Шехтель - отец модерна
элементов интерьера, контрастирующих с тонкой декоративной отделкой.
В особняке Шехтеля в Ермолаевском переулке зодчий вновь был очень
оригинален. В этой постройке перевоплотились и усовершенствовались
элементы, которые архитектор применил в предыдущих постройках.
Еще одним замечательнейшим зданием, построенным Федором
Осиповичем является здание Ярославского вокзала. Здесь зодчий был столь же
оригинален, но это здание принципиально отличается от особняка Морозовой на
Спиридоновке.
В композиции Ярославского вокзала тема башен подчиняет себе все
остальное, а уравновешенность асимметричной композиции лишает здание
застылости, предает ему подвижность, трепетность живого организма.
Композиция Ярославского вокзала проста и легко запоминается, но вместе с
тем она кажется неисчерпаемой в своем многообразии, чему также способствует
асимметрия башенных объемов. Башня входа образует динамичный центр –
стержень композиции, по отношению к которому обуславливается положение
остальных объемов.
Формы здания обобщены и незаметно перетекают одна в другую. Углы не
выражены, грани между фасадами сглажены.
Богатая гамма фактурно-цветовых сопоставлений отделочных материалов (
кирпич, камень, штукатурка ) дополнена рельефами, металлическими решетками,
майоликовыми панно и неизобразительной «живописью» изразцовых фризов,
включенных в композицию с той же гибкостью свободой.
Здание Ярославского вокзала так же насыщено оригинальностью и
пышностью фантазий зодчего. Это сооружение относится к одним из лучших
зданий, построенных Шехтелем в Москве. От Ярославского вокзала, ставшего
опять – таки событием в отечественной архитектуре, как и от его двойников –
павильонов в Глазго, начинается жизнь одного из важнейших направлений
модерна, известного под названием неорусского стиля.
Федор Осипович Шехтель продолжает работать в так называемом неорусском
стиле. Очень сходен по строению с Ярославским вокзалом Казанский вокзал.
В проекте Казанского вокзала главным фасадом является не торцовый,
обращенный к путепроводу, а продольный, выходящий на площадь. Дабы избежать
монотонности протянувшихся на версту фасадов , Шехтель обращается к
многообъемной композиции древних теремов, используя формы нарышкинского
барокко – самого светского стиля допетровской Руси, созвучного началу XX
века суховатой рациональностью форм, графичностью композиций, большими
проемами окон.
Следует подчеркнуть умение Шехтеля справится с грандиозным заданием. В
сооружении Казанского вокзала найдена мера монументальности и соразмерного
человеку масштаба: членения и объемы крупны, но не настолько, чтобы
подавить людей, детали не измельчены. Здесь есть симфония вертикалей,
ритмика сложных, но сведенных к простым форм, взаимодействие вертикальных и
горизонтальных ритмов, стилизация, хотя стилизируются здесь иные качества
древнего зодчества – не живописная трепетность, а легкость, графичность,
прозрачность форм.
Новым в композиции Казанского вокзала является выраженность
горизонтальных ритмов ( надо заметить, что до сих пор в композициях Шехтеля
преобладали вертикальные ритмы и акценты ). Композицию словно держат,
обручем стягивая здание, ряды окон. Мотив полуциркульных окон первого
этажа, возникая в крайнем левом павильоне на площади, почти исчезая в его
центральной части, вновь появляется у башни, достигая особенной мощи в
угловом полуциркульном объеме и главном корпусе торцового фасада. То же
можно сказать о мотиве маленьких окон. Собранные в группы разной
протяженности, поддерживаемые лентой окон над входом в залы первого класса,
они создают то богатство ритмических поворотов, которое не только соединяет
разнородные объемы, но и подчеркивает их многообразие.
Каждое новое крупное произведение Шехтеля – открытие. Особняк
Рябушинского на углу улицы Качалова и улице А. Толстого – здание, творение
в стиле национально-романтической ветви модерна.
На первый взгляд, особняк Рябушинского не имеет ничего общего с
модерном : математическая ясность кубовидного объема, плоские
железобетонные карнизы. Но это только на первый взгляд. Фасады здания
практически свободны от всяких художественных форм. Фасад, выходящий на
улицу Качалова представляет собой квадрат, квадратной же является форма
окон, близки к квадрату разделенные окнами фрагменты фриза, на соотношениях
квадрата и диагонали основана форма крылец.
Поражающая с первого взгляда простота далеко не элементарна. Крыльцо
вместе с отступающей частью уличного фасада образует второй, дополнительный
квадрат, накладывающийся на первый. Едва ли не каждая геометрическая форма
имеет свое противопоставление. Непривычно крупные, массивные крыльца словно
отодвигают назад кажущуюся рядом с ними невесомой коробку особняка.
Виртуозное владение пространством позволило Шехтелю с блеском
реализовать в особняке Рябушинского принцип организации помещений по
спирали, вокруг спиралевидного завитка его великолепной мраморной
лестницы—волны. Завиток спирали, обозначавший бесконечность развития, стал
ведущей темой декора постройки в наружной ограде, ограждениях балконов,
росписи старообрядческой моленной, созданной в скрытой от посторонних глаз
части особняка. Волна — символ постоянного, изменчивого движения — задала
интерьерам ещё одну линеарную тему. Волнообразен рисунок живописного и
рельефного фризов столовой, беспокойный спиралевидный ритм звеньев решетки
напоминает вечное, не получающее движение волн, набегающих на берег и тут
же отступающих назад, подобна неровной границе морского прибоя кайма
паркета в столовой и холле. Мотив волны повторен в абрисах дверных порталов
и оконных рам, в переплётах цветного витража холла и других элементах
отделки.
Тема волны очень ярко выражена в убранстве парадной лестницы и
столовой. Текучие формы парапета парадной лестницы особняка из
искусственного серого мрамора напоминают одновременно волны застывшей лавы
и тело диковинного зверя. Убранство столовой поражает вакханалией кривых
линий. Особенно это заметно на убранстве камина, рельеф которого
представлен множеством бурных и выразительных линий.
Витражи, решетки, широкое использование изобразительного искусства,
размеры покойных по пропорциям комнат – все направлено к тому, чтобы
оторвать интерьер от обыденности. Благоустроенность и комфорт особняка
Рябушинского, свойственные модерны вообще, - явление принципиально иного
порядка. В интерьерах особняка Рябушинского определеннее, чем на фасадах,
сказывается стремление к созданию обстановки, не похожей ни на что
существовавшее ранее.
Говоря о зрелом творчестве зодчего, нельзя не рассказать одном из
особняков, построенных Шехтелем для себя. Этот особняк находится на Большой
Садовой улице, дом 4, в близи площади Маяковского.
Торжественный фасад, украшенный портиком из четырёх колонн
обнаруживает некоторое сходство с особняками начала XIX века, но он
сравнительно молод, особняк построен почти сто лет спустя после постройки
тех зданий, которые послужили его прототипом. Это здание очень оригинально
во многих планах. Никогда Шехтель не достигал такой прозрачности во
взаимодействии плана и объемов, как в особняке на Большой Садовой, никогда
так естественно и гармонично малейшие нюансы планировки не находили
отражения в композиции фасада. Пространственным ядром здания является
двухсветный холл, выходящий на уличный фасад гигантским окном. Каждой
детали здания придается особенная значительность. Особняк на первый взгляд
может показаться простым, но если к нему присмотреться, то для зрителя
откроется удивительная элегантность и изысканность постройки. В этом и
состоит оригинальность этого здания.
Творческая энергия и неповторимый талант Шехтеля продолжали
развиваться. Каждое его новое творение представляло собой новые
неповторимые замыслы, новые идеи. Композиция особняка Дерожинской была
построена на классических для древнерусской архитектуры соотношениях
квадрата и диагонали.
Однако квадрат здесь – внутренняя форма, угадываемая за
второстепенными членениями. Господствует же менее спокойная форма
прямоугольника. Ряды соотношений, ритмика форм, сложно преобразующихся одна
в другую, скользящи, динамичны. Формы здания крупны и могучи. В
«скульптурности» этих форм, их своеобразной патетике и пластичности есть
нечто родственное экспрессионизму.
Столь же экспрессивны и въездные ворота. В обобщенности их форм –
круглых, текучих, массивных – угадывается восхищение новым материалом –
бетоном. Героическая тема продолжается и в ограде – мощной горизонтали
глухого парапета, равного по высоте человеческому росту, наряженном
стремительном движении прутьев прозрачной решетки. Ее четкому узору чужды
внутренняя гармония и законченность. Повторяющиеся ритмичные линии образуют
незавершенное, постоянно возобновляемое движение. Все здание несомненно
является очередным шехтелевским шедевром.
На примере многих построек Шехтеля в Москве мы убедились, что это был
необыкновенно талантливый человек. Однако необходимо заметить, что он
работал не только в Москве. Среди построек, выполненных не в столице
наибольший интерес представляют такие здания, как церковь в Балакове
Самарской губернии, загородный дом Патрикеева в Химках, дача И.В. Морозова
в Петровском парке, загородный дом Фон Дервиза в Кирицах Рязанской
губернии.
Но во всех постройках Шехтеля мы видим воплощение уникальных идей,
уникального стиля, неповторимого таланта.
5.Заключение.
Итак, мы видим, сколь велика роль Федора Осиповича Шехтеля как в
архитектуре Москвы, так и в истории архитектуры в целом. Особый стиль,
воплотившийся во всех творениях зодчего, стал одним из самых лучших в
архитектуре модерна.
Много было сказано о жизни Шехтеля, из чего понятно, что он
действительно был талантливым человеком, проявившем себя во многих видах
искусства, и его талант безграничен. Плоды его творчества поистине
великолепны и заставляют восхищаться любого человека и по сей день. Он был
очень значимым общественным деятелем.
Федор Осипович Шехтель жил и творил в очень напряженное историческое
время. В 1905 году произошла первая русская революция, 1914 – первая
мировая война, 1917 – октябрьская революция. Все эти события не могли не
отразится на жизни и творчестве зодчего. Он при жизни застал годы
становления советской власти, при которой роль искусства, в том числе и
архитектуры, кардинально поменялась. Это нанесло неизгладимый отпечаток в
его творчестве. Однако Шехтель как настоящий архитектор не переставал
совершенствоваться, его стиль с каждым новым сооружением становился всё
более уникальным.
Шехтель был в числе непосредственных создателей нового языка
архитектуры, новой системы. Его творчество – одна из вершин первого этапа
современной архитектуры, известного в России под названием модерн.
Шехтель вошел в историю отечественного искусства как крупнейший мастер
рубежа XIX – XX веков, один из создателей национального варианта модерна,
характерный и яркий председатель русской архитектуры школы конца прошлого –
начала текущего столетия.
Умер Шехтель 26 июня 1926 года.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Е.И. Кириченко «Федор Шехтель». Москва. Издательство «Стройиздат».
1973 год.
2. А.С. Логинова «Искусство русского модерна». Москва. Издательство
«Советский Художник». 1989 год.
3. Е.И. Кириченко «Большая садовая, д. 4». Издательство «Правда» 1984
год.
