Московский Ранний Классицизм
Главным новшеством, имевшим решающее значение для дальнейшего, было
обращение к универсальному художественному языку архитектуры. В
произведениях русского средневекового зодчества форма любого элемента
зависела от его места в структуре целого, всегда индивидуального. Западное
барокко, в отличие от этого, основывалось на правилах архитектурных
ордеров, имевших всеобщее значение. Универсальным правилам подчинялись не
только элементы здание но и его композиция в целом, ритм, пропорции. К
подобному использованию закономерностей ордеров обратились и в московском
барокко. В соответствии с ними планы построек стали подчинять отвлеченным
геометрическим закономерностям, искали “правильности” ритма в размещении
проемов и декора- Ковровый характер узорочья середины века был отвергнут;
элементы декорации располагались на фоне открывшейся глади стен, что
подчеркивало не только их ритмику, но и живописность. Были в этом новом и
такие близкие к барокко особенности, как пространственная взаимосвязанность
главных помещений здания, сложность планов, подчеркнутое внимание к центру
композиции, стремление к контрастам, в том числе - столкновению мягко
изогнутых и жестко прямолинейных очертаний. В архитектурную декорацию стали
вводить изобразительные мотивы.
В то же время, как и средневековая русская архитектура, московское барокко
оставалось по преимуществу “наружным”. Б, Р. Виппер писал: “Фантазия
русского зодчего в эту эпоху гораздо более пленена языком архитектурных
масс, чем специфическим ощущением внутреннего пространства”. Отсюда -
противоречивость произведений, разнородность их структуры и декоративной
оболочки, различные стилистические характеристики наружных форм, тяготеющих
к старой традиции, и форм интерьера, где стиль развивался более динамично.
Ярким иностранным представителем работавшим в России был Антонио Ринальди
(1710-1794 г.). В своих ранних постройках он еще находился под влиянием
“стареющего и уходящего” барокко, однако в полной мере можно сказать что
Ринадьди представитель раннего классицизма. К его творениям относятся:
Китайский дворец (1762-1768 г.) построенный для великой княгини Екатерины
Алексеевны в Ораниенбауме, Мраморный дворец в Петербурге (1768-1785 г.)
,относимый к уникальному явлению в архитектуре России, Дворец в Гатчине
(1766-1781 г.) ставший загородной резиденцией графа Г.Г. Орлова .
А.Ринальди выстроил также несколько православных храмов, сочетавших в себе
элементы барокко-пятеглавие куполов и высокой многоярусной колокольни.
В конце XVII в. в московской архитектуре появились постройки, соединявшие
российские и западные традиции, черты двух эпох: Средневековья и Нового
времени. В 1692— 1695 гг. на пересечении старинной московской улицы
Сретенки и Земляного вала, окружавшего Земляной город, архитектор Михаил
Иванович Чоглоков (около 1650—1710) построил здание ворот близ Стрелецкой
слободы, где стоял полк Л. П. Сухарева. Вскоре в честь полковника его
назвали Сухаревой башней.
Необычный облик башня приобрела после перестройки 1698— 1701 гг. Подобно
средневековым западноевропейским соборам и ратушам, она была увенчана
башенкой с часами. Внутри расположились учреждённая Петром I Школа
математических и навигацких наук, а также первая в России обсерватория. В
1934 г. Сухарева башня была разобрана, так как “мешала движению”.
Почти в то же время в Москве и её окрестностях (в усадьбах Дубровицы и
Уборы) возводились храмы, на первый взгляд больше напоминающие
западноевропейские. Так, в 1704—1707 гг. архитектор Иван Петрович Зарудный
(? — 1727) построил по заказу А. Д. Меншикова церковь Архангела Гавриила у
Мясницких ворот, известную как Меншикова башня. Основой её композиции
служит объёмная и высокая колокольня в стиле барокко.
В развитии московской архитектуры заметная роль принадлежит Дмитрию
Васильевичу Ухтомскому (1719—1774), создателю грандиозной колокольни Троице-
Сергиева монастыря (1741—1770 гг.) и знаменитых Красных ворот в Москве
(1753—1757 гг.). Уже существовавший проект колокольни Ухтомский предложил
дополнить двумя ярусами, так что колокольня превратилась в пятиярусную и
достигла восьмидесяти восьми метров в высоту. Верхние ярусы не
предназначались для колоколов, но благодаря им постройка стала выглядеть
более торжественно и была видна издали.
Не сохранившиеся до наших дней Красные ворота были одним из лучших образцов
архитектуры русского барокко. История их строительства и многократных
перестроек тесно связана с жизнью Москвы XVIII в. и очень показательна для
той эпохи. В 1709 г., по случаю полтавской победы русских войск над
шведской армией, в конце Мясницкой улицы возвели деревянные триумфальные
ворота. Там же в честь коронации Елизаветы Петровны в 1742 г. на средства
московского купечества были построены ещё одни деревянные ворота. Они
вскоре сгорели, однако по желанию Елизаветы были восстановлены в камне.
Специальным указом императрицы эта работа была поручена Ухтомскому.
Ворота, выполненные в форме древнеримской трёхпролётной триумфальной арки,
считались самыми лучшими, москвичи любили их и назвали Красными
("красивыми”). Первоначально центральная, самая высокая часть завершалась
изящным шатром, увенчанным фигурой трубящей Славы со знаменем и пальмовой
ветвью. Над пролетом помещался живописный портрет Елизаветы, позднее
заменённый медальоном с вензелями и гербом. Над боковыми, более низкими
проходами располагались скульптурные рельефы, прославлявшие императрицу, а
ещё выше — статуи, олицетворявшие Мужество, Изобилие, Экономию, Торговлю,
Верность, Постоянство, Милость и Бдительность. Ворота были украшены более
чем пятьюдесятью живописными изображениями.
К сожалению, в 1928 г. замечательное сооружение было разобрано по обычной
для тех времён причине — в связи с реконструкцией площади. Теперь на месте
Красных ворот стоит павильон метро, памятник уже совсем другой эпохи.
Для архитектуры середины 17в. главной движущей силой была культура
посадского населения. Московское барокко, как и барокко вообще, стало
культурой прежде всего аристократической. Типами зданий, где развёртывались
основные процессы стиле образования, стали дворец и храм.
Новый тип боярских каменных палат, в которых уже обозначились черты будущих
дворцов 18в., сказывался в последней четверти 17 столетия.
Голландия в конце XVII в. широко посредничала между русской и
западноевропейской художественной культурой. Тот же круг прообразов, что
повлиял на форму завершения Сухаревой башни, был отражен в декоративной
надстройке Уточьей башни Троице-Сергиевой лавры и колокольни ярославской
церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Несомненно голландское происхождение
ступенчатого фигурного фронтона, расчлененного лопатками, которым в 1680-е
гг. О. Старцев украсил западный фасад трапезной Симонова монастыря в
Москве. Увражи с гравированными изображениями построек западноевропейских
городов (“чертежами полатными”) в это время были уже довольно многочисленны
в крупнейших книжных собраниях Москвы.
Важное место в развитии архитектуры конца XVII в. занимают здания
монастырских трапезных, образовавшие связующее звено между светской и
церковной архитектурой. Пространственная структура этих зданий была
однотипной. Над низким хозяйственным подклетом возвышался основной этаж. По
одну сторону его смещенных к западу сеней находились служебные помещения,
по другую - открывалась перспектива протяженного сводчатого зала,
связанного через тройную арку с церковью на восточной стороне.
Пространство, объединенное по продольной оси, определяло протяженность
асимметричного фасада, связанного мерным ритмом окон,
обрамленных колонками, несущими разорванный фронтон. На фасаде трапезной
Новодевичьего монастыря (1685-1687) этот ритм усилен длинными консолями,
спускающимися от карниза по осям простенков. Самое грандиозное среди
подобных зданий - тра пезная Троице-Сергиевой лавры (1685-1692) - имеет в
каждом простенке коринфские колонки с раскрепованным антаблементом; в
местах примыкания поперечных стен колонки сдвоены. Их ритму на аттике
вторят кокошники с раковинами (мотив, который повторен в завершении верхней
части церкви, поднимающемся над главным объемом как второй ярус).
Плоскость, подчиненная ритму ордера, его дисциплине, стала главным
архитектурным мотивом храмов с прямоугольным объемом.
Дальнейшее развитие подобного типа посадского храма, восходящего к
московской церкви в Никитниках, особенно ярко проявилось в постройках конца
ХVII - начала XVIII в., обычно именуемых “строгановскими” (их возводил
“своим коштом” богатейший солепромышленник и меценат Г.Д.Строганов, на
