RSS    

   Эстония

ажиотажного спроса на наличность.

20 мая, за месяц до обмена денег, Верховный Совет ЭР принял целый ряд

законов, направленных на обеспечение денежной реформы. Согласно Закону о

деньгах, эстонская крона после проведения реформы становилась единственным

законным платежным средством на территории Эстонии, причем как кредитные

учреждения, так и другие юридические лица были обязаны принимать кроны без

ограничений при совершении любых сделок [5, c.422]. Значение этой нормы

было довольно велико: в Эстонии перед реформой наряду с рублевым было очень

распространено и валютное обращение. Однако после проведения реформы такая

ситуация была неприемлима: во-первых, это подорвало бы престиж кроны, во-

вторых, это замедлило бы формирование валютного покрытия новой денежной

единицы (вместо того, чтобы “покупать” кроны в обменных пунктах, туристы

предпочли бы расплачиваться долларами или марками), в-третих, затруднило бы

проведение денежной политики государства (если количество крон в обращении

Банк Эстонии мог регулировать, то на выпуск в оборот, скажем, финской марки

он влиять не мог). Обязательность кроны к приему всеми предприятиями

позволила несколько ограничить бартерные сделки: о какой цивилизованной

денежной политике может идти речь, если значительная часть продукции

реализуется посредством натурального обмена?

“Закон об иностранной валюте” предусматривал следующие нормы: во-

первых, после проведения реформы валюту можно использовать только для

внешних рассчетов [4, c.423]. О значении подобного нововведения я уже

говорил.

Во-вторых, валюта, поступающая на счета юридических лиц, подлежала

обмену на кроны по официальному курсу на день конвертации [4, c.423]. Это

положение, безусловно, ограничивало свободу предприятий распоряжаться

своими заработанными деньгами, однако тогда этот шаг был вполне оправдан:

чрезвычайные ситуации требуют и чрезвычайных решений, а от регулярности

прироста валютных резервов зависела и судьба денежной реформы, и будущее

эстонской экономики вцелом.

В-третих, юридические лица были обязаны переводить заработанную за

границей конвертируемую валюту в Эстонию в течении двух месяцев со дня ее

поступления [4,c.424]. Смысл этой статьи был тот же самый, что у

предыдущей, хотя восторгов у предпринимателей она должна была вызвать еще

меньше: уж больно все это похоже на действия Внешэкономбанка СССР.

Впрочем, данные ограничения смягчались следующей нормой: Банк Эстонии

(БЭ) гарантировал и обмен крон на валюту по официальному курсу [4,c.424]. А

значение этого положения переоценить трудно: наконец-то в законе

декларирована пусть внутренняя, но все же конвертируемость.

В-пятых, выдача и принятие внешних займов подлежали регистрации в БЭ,

иначе эти сделки считались недействительными [4,c.424]. Это дало БЭ

возможность контролировать отток капиталов и процентных выплат, накладывая

вето на сделки, способные нанести ущерб экономике государства.

В-шестых, закон разрешал свободный вывоз капитала, ранее ввезенного в

страну в качестве инвестиций, а такжей свободный вывоз дивидендов,

получаемых в Эстонии. В остальных случаях вывоз валюты осуществляется

согласно правилам, утвержденным БЭ и согласованным с правительством [4,

c.424-425]. Внешние инвестиции-залог нормального функционирования эстонской

экономики, и естественно стремление максимально упростить вопросы,

связанные с инвестированием капитала в Эстонию. В то же время Эстония

слишком бедная страна, чтобы позволить себе бесконтрольный отток валюты.

В-седьмых, БЭ согласно этому закону был наделен правом требовать от

юридических лиц информацию, связанную с обращением валюты [4 ,c.425].

Проведение любой политики невозможно без надлежащего контроля, а

непременным его условием является наличие необходимой информации.

Как мы видим, этот закон явился достаточно жестким и подчас не вполне

соответсвующим представлениям о свободе предпринимательства, однако смысл в

принятии именно такого закона, безусловно, был. Да и как я уже говорил,

победителей не судят: если этот правовой акт смог достичь поставленной

цели, значит он изначально был хорошим.

Закон “Об обеспечении эстонской кроны” предусматривал, что все

находящиеся в обращении кроны должны иметь покрытие в виде золота или

резерва конвертируемой валюты [6, c.426]. Это создавало реальную основу

конвертируемости кроны (БЭ мог скупить любое количество крон), значительно

повышало стабильность эстонской валюты, благоприятствовало инвестициям,

сделало крону не только мерой стоимости и средством обмена, но и средством

накопления (эта функция денег работает только тогда, когда люди уверены в

том, что в один прекрасный день их сбережения не превратятся в пыль).

Курс кроны, согласно данному закону,определялся БЭ в зависимости от

курса немецкой марки. И естественно, авторитет этой самой твердой в Европе

валюты не мог не повысить доверие к эстонским деньгам. При этом БЭ не имел

права девальвировать крону, что также немаловажно.

БЭ обязан обеспечить свободный обмен валюты по официальному курсу на

всей территории Эстонии [6, c.426], что ставило крест на валютном “черном

рынке”, процветавшем в советское время, и значительно облегчало проведение

внешнеэкономических рассчетов.

Изменение объема крон в обороте должно соответствовать изменению

резервов БЭ [6, c.427]: без этого невозможно обеспечить сбалансированную

денежную политику и конвертируемость национальной валюты.

БЭ обязан по меньшей мере раз в месяц обнародовать информацию о

размере резервов золота и конвертируемой валюты, а также о количестве крон

в обращении [6, c.427]: открытость-необходимое условие доверия, и чем

доступнее будет подобная информация, тем меньше возникает слухов и

домыслов. История знает немало примеров того, как единственной причиной

банковского краха явились слухи о неплатежеспособности банка. Если же речь

идет о финансах всего государства, нетрудно представить, каковы могут быть

последствия неточной информации.

2.2. ПРОВЕДЕНИЕ РЕФОРМЫ.

Для непосредственного руководства подготовкой и проведением денежной

реформы в марте 1991 года был образован комитет по денежной реформе, в

состав которого входили премьер-министр, президент Банка Эстонии и

независимый эксперт [1, c.17]. Это с одной стороны обеспечивало достаточную

компетентность и связь реформы с общей экономической политикой государства,

а с другой-давало возможность сохранить независимость комитета.

Распоряжения комитета по силе были равнозначны постановлениям Парламента,

что позволяло достаточно свободно и опреативно принимать необходимые

решения. В обязанности комитета входила и разработка принципов национальной

денежной системы и денежной политики [1, c.17-18].

Именно комитет по денежной реформе определил срок обмена денег и

правила, по которым этот обмен происходил. На первый взгляд правила эти

могут показаться достаточно жесткими: так, обменять деньги могли только те,

кто предварительно проверил наличие своей фамилии в списках, а подлежащая

обмену сумма наличных была ограничена 150 кронами на человека (однако,

банковские вклады населения и все средства предприятий при этом

обменивались полностью) [1, c.18]. Своя логика в этом, безусловно, была:

поскольку количество выпущенных в обращение крон не должно было превышать

золото-валютных резервов республики, необходимо было четко ограничить сумму

обмениваемых денег-без этого реформа не имела бы смысла. Кроме того, было

необходимо предотвратить появление “мертвых душ”, чтобы “лишние” рубли не

были обменяны через подставных лиц.

С этой же целью начиная с 1 мая были резко ограничены рублевые

перечисления в Эстонию, а с 16 июня все почтовые переводы возвращались

отправителям [1, c.18]. К сожалению, эта мера тоже была вынужденой: если бы

тененвая экономика решила воспользоваться обменом денег в Эстонии, все

рассчеты экономистов были бы опрокинуты валом инфляционных рублей. Ту же

цель преследовал БЭ и тогда, когда начал устанавливать официальный курс

кроны только к свободно конвертируемым валютам. И цель была достигнута:

количество крон, выпущенных в обращение 20-22 июня, было сведено к минимуму

без ущемления интересов подавляющего большинства жителей республики.

Однако, обмен денег-это не конец реформы, а только завершение первого ее

этапа.

3. ЧТО СПОСОБСТВОВАЛО И ЧТО МЕШАЛО УСПЕХУ ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ

3.1. Обстоятельства, способствовавшие успеху реформы. Для того, чтобы

введение собственной валюты действительно принесло ощутимые плоды, наряду с

перестройкой финансовой системы необходимо было провести фындаментальные

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5


Новости


Быстрый поиск

Группа вКонтакте: новости

Пока нет

Новости в Twitter и Facebook

                   

Новости

© 2010.