Чарли Чаплин
И Хинкель, подавленный огромным ростом, зычным голосом, обжорством
Наполони, стремится, движимый идиотским и маниакальным честолюбием, во что
бы то ни стало сесть выше, чем Наполони, сожрать и выпить больше, чем он.
Но Чарли - Давид в борьбе с Голиафом неизменно привлекал симпатии зрителей,
а Хинкель отталкивает маниакальным автоматизмом реакций, убожеством
характера, одержимого мелкими и неизменными страстишками. То же происходит
в сценках, когда Хинкель жонглирует земным шаром, когда стреляет в сердце
изобретателя непробиваемой ткани или заставляет выпрыгнуть в окно человека,
выдумавшего самораскрывающийся парашют. Комическое работает здесь против
персонажа. Образ Хинкеля - образ огромной сатирической, уничтожающей силы.
Три последних фильма Чаплина - "Мсье Верду" (1947), "Огни рампы"
(1952), "Король в Нью-Йорке" (1957) - объединяет один общий признак.
Приступая к постановке "Мсье Верду", великий актер и режиссер Чарльз
Спенсер Чаплин расстался с неизменным героем всех своих предшествующих
фильмов, полюбившимся нам - Чарли, человеком в нелепых широких штанах, в
огромных рваных ботинках, в котелке, с тросточкой, со смешной и странной
походкой. И, хотя в этих фильмах, еще сохраняются иногда ситуации,
отмеченные резко выраженным комизмом, напоминающим его ранние работы,
Чаплин отныне выступает не как актер - исполнитель одной и той же роли,
одного и того же постоянного образа, но как создатель разных характеров,
разных персонажей.
Господин Верду отличается от Чарли не только костюмом, походкой,
повадками, тем, что он неизмеримо больше похож на обыкновенного
французского обывателя, нежели на условную маску вымышленного человека,
каким был Чарли; он отличается от него прежде всего характером, в котором
есть цинизм и жестокость, чего никогда не было и не могло быть в образе
Чарли.
Верду два с половиной десятилетия проработал помощником кассира
банка, потом оказался выброшенным на улицу, и с этого момента, перестав
быть "маленьким человеком", он становиться крупным преступником. Он
знакомится с женщинами, большей частью уже немолодыми, с неустроенной
личной судьбой, но обладающих состоянием, женится на них и убивает, с тем,
чтобы получить наследство. Он ведет себя с этими женщинами как опытный и
ловкий соблазнитель, потом убивает их безжалостно и без раскаяния. На суде
в последнем слове он так рассказывает о себе: "Да, судьба дала мне ум и
способность, и в течение двадцати пяти лет я отдавал их честному труду, но
затем они перестали быть нужными. Я вынужден был сам придумать себе способ
прокормиться... но поверьте, это была нелегкая жизнь. Я отдавал очень много
за то немногое, что брал... Что касается "массовых убийств", о которых
говорил прокурор... разве в нашем мире они не прощаются? Разве у нас не
готовят всевозможные орудия массового истребления людей? Разве у нас не
разносят на куски ничего не подозревающих женщин и детей, проделывая это
строго научными способами?"
Итак, перед нами действительно преступник, полностью усвоивший
идеологию, цинизм, жестокость общества, в котором он живет, утверждающий в
ответ на обвинение в том, что он грабил и убивал: "Для меня это было
деловое предприятие, бизнес". Но в чем же тогда смысл сатиры Чаплина? Какие
причины заставили его создать этот странный образ?
Прокурор, обвиняющий Верду, утверждает, что он "жестокий и циничный
зверь", что "он умный человек, и, будь у него здоровые и благородные
человеческие инстинкты, он мог бы жить честным трудом". Но мсье Верду не
мог жить честным трудом в том обществе, в котором он живет. У него жена с
искалеченными ногами, которую возят в коляске, и сын. Жена упрекает его:
"... мне иногда кажется, что ты так безнадежно смотришь на все...", - а
Верду оправдывается: "Время уж такое... безнадежное, друг мой... Миллионы
голодающих и безработных. Нелегко продержаться человеку моих лет". Нет, он
вовсе не жестокий зверь, он обыкновенный человек, обыкновенный француз,
веселый и жизнерадостный, но вынужденный идти на преступление и рисковать
головой, чтобы прокормить семью, которую честным трудом прокормить
невозможно.
И фильм Чаплина не столько даже сатира на общество, сколько, так
сказать, исследование его законов, история болезни. Комическое здесь не
утратило окончательно своей роли, но как бы отошло на второй план. Оно ярче
всего сказывается тогда, когда в ходе сюжета возникают недоразумения и
случайности, спасающие жизнь одной из намеченных жертв Верду, когда он
пытается скрыться от женщины, которая может разоблачить его и т.д. Однако,
если в предыдущих фильмах Чаплина комическое было формой драматического, то
здесь они разъединились, и драматическое не только существует на равных
правах, но и преобладает. "Мсье Верду" - фильм, который ясно показал
многогранность таланта Чаплина, широту художественных возможностей актера.
В книге "Моя биография" есть рассказ о нескольких комедийных актерах,
мастерством которых восхищался Чаплин. Среди них называет он актера мюзик-
холла Фрэнка Тиннея, который "с удивительной легкостью общался с публикой".
"Я снова увидел его на сцене, - пишет Чаплин, - несколько лет спустя и был
потрясен: муза комедии покинула его. Тинней был так неловок, что я не мог
поверить, тот ли это актер. Именно эта перемена в нем подала мне
впоследствии идею "Огней рампы". Мне хотелось понять, каким образом Тинней
мог потерять живость и уверенность в себе". В "Огнях рампы" причиной была
старость. Кальверо, главный герой фильма, постарел, стал чаще заглядывать
себе в душу, глубже ощущать свое человеческое достоинство, и это разлучило
его с публикой - пропала легкость непосредственного общения.
Перемена в искусстве Фрэнка Тиннея стала не только темой "Огней
рампы" - эта тема в какой-то мере характерна и для самого Чаплина. Чаплин,
как и Кальверо, постарел и тоже "стал чаще заглядывать себе в душу".
Последнее выражение не вполне точно характеризует процесс, происходящий в
творчестве Чаплина. Заглядывая себе в душу, он одновременно пристально и
зорко присматривается к времени, в котором живет, и к обществу, его
окружающему. Чарли, постоянный герой десятков его фильмов, перестал
интересовать Чаплина, артист охладел к своему герою. Зато пристальность, с
которой он рассматривает общество, увеличилась во много раз. Здесь кроется
причина создания "Мсье Верду", а затем "Короля в Нью-Йорке".
Что же касается "Огней рампы", то это фильм-прощание. Самые блестящие
эпизоды картины - это эпизоды, в которых Чаплин показывает мастерство
клоунов и комиков первого десятилетия ХХ века. Сцены, в которых Чаплин
необыкновенно выразительно и ярко демонстрирует это искусство (куплеты с
дрессированной блохой, последнее представление, в котором принимает участие
в качестве его партнера Бастер Китон), стоят на уровне лучших кусков
"Золотой лихорадки", "Новых времен", "Великого диктатора". Образ, созданный
Чаплином в этом фильме, - не образ Чарли, а тот, или вернее, те, что ему
предшествовали.
Так, в одном из последних своих фильмов Чаплин возвращается к эпохе
собственной юности, к эпохе, когда лишь зарождалась его великая слава.
Следующий фильма Чаплина "Король в Нью-Йорке" - злая едкая сатира,
направленная против образа жизни, присущего стране, где Чаплин прожил
несколько десятилетий. Артист в этом фильме не отказался от своего
комедийного мастерства. Однако за каждым комическим эпизодом встает большая
и серьезная политическая тема. Герой фильма, свергнутый с престола король,
приезжает в Соединенные Штаты Америки с самыми лучшими надеждами и
иллюзиями. Сюжет фильма - история крушения всех надежд и иллюзий. Он
оказывается в стране, где царят странные нравы и обычаи, в обществе,
объятом страхом, где никто не избавлен от подозрительности комиссии по
расследованию антиамериканской деятельности, где самые светлые чувства,
даже любовь, исковерканы и изуродованы корыстью и расчетом, где все
продается и покупается, где десятилетних детей превращают в доносчиков и
осведомителей, где искусство поругано и изгажено. В фильм "Король в Нью-
Йорке" включены многие горькие эпизоды эпохи жизни Чаплина в США.
После фильма "Король в Нью-Йорке" Чаплин на протяжении шести лет
писал мемуары. Его объемистая книга "Моя биография" вышла в 1964 году и
сразу же начала переводиться на различные языки. Они имела большой
читательский спрос, и одно издание следовало за другим.
Слава принесла Чаплину деньги, собственную студию, а главное, -
относительную независимость (до поры до времени). Тем не менее в подробном
воссоздании им даже годов своего наивысшего триумфа явственно ощущается, в
