Реферат: Организация учебной деятельности в грамматических и риторических школах Галлии в IV - V вв.
Реферат: Организация учебной деятельности в грамматических и риторических школах Галлии в IV - V вв.
Т.Б. Перфилова
Галлией в древности называли обширные территории от реки По до северных морей и от реки Рейн до Пиренеев, где сейчас находятся такие государства, как Франция, Бельгия, Швейцария, Западная Германия. Большая часть Галлии, называемая Трансальпийской, или «Косматой», была покорена Гаем Юлием Цезарем в 58 - 52 гг. до н.э. [1] и спустя всего два столетия превратилась в наиболее романизированную западную римскую провинцию. Здесь существовало не менее тысячи агломераций городского типа, где проживало около миллиона человек, - десятая часть всех кельтов страны [2]. Галло-римские города с их театрами, триумфальными арками, термами, школами были символами романизации провинции, живущей в общем ритме и пространстве Средиземноморья и пользующейся всеми благами pax Romana [3]. IV век, также, как и конец II-ого, исследователи единодушно называют периодом расцвета галльских земель [4], что было обусловлено целым рядом факторов.
Галльский город Августа Треверов (совр. Трир) стал резиденцией многих императоров: Констанция Хлора, Константина II, Грациана и других. Потеснив «пышную галльскую столицу» [5] Лугудун (совр. Лион), Августа Треверов превратилась в политический и культурный центр провинции. При императорском дворце была открыта большая библиотека [6]. В этом городе, сразу ставшем знаменитым, возрос статус риторической школы. Она была выделена императором Грацианом из всех других высших образовательных центров Галлии, так как жалованье ритора здесь отныне составляло 30 аннон, в то время, как в других городах провинции оно не превышало двадцати четырёх (Cod. Theod. XIII. tit. 3.1,11).
В IV в. Галлия, граничащая с Германией, стала римским форпостом в борьбе с варварами, что ещё больше укрепляло значение этой провинции в латиноязычном западном мире. Нарбоннская Галлия, самая густонаселённая, наиболее романизированная, а ещё раньше эллинизированная часть Галлии, превратилась в экономический центр Западной Римской империи. Галлия постепенно становилась хранилищем римской культуры и образованности, о чём свидетельствует «пышное развитие литературы и искусств, близорукими глазами современников» представленное как «эпоха славы и благоденствия родного государства» [7].
Распространению римского культурного наследия в Галлии способствовали многочисленные школы, часть из которых относилась к разряду «больших». Такое определение ряд исследователей [8] даёт высшим учебным заведениям гуманитарной направленности, которые мы в дальнейшем будем называть высшими, так как риторика - главный предмет их «учебных программ» - изучалась только на третьей, высшей ступени образования, а риторами, или профессорами красноречия, в Римской империи назывались преподаватели риторических школ.
Из высших школ Галлии, возникших в эпоху Августа и Тиберия (начало I в.), самыми древними и наиболее известными считались Массилийская и Августодунская.
Школа в Массилии (Марсель) пользовалась большой славой, далеко переходящей границы провинции. Сюда приезжали учиться дети богатых римских аристократов. Их привлекала не только программа, весьма обширная, особенно в области медицины, астрономии, географии, но прежде всего, преподаватели греческого языка. Бывшая греческая колония, Массилия, основанная около 600 г. до н.э., имела первоклассных греческих грамматиков, поэтому греческий был одним из важнейших учебных предметов. «Трёхязычный город», по словам Варрона, подражал во всём Афинам и отчасти заменял эту греческую столицу на западном побережье Средиземного моря. Его богатая научная традиция, «здоровая в моральном отношении обстановка» [9] создали славу Массилии как «великому университетскому городу» [10].
Другая, не менее известная школа, в Августодуне (совр. Отён) пополнялась преимущественно местными уроженцами из знатных и влиятельных семей, нередко связанных со жреческой элитой кельтской Галлии - друидами. Школа в Августодуне была настолько многочисленной, что в 21 г., во время восстания Флора и Сакровира, через взятие в заложников её учащихся, Сакровир пытался обеспечить нейтралитет галльской знати, преданной римлянам. В середине III в. Августодунская высшая школа вновь оказалась в эпицентре политической борьбы, связанной с возникновением Галльского сепаратного государства. Солдаты Галльской империи в течение семи месяцев 268 - 269 гг. осаждали Августодун, союзника Рима, и превратили город в груду развалин. Здание школы сгорело. Деятельность школы была восстановлена только в IV в., когда император Констанций Хлор (305 - 306) в знак особого расположения к гражданам этого города отослал из Рима в Августодун одного из своих приближённых, начальника канцелярии Евмена, происходившего из династии риторов этого города. Личные качества Евмена, дар красноречия, нравственные достоинства, должны были, по соображениям императора, способствовать восстановлению былого величия риторической школы Августодуна. «Там будете вы формировать умы юношества и внушать им склонность к лучшей жизни. Не считайте это унизительным для того высокого сана, которым вы обличены. Почтенная профессия поднимает, а не унижает достоинство человека», - написал император Евмену, отправляя его из Рима на родину [11]. Для того, чтобы работа в провинции не напоминала ссылку, Констанций Хлор установил жалованье Евмену вдвое большее, по сравнению с тем, что тот имел при дворе, - 600 тыс. сестерциев [12]. Всё это огромное состояние ритор потратил на ремонт школы [13], которая, благодаря его стараниям, возродилась к новой жизни.
Школа находилась в самом центре города. Императоры, посещая Августодун, следовали прямо мимо неё. Она стояла вблизи двух храмов греческим богам, Минервы и Аполлона, «как бы в родственном объятии божеств» [14], покровительствующих познанию. Божественный разум должен был обогащать юношество, по мысли Евмена, мудростью, красноречием, благоразумием [15]. Здание школы было красивым [16], оно напоминало храм науки и искусства и, подобно греческим храмам, имело портики [17]. В образовательных целях Евмен приказал изобразить на стенах портиков все земли и моря, все города, племена и страны, покорённые римским оружием.
Высшие школы существовали и в других галльских городах: Лугудуне (совр. Лион), Бурдигале (Бордо), Толозе (Тулуза) [18], Пиктаве (Пуатье), Виенне (Вьенна), Арелате (Арль), Нарбоне (Нарбонн), Весонтии (Безансоне), Авсцие (Ош), Ангулеме [19], и как уже отмечалось, в Августе Треверов (Трир). По мнению Ф.Гизо, эти учреждения, способные «содействовать развитию умов, движению вперёд и господству идей» [20], определяли духовное состояние гражданского общества Галлии.
Из многочисленных галльских высших школ нам наиболее хорошо известна Бурдигальская, которая подготовила тысячу своих воспитанников для судебной деятельности форумов и две тысячи выпускников для римского сената и провинциальных самоуправляющихся городов-муниципиев [21]. Студентом этой школы был поэт, ритор и политический деятель Авзоний (Авсоний). Воспитанником другой риторической школы, Лугудунской, был галльский епископ Аполлинарий Сидоний. Их литературное наследие, поэмы и письма, представляют большой интерес для изучения состояния образованности галльской элиты IV - V вв., так как позволяет понять организацию учебной деятельности в грамматических и риторических школах, восстановить программу обучения в центрах обучения риторике, создать представление о профессиональных и личных качествах преподавателей, проследить карьеру некоторых выпускников лучших образовательных учреждений Галлии, понять литературные пристрастия в поздней Римской империи, оценить роль интеллигенции в жизни западных римских провинций.
Биография Децима Магна Авзония (ок. 310 - ок. 394) известна лучше многих других древних поэтов. Почти на каждой странице своих сочинений [22] он рассказывает о себе, о своих родственниках, преподавателях и товарищах, описывает города, в которых жил, не без гордости и тщеславия повествует о своей блестящей политической карьере.
Семья Авзония была греческого происхождения. Три поколения родственников поэта по линии отца проживали на территории Аквитании, юго-западной Галлии, сначала в городке Коссио (совр. Базас), затем в Бурдигале. Отец Авзония, знавший греческий лучше, чем латынь, был знаменитым врачом, практиковавшим в своё удовольствие, потому что платы за лечение он не брал. Среди многочисленных родственников Авзония было немало известных в Галлии представителей интеллигенции. Его дед по линии матери был астрологом, предсказавшим блестящую судьбу своему внуку, Дециму (Parentalia. 4, 17 - 20). Его тётка, Эмилия Гилария, учёная и умная, занималась медициной (ibid. 6,6). Самым прославленным в семье был Эмилий Магн Арборий, работавший ритором в Толозе. Его имя, Магн, стало вторым именем Авзония, данным ему при рождении. Дядя сыграл важную роль в воспитании и приобщении к науке юного Авзония. Он рано заметил в ребёнке способности и взял его, десятилетнего, в свою риторическую школу. Впоследствии Авзоний, с благодарностью вспоминая этого своего родственника, назовёт его «лучшим из ближних моих», «матерью и отцом» (Parent. 3, 6 и 8). Арборий был видным авторитетом среди риторов и адвокатов Галлии и Испании, «всей Европы», по словам Авзония (ibid., 15). Подобно многим преподавателям гуманитарных наук, он любил поэзию, был известным писателем и поэтом, его имя вспоминали ещё и в V в. Благодаря ему, Авзоний рано пристрастился к поэзии и духу классических образцов литературы, выработал лёгкость и изящество стиля, соединённые с латинской ясностью и стройностью [23]. Толозу, где Авзоний провёл восемь лет, обучаясь сначала грамматике, затем риторике, он называет своей «кормилицей» («матерью» считая Бурдигалу, свою родину). Период обучения Авзония в Толозе прервался в 328 г. Арборий был вызван в Константинополь для воспитания сына императора Константина I Констанция II. Однако талантливый ритор не долго мог пользоваться блестящим положением придворного наставника: через несколько месяцев пребывания в новой столице Римской империи он скончался. Авзонию пришлось вернуться в Бурдигалу. Здесь он продолжил своё риторическое образование, слушая лекции самого знаменитого из местных профессоров Тиберия Виктора Минервия (у которого позднее, когда Минервий переехал в Рим, училась и другая знаменитость той эпохи, Симмах), а также некоторых других, в том числе Латина Алкима Алетия (Profes. 1; 2; 3). Это были видные учёные, о которых с уважением говорит историк Аммиан Марцеллин; их имена в следующем столетии употреблялись почти как нарицательные для обозначения блестящих риторов (Amm. Marc. XVIII. 1; Apoll. Epist. V, 10).
