Население России: Буряты
мнению бурят, считался своеобразный амулет, данный шаманом, — hасюуhан.
Семья, где дети часто болели или умирали, нередко обращалась к шаману или
шаманке с просьбой стать крестным отцом — найжи баабай или крестной
матерью—найжа тоодэй. Шаман совершал брызгание вином, давал амулет,
пользовался в семье особым уважением и часто навещал ребенка. Если тот
вырастал здоровым, то родители считали себя обязанным шаману и одаривали
его.
Детей с малых лет учили знанию родного края, обычаев и традиций отцов и
дедов. Им старались привить трудовые навыки, приобщить их к
производственной деятельности взрослых: мальчиков приучали ездить на лошади
верхом, стрелять из лука, укрючивать коней, а девочек — мять ремни, овчины,
носить воду, разжигать огонь, нянчиться с малышами. Дети с ранних лет
становились пастухами, учились переносить холод, спать под открытым небом,
сутками находиться при стаде, ходить на охоту.
Игры детей отражали трудовую деятельность старших. Окружающая природа,
отара овец, табун лошадей, улус с его размеренной и однообразной жизнью,
общественные праздники — вот мир, в котором развивался кругозор ребенка.
Существовала целая система умственного, нравственного и физического
воспитания детей. По воззрениям бурят, идеальным считался мужчина, имеющий
девять способностей— hайн эрэ юhэн эрдэмтэй: уметь бороться — барилдаха,
уметь мастерить—урлаха, знать кузнечное дело—дарлаха, быть
охотником—агнаха, уметь голыми руками ломать позвоночную кость скотины —
hэеэр шааха, уметь плести кнут из восьми ремешков—наймаар могойшлоод минаа
томохо, плести треножник для коня — гурбилаа шудэр томохо, уметь натягивать
тетиву лука—эбэр номын ооhорые уяжа шадаха и бытъ наездником — урилдаани
мори унаха.
В бурятской семье не существовало строгих мер наказания за проступки.
Отмечая это, Ланганс писал: «Впрочем имеют дети как у бурят, так и у
монголов полную волю следовать во всем природным своим склонностям, не
опасаясь за проступки строгого наказания. Бывают между ими отменно
способные к называемым ими словесным наукам и удивительною памятью одарены:
назначенные в ламы в учении преподаваемом им до такой степени успевают, что
ламайской веры духовные книги (писанные на тибетском языке, которого они не
разумеют) наизусть вытверживают, и несколько человек вдруг их, не сбиваясь
ни в одном слове, прочитывать могут». Это, пожалуй, одна из первых
характеристик умственных способностей бурятских детей
Погребально – поминальные обычаи и традиции
О характере старинных бурятских погребений можно судить по данным
археологических раскопок. Так, например, некоторые погребения на Ольхоне,
датируемые XVIII веком, имели искусственные кладки из каменных плит. В
одном из женских погребений обнаружены разнообразные предметы быта и
украшения, а также зерна проса. На лобной части черепа по кожице, прикрытой
шелковой материей, лежал посеребрённый диск. Несколько таких же украшений
находились ниже шеи. По видимому, они были пришиты к головному убору и к
одежде погребенной. Под шеей лежали три перламутровых диска с резным
орнаментом. Около ушных отверстий находились сережки из медной проволоки с
привесками из бисера — маржан. На груди лежали в один ряд мелкие бронзовые
пуговицы. У правого плеча находилось 15 мелких монет английского, немецкого
и французского происхождения, датируемых XVIII столетием. На запястьях
обеих рук находилось по два бронзовых браслета, на правой руке, кроме того,
три медных перстня, а на левой — два. У левой кисти лежал железный ножик в
деревянных ножнах. У правой руки в кожаном, сильно истлевшем мешочке,
лежали две бронзовые ложечки и небольшой железный ножичек в ножнах.
Под черепом найдены железные украшения лопатообразной фермы и большое
количество мелких металлических привесок, пришитых, по-видимому, к
воротнику костюма. Волосы заплетены в косичку и вправлены в медную
трубочку. Нижняя часть полы костюма украшена мелкими пластинками из белого
металла и белыми бусинками.
Мужчин хоронили подобным же образом. В могильнике, рядом с описанным
женским погребением, были найдены около черепа небольшие пуговицы и
металлическое украшение с вправленной в него монетой конца XVIII века. В
правой руке лежала трубка с длинным чубуком, туго набитая табаком, и огниво
с железным кресалом. С этой же стороны находились два куска железной руды в
небольшом деревянном ящике. На обе руки были надеты бронзовые браслеты. Под
шеей лежало большое количество мелких бусин. Ими, вероятно, был обшит
воротник одежды. Кожаный головной убор украшен стеклянными бусами
различного цвета и размера.
Все раскопанные на Ольхоне бурятские погребения имели одинаковую
ориентировку в положении скелетов: женщины захоронены головами на восток, а
мужчины — на запад, северо-запад и северо-восток.
В бурятских могильниках в долине реки Талькин (левый берег Ангары)
обнаружены скелет лошади с железными удилами в зубах, скелет быка или
коровы, железные наконечники стрел, срединные накладки луков сложного тюрко-
монгольского типа, металлическая трубка— ганза и другие изделия. Возраст
погребения, предположительно— XVI-XVII века. Эти погребения интересны тем,
что ими представлено прошлое ангарских бурят, еще до их соприкосновения с
русскими.
Формы погребения у этнических групп бурят были разные. По
свидетельству путешественников, в частности Георги, у бурят мертвец
погребался в той одежде, в какой умер. Вместе с покойником клали "нож, лук,
стрелы". На месте погребения закалывали любимого коня умершего и оставляли
там седло. Бурятские кладбища обычно располагались в небольших лощинах или
на склонах возвышенностей вблизи таманских рощ. Иногда обходились без общих
кладбищ. Обычай погребать умершего просто где-то в лесу сохранялся у
аларских бурят до конца XIX века. По-видимому, гроб делался не всегда и не
везде. Не редко умершего оставляли прямо на поверхности земли, прикрыв его
деревьями или завалив камнями и валежником.
Другой формой захоронения было сожжение трупов. «Кто умрет из братских
мужеска или женска полу, нарежают умерших в лутчее платье, с ним кладут
огниво, трут, трубку, платье летнее и зимнее, хотя б было у кого золото и
серебро с ними кладут, и отвозят в лес, обкладывают дровами и при них
кладут лошадей по две или кто сколько богат, и зажигают дрова, где мертвой
совсем сгорает. А для поминовения возят вино и еству, а что останется,
отдают собакам»— отмечает М. Татаринов.
Людей, убитых молнией, хоронили другим способом. По шаманским
представлениям, пораженный громом считался избранником неба—тэнгри — и его
хоронили как шамана: одевали в оргой (специальный костюм), отвозили в
шаманскую рощу, где и оставляли на особо устроенном помосте — аранга. Рядом
с аранга клали пищу и ставили вино.
С распространением ламаизма у забайкальских бурят произошли изменения в
погребально-поминальных обычаях и обрядах. Погребения стали связываться с
предписаниями священных книг ламаизма. Лама определял по книгам день, час и
способ погребения покойника. При определении дня и способа захоронения
учитывались как время (год. и созвездие) рождения человека, так и час его
кончины, его общественное положение и характер смерти. Тело умершего обычно
обертывали куском дабы (материи), а лицо покрывали хадаками (лоскутками
материи); чтобы придать ему вид уснувшего, сгибали колени и правую руку
прикладывали к уху....
Покойника клали головой на запад, чтобы лучи восходящего солнца падали
ему в глаза. Могилу рыли неглубокую, только чтобы поместить гроб. По
ламаистским предписаниям, можно было оставлять мертвого в гробу на
поверхности земли или подвергать частичному сожжению. Иногда труп бросали в
воду или просто оставляли в лесу. Тела лам в некоторых случаях сжигали, и
пепел в глиняном сосуде ставили в небольших часовнях — бумхан, построенных
из дерева на вершине холма или горы.
Сближение с русским населением, влияние русской культуры и быта,
распространение христианства в Прибайкалье внесли некоторые изменения в
погребально-поминальные обычаи и традиции бурят. Изменения эти, в
частности, заключались в том, что покойников стали зарывать глубоко в землю
и устраивать по ним поминки через 49 дней после похорон.
Современные проблемы бурят
В современной ситуации всеобщей глобализации актуальна проблема
сохранения многообразия культурного мирового ландшафта. Особенно хрупким
является культурное наследие малочисленных народов, перед которыми стоит
двоякая задача: гармоничное взаимодействие с доминирующими мировыми
культурами, современной цивилизацией и одновременное сохранение
собственного уникального своеобразия. Около трехсот лет буряты живут в
российском подданстве, почти столько же времени прошло, как буддизм был
признан в качестве официального вероисповедания «инородцев» в Забайкалье.
Благодаря многовековому взаимовлиянию в Байкальском регионе сложился
уникальный комплекс буддийских, шаманских, христианских, родовых, ранних,
религиозных и прочих традиций, своеобразие которого на российском,
евразийском пространстве определяется решающим значением буддийской
культуры. Актуальность темы исследования вызвана социально-политическими
изменениями, произошедшими в России за последние годы, необходимостью более
пристального внимания к культурному наследию прошлого для разработки
наиболее конструктивной и действенной политики в области культуры, как на
региональном, так и на федеральном уровне.
Многовековая история монгольского книгопечатания традиционным для
стран Центральной Азии и Дальнего Востока ксилографическим способом
представляет одну из интереснейших страниц в истории духовной жизни
монгольских народов. Кроме того, состояние востоковедной науки в России
диктует необходимость системного исследования ксилографического
книгопечатания в бурятских дацанах. Бурятская ксилография является
своеобразным носителем обширной источниковедческой, историографической
информации и представляет богатый материал для научного исследования.
Печатные бурятские издания в старомонгольской и тибетской графике наряду с
другими источниками содержат ценный материал по различным аспектам
познания, способствующим реальной идентификации бурятского народа в
определенный период его развития. Они дают достоверную картину бытия,
обычаев и устремлений народа, его мировосприятия и динамику развития.
Литература
1. Бурятско-русский словарь / Под ред. К. М. Черемисова. М: Сов.
энциклопедия, 1973.
2. Галданова Г. Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск, 1987.
3. Хакасско-русский словарь / Под ред. Н.А. Баскакова. М., 1953.
4. Хангалов М. Н. Собр. соч.: В 3 т. Улан-Удэ, 1959.
5. Большая советская энциклопедия, 2002
6. Энциклопедия Кирилла и Мифодия, 2000
