Психология потери веры - (реферат)
p>В настоящее время мы переживаем подобный судьбоносный момент. Внезапная и быстрая эволюция науки и техники на протяжении последних веков открывает серию новых сложных ситуаций, обнаруживая возможности, к которым мы оказались неготовыми. Опасность подобных ситуаций состоит в том, что новые возможности могут зафиксировать нас на одних ценностях при игнорировании других. Новая ситуация в которой оказалось человечество может привести к распаду многих традиций, в том числе традиционных форм религиозной жизни. Возникают новые традиции и Христианство не всегда может пронизывать их светом Откровения. В рамках одной статьи невозможно обсудить все аспекты этого явления. Мы рассмотрим лишь некоторые моменты имеющие отношение к феномену потери Веры. Профессиональная дифференциация Западной экзистенции и потеря традиции Стратификация (расслоение) Западного общества в Средние века и период раннего Возрождения происходила по принципу “права рождения”. Существовала небольшая группа дворянства, ограниченная прослойка интеллигенции и большая, часто недифференцированная группа обычного населения. Эта аристократическая стратификация в настоящее время сменилась стратификацией по профессиональному признаку. Возрастающая специализация функций в нашем технологизированном обществе приводит к увеличению разнообразных профессий. Время, навыки, энергия и интерес профессионалов абсорбированы в рамках профессии до такой степени, что у них не остается возможности ассимилировать другие ценности. Большая часть дня проводится внутри профессионального круга, в котором культивируются особые жизненные перспективы и, зачастую, свой собственный язык. Экзистенция подобных профессионалов сводится, таким образом, к профессиональной и функциональной экзистенции. Они чувствуют себя уютно только в своем кругу. Лучше всего это видно, когда они– доктора, полисмены, адвокаты, поэты, богословы –собираются в барах отелей на своих конференциях и устанавливают собственную атмосферу, со своими понятиями, стилем общения и даже юмором, понятным только внутри их круга.Христианизация общества означает воплощение Христа в рамках живой традиции в союзах, составляющих человеческое общество. Социальные союзы прошлого, такие как деревня, городок или приход, строились из людей, принадлежавших одному общественному уровню, а теперь оказываются вытесненными или дополненными профессиональными союзами. Христианизация традиций группы требует, таким образом, воплощения Христа в новой традиции, стиле и перспективе профессиональных союзов, так чтобы ни в одной группе не происходило пренебрежение Христианством. В прошлом, группа христиан, вдохновляемая пророческим лидером часто возникала и концентрировала свое внимание на религиозно пренебрегаемом секторе общества и его традиции. Такие группы обозначали себя более или менее драматическими названиями, такими как "оставленные Богом души" и” и "апостолат для тех, кому Церковь затрудняется помочь”. Эта терминология отражала дух времени и романтично сострадательное настроение с целью открыть сердца и кошельки католиков для помощи воплощению Христа среди рабочих, язычников, цветных или школьников.
Искаженное восприятие “оставленных Богом душ”
Христианские сообщества могут потерять из виду саму суть феномена, которая является первичным предметом их внимания и заботы. Восприятие такого феномена может быть искажено под влиянием обычаев, языка или неосознаваемых желаний. В чем же истинная, эссенциальная структура феномена “оставленных Богом душ”? Что значит означает для жизне-мира (leben-swelt) Церкви. Для того чтобы определить это, мы должны редуцировать наше восприятие феномена к его оригинальной, эссенциальной структуре, исключив настолько, насколько возможно, воздействие обычаев, языка, и других привнесенных факторов, связанных с влиянием времени и пространства.
Когда мы применяем принцип феноменологической редукции к опыту “оставленной Богом души”, мы обнаружим, что подобные “оставленные души” встречаются в тех секторах общества, где Церковь оказалась не в силах просветить Откровением традицию, стиль и культуру.
Таким образом, истинным показателем феномена отсутствия живой веры будет не одежда, акцент или поведение, но количество и качество личностей, утративших Веру.
Во Франции это могут быть рабочие, в Ирландии – драматурги и поэты, в Южной Америке – крестьяне, в США –философы, ученые, художники. В своих основных чертах феномен один и тот же, в то время как поверхностные признаки могут быть различными.
Как мы упомянули, в истории Церкви возникали группы мужчин и женщин под руководством святых учителей чьим призванием было воплощение Христа в культуре и традициях “богооставленных душ” своего времени. Именно этот феномен, собственно и служил причиной возникновения новых религиозных сообществ и конгрегаций.
Теперь мы можем видеть, как на протяжении истории, фиксация на восприятии второстепенных, случайных признаков и черт приводило к потере эссенциального назначения религиозных институтов. Случайные черты феномена религиозной оставленности, такие как цвет кожи, сельский стиль жизни, неподобающая одежда или неправильный язык становились основной мотивацией для благотворения или благовествования. Существует также возможность спутать материальную оставленность с религиозной оставленностью. Несомненно, что они часто сопутствуют, но, несомненно, и то, что они не идентичны.
Так возникает парадоксальная ситуация, весьма вредная для Церкви, когда отдельные популяционные группы, действительно религиозно заброшенные, оказываются вне пределов досягаемости для священников и воцерковленных мирян. Одной из причин этого пренебрежения служит несоответствие таким формальным признакам для проповеди как цвет кожи, одежда и причастность цивилизации. Особенностью США, например, является преобладание католической традиции для индустриального среднего класса, при значительно меньшей выраженности в среде ученых, писателей и художников. В некоторых религиозных Орденах есть замечательное обыкновение–освобождать своих членов от другой деятельности, для того, чтобы они могли посвятить себя ассимиляции с культурой, языком и обычаями племен, в которых они занимаются миссионерской деятельностью. Смыслом этого является овладение эффективной коммуникацией, для того. Чтобы они нашли путь интеграции Христа в свои уложения, интересы, традиции. Но в тех же Орденах значительно меньше распространено освобождать членов для овладения философскими, литературными и научными языками для ассимиляции с “племенами” ученых, художников и писателей, которые задают тон мыслей и чувств в нашем обществе. Конечно, некоторые священники направляются для получения ученых степеней в некоторых областях науки. Поскольку минимум знаний просто необходим. Не стоит, однако, это переоценивать, поскольку магистерская или докторская степень является только самым элементарным началом, только условием для академического диалога. Степень только предполагает, что через пару десятков лет интенсивной деятельности в избранном направлении, ее обладатель сможет на равных участвовать в интеллектуальной жизни нации и мира. Другими словами, степень– только возможность и ничего больше. Возвращаясь к нашему сравнению с заграничным миссионером, нам нужен не такой человек, который проведет пять лет среди туземцев, овладев основами языка, обычаев и паттернов мышления племени, а затем возвращающийся в привычную среду, чтобы рассказывать своим коллегам на протяжении следующих 50 лет о том, чему он научился в самые славные годы своей жизни. Истинный миссионер щедро и всецело жертвует своим культурным окружением, входит во взаимодействие с выбранным племенем пожизненно, он постепенно вовлекается в их образы мыслей и восприятия мира, он становится прирожденным среди урожденных, он терпеливо ищет возможные взаимосвязи между их традицией и Откровением и, таким образом, служит воплощению Христа в их среде. Фундаментальная психологическая структура этого миссионера представляет собой увеличивающееся оставление собственной культуры в сопровождении с увеличивающейся ассимиляцией с другой субкультурой с целью сплавления ее с истинами Откровения.
Все Христианские организации должны пожертвовать своими одаренными членами для того, чтобы они стали миссионерами среди “богооставленных” племен учащихся и ученых, художников и творческих литераторов. Особенно трагичным является то обстоятельство, что потеря веры среди указанных слоев населения приводит к увеличению потери Веры в культуре в целом.
Священники и миряне и вовлеченность в традицию “богооставленных” субкультур Можно считать объективным утверждение, что воплощению Христа в традицию и субкультуру должны служить миряне. Во первых, это правильно потому, что просто недостаточно священников для освещения культуры Откровением. Помимо этого, что более важно, существуют отдельные аспекты традиций и субкультур, закрытые для священников, куда имеют доступ только миряне.
Но священник, так или иначе, присутствует и его роль остается неизменной в любой культуре. Это человек, обладающий особой благодатью, полученной в Таинстве священства, является представителем всей полноты Церкви, человек с богословской подготовкой, свободный от материальной и духовной озабоченностью собственной семьей, что позволяет ему посвятить всю свою энергию и внимание воплощению Христа. Он должен являться источником религиозного вдохновения для тех мирян, которые вовлечены в специализированный диалог с субкультурами. Именно так, опосредованно, через пастырское окормление ученых и творческих мирян, он участвует в диалоге между Откровением и культурой. Декартовский дуализм противопоставления разума и тела по-прежнему отравляет наше мышление. Одним из вредных последствий этого является мнение, что мирянину следует ассимилировать стиль, мысли и чувства различных субкультур, в то время как священник должен быть дистрибьютором Таинств (требоисполнителем) и проповедовать без вовлечения в культуру. Он должен быть чисто духовным, оторванным от своей телесности. Но ведь Таинства должны получить люди, и Откровение должно быть проповедовано людям, которые живут в культуре и традиции. Эта культура не отделена от их личности но пронизывает их до такой степени, что собственно и является их бытием. Впрочем, это справедливо и для экзистенции священника. Она не может быть живой, не будучи сопричастной культуре или традиции. Если он закрывает глаза на реальность, то реальность закроет глаза на его проповедь. Он будет свидетельствовать о Вере в стиле, почерпнутом из семинарии, который отличается от субкультуры тех, к кому он послан. И наиболее вредным может быть бессознательная уверенность у него, что стиль его домашнего или семинарского изложения Откровения является непререкаемой истиной и вообще частью Священного Откровения. Профессиональная стратификация общества представляет собой дополнительную трудность для религиозных конгрегаций. В прошлом, общество состояло из нескольких больших субкультуральных слоев, каждые из которых был достаточно гомогенным со своими ценностями, традициями и перспективами. Орден мог готовить студентов прицельно для служения рабочим или сельским жителям. Однако тенденцией сейчас является слияние этих сегментов в большую гомогенную популяцию. С другой стороны нарастает процесс дифференциации стилей и традиций в интеллектуальных слоях общества и между высоко специализированными профессиями. Эти высоко специализированные круги такие как художники, ученые, социологи, психиатры, философы–являются миссионерскими территориями, для воцерковления которых требуются усилия не одного ордена, но старания всех диоцезов выделить одаренных и хорошо подготовленных миссионеров.
Диоцезы и конгрегации должны пожертвовать своими одаренными членами для болезненного и трудного диалога с наиболее “богооставленными душами” нашей цивилизации. В это одинокое путешествие смогут отправиться очень немногие. Такие пионеры и рискованные освоители нуждаются в симпатии, молитвах, и теплом понимании со стороны своих более счастливых братьев, которые наслаждаются безопасностью и пониманием внутри своих приходов. Это очень трудно–быть одиноким миссионером среди чуждой и странной группы, говорящей на другом языке. Бывает. Что домашние и родные также относятся к миссионеру с подозрением, не в силах привыкнуть к новому языку миссионера. Миссионер это гражданин двух стран, ни в одной из которых он не чувствует себя дома. Это человек, который из любви ко Христу выбирает быть маргиналом, человеком “между” для того чтобы Свет откровения воссиял там, где Его не было до его прихода. Он не может даже радоваться впечатляющим процессам обращения в Веру. Он просто осуществляет диалог, в котором Откровение предстает миру, при этом он может и не увидеть плодов своего труда.
Итоги
Мы приходим к заключению, что наиболее релевантным психологическим аспектом современного кризиса веры является происходящее в экзистенциальном диалоге. Современное противостояние между профанным и сакральным образом бытия может привести к кризису Веры у тех, кто более жизненно, по сравнению с другими, вовлечен в современную культуру. Это противостояние должно стать диалогом. Мы обсудили четыре измерения такого диалога: диалектическое взаимодействие теологии и психологии современного человека, между сакральным и профанным образом бытия, между сакральным образом бытия и секуляризованным образованием, между традицией и возникающими субкультурами.
Разрешение современного кризиса Веры не может произойти через отрицание или откладывание этого диалога или через возвращение исключительно сакрального образа бытия.
Только решительное принятие длительного эксплицитного диалога при свете Откровения и Благодатной поддержке разрешит кризис религиозных оснований. Мы обсудили четыре аспекта эффективного диалога между религией и современной культурой.
Во-первых, теология нуждается в терминах для понимания современного человека. Главным препятствием интеграции теологии и психологии является детерминистический уклон, свойственный психологическому и психиатрическому мышлению. Однако зарождающаяся ныне новая психология признает свободную и уникальную суть человеческой природы и переформулирует в гуманистическом свете достижения рационалистической и материалистической психологии. Во-вторых, диалог между религией и секуляризованным образованием требует специалистов, которые посвятят себя разработке теологических и философских основ секулярных сфер обучения или культуры, в которых они компетентны. В-третьих, постоянный жизненный диалог с Христианской традицией в свете современной ситуации должен привести к обновлению аутентичной и живой традиции в самой Католической среде. Эта живая преемственность традиции необходима для поддержки и возрастания Веры.
Наконец, диалог между католической традицией и вновь возникающими традициями среди малых, но влиятельных кругов ученых, мыслителей и людей творчества должен стать возможным. Этот диалог требует постоянного присутствия в академической и культурной среде широко образованных и высоко специализированных священников и мирян
Этот насущный диалог нашего времени не должен ставить себе целью рост обращенных в Христианство, быть пропагандой или использоваться для роста власти и престижа Церкви. Он должен положить основание новому синтезу сакрального и профанного, для того, чтобы Запад мог приоткрыться сакральному без отрицания определенных преимуществ функционального образа бытия.
Когда эта открытость будет создана, Западное общество окажется способным вновь расслышать голос Бога.
Список литературы
17 источников, включая работы М. Элиаде, В. Франкла, Х. Лопец-Ибора, Р. Мэя
