Румыния - (реферат)

p>В апреле 1989 г. в адрес Чаушеску было направлено открытое "Обращение шестерых", подписанное старыми членами партии и его бывшими соратниками А. Бырлэдяну, К. Мэнэску, К. Пырвулеску, Т. Рэчану, С. Бруканом и Г. Апостолом. Они призывали "к изменению политического курса, пока это еще не поздно", приводя конкретные факты нарушения диктаторским режимом румынской конституции и Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975 г. , Хельсинки). Все они оказались под домашним арестом.

Чаушеску не терпел возражений, высказанных даже в самой корректной форме. Это привело к тому, что члены партийного руководства и правительства не сообщали ему фактов, которые, по словам одного из них, "могли бы вызвать президентскую истерику". В результате Чаушеску "умудрялся руководить страной не на основе информации, даже и извращенной, а исходя из "собственных измышлений, не имевших ничего общего с действительностью" Возомнив себя "сверхчеловеком", он не удостаивал нормальным обращением даже лиц высокого ранга. Во время визита в США он прилюдно орал на министра иностранных дел, посла и главу постпредства Румынии в Нью-Йорке, которые не смогли выполнить его приказ немедленно установить свяэь с государственным секретарем США С. Вэнсом. Поднявшийся на вершины власти, Чаушеску был логическим воплощением созданной в Румынии системы. Она характеризовалась разорением большинства и беспрецедентным обогащением верхушки. "Дворец весны" , где проживало семейство Чаушеску, отличался роскошью, нагромождением самых дорогих предметов (даже краны в ванной у Николае были золотыми, а у Елены - серебряными). Диктаторская чета питала пристрастие к бриллиантам. Начальник охраны (он же шеф разведывательной службы) М. Пачепа, сопровождавший Чаушеску в зарубежных поездках, свидетельствовал, что, закупая драгоценности (конечно же, за государственный счет), Елена заставляла сопровождающих ее лиц торговаться, фарисейски приговаривая, что "не следует обогащать капиталистов коммунистическими деньгами". Опасаясь медленно действующих ядов, которыми враги могли пропитать его одежду, Чаушеску ежедневно менял свой гардероб, включая верхнее платье и обувь. Приготовленные для одноразового использования в течение года 365 костюмов, пар обуви и т. д. содержались в особом помещении при определенной температуре, под усиленной охраной и надзором инженера-химика и после употребления уничтожались. В зарубежные поездки диктаторская чета брала с собою постельное белье и собственную кухню. На стенах приходской церкви на родине Чаушеску в селе Скорничешти появились стилизованные изображения его родителей и деда с бабкой, которым художник придал портретное сходство с диктаторской четой. Чаушеску считал себя великим историком, о чем неоднократно заявлял публично. В 1974 г. в Программу РКП был включен лично им отредактированный раздел, где была "нарисована" схема исторического развития Румынии с древнейших времен до наших дней. Задача официальной историографии свелась после этого к комментированию этой схемы, созданию угодных диктатору исторических мифов и утверждению национализма. В период "золотой эпохи" Николае Чаушеску был полновластным хозяином страны.

    ГЛАВА 7. ПАДЕНИЕ ДИКТАТОРА.

Ухудшение внутреннего положения сопровождалось усилением внешних проявлений культа личности Чаушеску. Всего за месяц до декабрьских событий, в ноябре 1989 г. ,заседания ХIV cъезда РКП сопровождались скандированием лозунгов: "Чаушеску РКП! ", "Чаушеску и народ! ". В июне 1989 г. политический еженедельник "Lumea" отмечал: "С чувством глубокого удовлетворения и патриотической гордости коммунисты, все граждане социалистической Румынии всецело одобрили решение пленума предложить Х|V съезду переизбрать товарища Николае Чаушеску - героя среди героев, выдающегося руководителя нации, гениального зодчего социалистической Румынии, выдающуюся личность современности - на высшую должность Генерального секретаря РКП. "

Вопреки панегирикам внутреннее недовольство в стране неуклонно возрастало. Не сулили ничего хорошего срывы в экономике, нараставшая нехватка продовольствия, жесткий режим экономии электроэнергии и газоснабжения, приводившие в зимнюю пору к массовым заболеваниям и смертям; поборы и штрафы, тяжелый принудительный труд. Но еще в середине декабря 1989 г. ничто, казалось, не предвещало перемен. Газета "Scantea", орган ЦК РКП, за 20 декабря пестрела фотоснимками, запечатлевшими визит президента Социалистической республики Румынии в Иран. Однако бросалось в глаза, что на этот раз Чаушеску совершил этот ставший последним в его политической карьере официальный государственный визит без жены. На следующий день, 21 декабря, фотография Елены Чаушеску - также в последний раз в ее жизни - появилась на первой полосе последнего в истории номера "Scantea".

На той же газетной полосе публиковался президентский указ о введении чрезвычайного положения на территории уезда Тимиш, а также текст выступления Чаушеску по радио и телевидению, из которого следовало, что 16 и 17 декабря "группы хулиганов" спровоцировали в Тимишоаре серию инцидентов "под предлогом противодействия законному судебному решению" (речь шла о попытке насильственной депортации венгерского реформаторского пастора Л. Текеша, взятого под защиту местным населением). За спиной этих групп, как следовало из выступления президента, действовали "реваншистские, ревизионистские и империалистические круги различных стран", цель которых - "подорвать независимость, целостность и суверенитет Румынии", вернуть страну "ко временам чужеземного господства", ликвидировать "социалистические завоевания".

Диктатор еще до отбытия в Иран предпринял попытки подавить "мятеж". 17 декабря под его председательством состоялось последнее заседание Политисполкома ЦК РКП, где, угрожая снять с постов министра обороны, командующего силами госбезопасности и внутренних войск, он приказал стрелять по "мятежникам". Приказав открыть огонь по демонстрантам, Чаушеску впервые натолкнулся на возражения министров обороны, внутренних дел и госбезопасности. Как явствует из стенограммы заседания и свидетельства одного из его участников, диктатор после этого заорал: "Тогда выбирайте себе другого Генерального секретаря! " - и направился к выходу из зала заседаний. По всей вероятности, это было предусмотрено заранее разработанным сценарием. Кто-то побежал за Чаушеску, умоляя вернуться, женщины зарыдали, а Елена заявила: "Оставьте в покое товарища Чаушеску, я попытаюсь убедить его не подавать в отставку". Через несколько минут он вернулся, и заседание продолжилось. В тот же день он провел засекреченную "телеконференцию" военного руководства всех уездов, объявив боевую тревогу и приказав привести вооруженные силы в состояние повышенной боевой готовности, а по "мятежникам открывать огонь без предупреждения". По мере того как волнения стали охватывать другие уезды Румынии, в борьбу против "мятежников" вступали родственники отбывшего в Иран Чаушеску. Елена вызывала к себе то одного, то другого генерала, которым, однако, удалось в конечном счете избежать массового кровопролития. А сын Чаушеску Нику, занимавший пост первого секретаря РКП в уезде Сибиу, отдал приказ стрелять в демонстрантов.

Возвратившись в страну, диктатор решился на публичное выступление. Несколько тысяч "проверенных" рабочих были свезены на автобусах в Бухарест, где и провели ночь в заводских общежитиях и гостиницах под неусыпным надзором партии. Утром 21 декабря, пока толпа прибывала, партийные руководители, в чью обязанность входило воодушевлять собравшихся, привычно заклеймили "контрреволюционных подстрекателей", ответственных за все беды Румынии, и вновь подтвердили свою несокрушимую верность Кондукэтору. Стоя на балконе здания ЦК, расположенного в центре Бухареста, Чаушеску начал свою речь. Она лилась под привычный аккомпанемент "стихийного" волнения масс - верноподданических лозунгов "застрельщиков" и послушных, заученных аплодисментов, завершавших банальные, набившие за последние годы оскомину фразы о торжестве "научного социализма" и блестящих достижениях Румынии во всех мыслимых областях. Так продолжалось минут восемь, и вдруг где-то в глубине 100-тысячной толпы началось волнение совсем иного рода: послышались святотатственные свист и шиканье, а затем скандирование "Ти-ми-шо-а-ра".

Румынское телевидение, благодаря неподвижно установленным в нескольких точках площади камерам, продолжало трансляцию митинга. Взорвалось несколько гранат со слезоточивым газом, и гневный ропот толпы неудержимо нарастал: раздались крики "Чаушеску, народ - это мы! ", "Долой убийц! ", "Румыния, проснись! " и воодушевленное пение запрещенных довоенных патриотических песен. Все это телекамеры передали в эфир, они же зафиксировали замешательство на балконе: запинающегося, сбитого с толку Чаушеску и его жену Елену, прошептавшую: "Пообещай им чего-нибудь". Явно обеспокоенный, Чаушеску прервал брань в адрес хулиганов и всенародно возвестил о повышении заработной платы, пенсий и денежных пособий малоимущим семьям, а также об увеличении студенческих стипендий на 10 лей (что по рыночному валютному курсу составляло тогда 2-3 американских цента). Шум и свист усилились, и Чаушеску, абсолютно не готовый к подобному поведению толпы, вообще замолчал. В телекамерах отразился его озадаченный, затравленный взгляд. Телезрители увидели, как человек в военной форме подошел к Чаушеску, взял его под руку и увел с балкона. Непостижимым образом, именно в этот самый момент экраны погасли, когда же, три минуты спустя, они заработали снова, перед зданием ЦК уже бушевал кромешный ад. Новости о случившемся мгновенно разлетелись по всему Бухаресту, и тысячи людей высыпали на улицы города. Манифестации продолжались всю ночь, и тогда же снайперы из Секуритате принялись стрелять в людей без разбору. В ту ночь в бухарестские больницы поступило 85 человек с огнестрельными ранениями, убитых было еще больше. Как и в Тимишоаре, молва преувеличила количество жертв в десять, в двадцать, в сотню раз. Невзирая на стрельбу, людские толпы скопились вокруг ппартийных зданий, на Университетской площади и перед румынским телецентром. Стрельба продолжалась всю ночь, но определить, кто виновник убийцы из Секуритате или им вторят также и армейские подразделения, было совершенно невозможно. Царила полнейшая неразбериха, усугубляемая еще и тем, что некоторые части тайной полиции носили военную форму. Ходили упорныен слухи, что Чаушеску бросил в бой десантно-диверсионный отряд, укомплектованный арабами, проходившими под руководством Секуритате "военно-террористическую" подготовку в Румынии. Слух этот так и не подтвердился.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16