторических документах XVIII - XIX
веков. Не забыто это название и сейчас. Мастера объясняют его происхождение
следующим образом: "Хлебопашцы завидовали нашему занятию художеством.
Считали наш труд за безделье. "Не работают они, а только кисточкой
балуются",- говорили про нас, так и прозвали село - Бездели".
Но в памяти старожилов и в документальных материалах сохранилось много
свидетельств о тяжести подневольной работы мастеров на скупщиков. Скупщик
был полным хозяином на промысле, он всячески стремился урезать плату
работникам. В красильнях работали с двух часов ночи до позднего вечера.
Особенно тяжело было работать детям. Часто в зимние темные ночи они
засыпали с кистью в руках. Заработка же едва хватало на пропитание. И
несмотря на все это, хохломское искусство жило. Почти в каждой деревне были
мастера, сочинявшие новые узоры. Они украшали росписями прялки, швейки,
лукошки, поставцы. Старожилы села Новопокровского рассказывают даже о том,
как Иван Михайлович Красильников, запершись в мастерской, писал на рогоже
Змея-Горыныча. Они помнят и отца Ивана Михайловича - Михаила Красильникова,
мечтавшего поехать в Петербург учиться, чтобы стать художником. Решил он
показать свое мастерство на выставке 1884 года и написал на крышке стола
картину "Крестьянское утро". Изобразил деревню, пастуха с рожком, крестьян,
выгонявших скот, и всю картину окружил рамкой из золотых завитков
"кудрины".
Рассказывают, что работа имела на выставке успех: мастера вызвали в
Петербург и наградили часами и тулупом. Однако учиться в столице ему никто
не предложил. С горя мастер пропил и часы, и тулуп.
Отличным живописцем считался в Новопокровском и Яков Марусин - человек
редкого всестороннего дарования, шутник и вольнодумец. В Семеновском музее
сохранился мочесник его работы. В бывшем доме скупщика Тюкалова, где он
долго жил в батраках, и сейчас находятся расписанные им двери, на которых
изображены мужчина в восточном тюрбане с саблей и женщина в платочке и
сарафане. Умер Яков Марусин в 1916 году в Сибири, уехав туда в поисках
счастья, найти которое ему так и не удалось.
В конце XIX - начале XX века наступили для Хохломы тяжелые времена. Стал
