Психология потери веры - (реферат)
p>Сегодня мы осознаем необходимость новой психологии, в которых происходила бы интеграция экспериментальных, поведенческих и социальных аспектов личностной реальности, изучаемых частными психологиями, но с приоритетом восприятия человека как ответственного и свободного существа. Эта психология может быть названа экзистенциальной, потому что ее основная концепция состоит в том, что человек существует, выступает из реальности, активно и свободно действуя в мире. Этот термин подчеркивает противоположность тем теориям, которые воспринимают человека как высоко структурированный предмет или ящик, переполненный либидинозными инстинктами, который бы реагировал на соответствующий стимул всегда одной и той же закономерной реакцией. Многие из теологов теперь интересуются образом человека представляемом этой экзистенциальной психологией, поскольку именно она описывает человека наиболее адекватным и гармоничным образом. Эта психология уважительно относится к достижениям материалистически - на–уралистических психологий. В то же время, она настаивает, что свободная ответственность и спонтанная креативность являются уникальными и фундаментальными характеристиками экзистенции, даже если они дефектны, замедленно реализованы или почти совсем отсутствуют. Эта психология также включает осознание пределов свободы, провозглашаемых детерминистическими психологиями. Психология человека как существа с лимитированной свободой, но способного к трансцендированию этого лимитирования будет более полезным орудием в руках теолога, рассматривающего проблему утраченного контакта человека с Богом.Базовая конструкция экзистенциальной психологии:
Человек как бытие-в-мире
Экзистенциальная психология имеет своим доминирующим онтологическим измерением восприятие человека как относительно свободное бытие-в-мире. Под термином “мир” здесь понимается не непознанная природная реальность. “Мир” в экзистенциальной психологии означает пространство обнаруженное, понятое, опытно пережитое, культивированное, цивилизованное, празднуемое, другими словами, мир смысла. Так можно говорить о мире Востока, мире индейца, мире ребенка, мире католика, потерявшего веру. Так, говоря о человеческом бытии в мире мы обозначаем отношение человека к миру смыслов, в котором он был рожден и в котором он повседневно участвует.
Важнейшей характеристикой культурального мира смысла является атмосфера мыслей и чувств, иногда называемая Zeitgeist, что переводится дословно как ментальность периода. Жизненность культуральной или субкультуральной ментальности поддерживается особой чувствительностью к определенным ценностям. Например, племя индейцев может поддерживать особую чувствительность к тому, что не выходит за пределы этого племени, тем самым подчеркивая свою идентичность и отличие от других племен. Это проявляется и в особенностях мышления и восприятия, и в обычаях, и в ритуалах и ремеслах.
Психологическое исследование христианина, потерявшего веру должно включать изучение современного мира смысла и то воздействие, которое оказывает этот мир смысла на феномен потери Веры.
Мир смысла не дается человеку в виде неизменяющейся структуры или застывшей ситуации. Этот мир всегда богат возможностями, изобилует вызовами, мир взывает к свободному действию, это динамический, а не застывший мир. Чем глубже человек понимает открывающийся ему мир смысла, тем более он способен “выступить” из этого мира и действовать с тем, чтобы изменить его.
Здесь мы можем подвести некоторые итоги. Психология христианина, потерявшего Веру может быть познана из мира смыслов, в котором он живет. Индивидуальный мир смысла– то что предметы и явления мира значат для него –возникает только в диалоге между ним и культуральным и субкультуральным миром, в котором он родился и вырос. Чтобы понять психологию этого человека, мы должны сделать этот диалог эксплицитным (явным). Экспликации этого диалога предшествует экспликация культурального мира смысла, который выступает неразделяемым диалектическим партнером человека до тех пор, пока человек живет.
Этот дающийся мир смысла или жизненная ситуация, с одной стороны, ограничивает человека и его возможности выбора. С другой стороны это всегда призыв к свободному действию, к ответу на широкий спектр обнаруживающихся задач. Так и потеря Веры обязательно происходит в рамках диалога между человеком и его культуральным миром и обычно представляет собой выбор одной из возможностей, предоставленных ситуацией.
Чтобы понять современную культуру и ее воздействие на феномен потери Веры мы должны обнаружить некоторые особенности современной ментальности и чувствительности. Мы ограничим наши рассмотрения аспектами наиболее релевантными для понимания отношения человека, теряющего Веру. Может показаться, что “имплицитный” диалог между отдельными Христианами и современным миром смысла, который они разделяют фактом своего участия в жизни, приводит к кризису, затрагивающему самую суть Веры, или даже шире, любое возможное религиозное отношение. Это уже не кризис сомнений, относящихся к тому или иному аспекту Веры, но кризис самих оснований экзистенции, приводящий к исчезновению религиозного измерения личности.
Диалог человека с культуральным миром смысла, помимо прочего, есть также имплицитный диалог с образом существования, который превалирует в данной культуре, с современным образованием, как воплощением этого образа существования и с традицией, которая является уравновешивающим фактором нашего плюралистического общества.
Преобладание профанного образа существования и соответствующая секуляризация в мире
Каждый период культуры характеризуется свойственным ему образом бытия в мире. Существует множество экзистенциальых позиций, но они являются вторичными по отношению к двум фундаментальным образам бытия в реальности: это сакральный и профанный способы существования.
Применительно к сакральному образу бытия, психологическое исследование культур и цивилизаций показывает, что человек воспринимает мир напрвленным к чему, что является трансцендентным по отношению к нему. Он живет в мире открытом для высшей реальности, в мире, где священное пронизывает повседневность. Он настраивается не просто на мир, но мир открытый, мир, исполненный тайн, которые вызывают почтение, уважение и благоговение. Его мир не остается по отношению к человеку глухим и прозаично скучным, но наполнен святым присутствием, обнаруживающим себя в символах.
Подобная религиозная позиция характерна для цивилизаций прошлого и даже архаических пластов культуры, Антропология, этнология и история религии показывают, что подобная позиция являлась спонтанной и универсальной на протяжении истории человечества.
Следует отметить, что природная религиозность не должна быть ошибочно принятой за сверхъестественную Веру, являющуюся даром Благодати, а не природы. Также присущее человечеству ожидание сакрального, религиозное настроение, готовность человека и общества не должны смешиваться собственно с содержанием Откровения. Для религиозного бытия природа не сводится к “просто природе” или к источнику физической энергии и полезных ресурсов. Вселенная пронизана религиозным посланием и освящается Присутствием смысла. В религиозном образе бытия вещи и предметы всегда означают нечто большее, чем представляются на первый взгляд. В каждом явлении мира проступает невысказанное, то, что трансцендирует (выступает за границы) природы.
Существует и другой образ бытия – профанный –в котором преобладает функциональный подход, когда открытость миру сопутствует закрытости для его смысла. Этот подход погребает себя ограниченностью земного и отказывается признавать трансцендентность. Мир становится тюрьмой для человека, но заключенный упорно отказывается распахнуть двери темницы, даже не подходит к окну, чтобы глотнуть немного воздуха, освежающего тревожно-истощенную атмосферу его камеры. Этот профанный, функциональный тип бытия преобладает в современной цивилизации, которая приводит к неврозу, отчаянию, скуке и шизоидным паттернам жизни. Мышление и эмоции современного человека функциональны и профанны. Современный человек де-сакрализует свой мир смысла. Его характеризует закрытость для сакрального, религиозного измерения жизни. Современный человек живет опытно-эмпирическим путем в секуляризованной вселенной, в прозаическом складе измеряемой мощи. Природа для него не раскрывающаяся загадка, в которую он витально вовлечен, но склад полезных ингредиентов, источник энергетических ресурсов, которыми можно “поддерживать жизнедеятельность организма”. Профанный образ жизни не укореняется в трансцендентности, не основывается на тайне, но понимает человека как делателя самого себя, своего будущего, мира в целом. Он начинает принимать почти серьезно фикцию того, что он абсолютно свободный творец и хозяин, как собственной жизни, так и всей вселенной. Когда же он отрекается от этой иллюзии перед лицом исторических и физических ситуаций, он впадает в другую крайность и воспринимает себя тотально детерминированным чуждым ему факторами. Функциональность, практичность, сциентизм, контролируемость–есть доминирующие характеристики его существования, уменьшающие выраженность символического, эстетического и религиозного значения.
Однако для человечества не так то просто избавиться от религиозного образа бытия. Сакральный образ жизни глубоко укоренился в человеческой природе. Переживание реальности исключительно прагматическим путем является уделом меньшинства. Для многих же, к счастью, природа остается источником загадочности и умиротворения, ее великолепие приводит к благоговейной созерцательности. Когда психолог выявляет подобный опыт, он не может свести его к чисто эстетическим переживаниям, но понимает, что речь идет о трудно определяемом, но вполне отчетливом остатке сакрального чувства, проблеске парализованного религиозного образа бытия. Иными совами можно сказать, что эстетическое чувство содержит в себе религиозное измерение, уменьшающееся, однако под влиянием современной цивилизации.
