Характеристика понятий "личность" и "индивид"

Характеристика понятий "личность" и "индивид"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ЛУБЕНСКИЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ

ПДАА

РЕФЕРАТ

С КУЛЬТУРОЛОГИИ

НА ТЕМУ: Характеристика понятий «личность» и «индивид»

Выполнила студентка 25 группы

Матяш Надя

Лубны 2009

Характеристика понятий «личность» и «индивид»

Пожалуй, только термин «человек» употребляется в настоящее время столь же широко, как и термин «личность». Чуть реже употребляются термины «индивид» («индивидуум») и «субъект». Но понять, что такое личность, не обсуждая в той или иной мере представления о человеке, индивиде и субъекте, вероятно, невозможно. Еще в средние века Александр из Гэльса писал, что «каждая личность есть индивид и субъект, но только обладание особым достоинством делает субъект личностью»; возможно, кому-то больше известна другая формула -- «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают».

Если иметь в виду обычную (обыденную) практику мышления и речи, то неразумно требовать строгого определения и употребления указанных терминов и соответствующих им понятий. Но в рамках науки и философии подобное требование, конечно, оправданно. Однако даже в трудах отдельных философов и ученых эти понятия, во-первых, как правило, строго не определяются, в о -вторых, они смешиваются, пересекаются, употребляются и понимаются в разных смыслах. Это понятно, поскольку, с одной стороны, представления о личности (индивидуальности, субъекте) являются базисными, а часто и непосредственными, поэтому и не определяемыми. С другой стороны, цель рационального мышления -- постоянно прояснять смысл таких понятий, добиваться ясности и определенности их истолкования.

Но есть и другие причины, заставляющие сегодня стремиться к осмыслению и анализу данных понятий. Чуть ли не на первом месте среди них стоит традиционное требование добиваться строгости и непротиворечивости мысли. Конечно, можно согласиться с тем, что, например, понятие «личность» -- многомерное и поэтому оправданы как разные трактовки личности, так и игнорирование (или невольный пропуск) реальных ее свойств. «Многомерность понятия "личность", -- пишут А.Г. Асмолов и Д.А. Леонтьев, -- обусловила драматическую борьбу разных, зачастую полярных ориентации (в т.ч. материалистической и идеалистической), в ходе которой разные мыслители, как правило, выделяли какую-либо одну из реальных граней человеческого бытия, а другие стороны жизни личности либо оказывались на периферии знания, либо не замечались и отрицались» [15. С. 402]. Однако непроясненность смыслов и употреблений понятия рано или поздно (а в данном случае эта граница давно уже перейдена) ведет к противоречиям и другим проблемам в мышлении. К этому близко примыкает и желание понять, что же все-таки имеется в виду, когда мы говорим о личности, соответственно, индивиде или субъекте.

Не менее существенно и другое обстоятельство. В настоящее время в ряде направлений философии, а также эзотерических практик личность подвергается острой критике. Индивидуализм, считал, например, Н.А. Бердяев, изжил в новой истории все свои возможности, в нем нет никакой энергии, он не может уже патетически переживаться. По сути для Бердяева речь идет о новом христианстве. «Мы, -- пишет Н. Бердяев, -- живем в эпоху, аналогичную эпохе гибели античного мира. Тогда был закат культуры несоизмеримо более высокой, чем культура Нового времени, чем цивилизация XIX века». Бердяев убежден, что на смену новой истории идет новое Средневековье (отсюда название его статьи -- «Новое Средневековье»), для которого будет характерно «подлинное бытие Церкви Христовой», считал, «что не может быть сам человек целью человека... Индивидуализм не имеет бытийственной основы, он менее всего укрепляет личность, образ человека. Личность человека может быть вкоренена лишь в универсум, лишь в космос. Личность есть лишь в том случае, если есть Бог и божественное.„».

Критикуя представление об индивидуальности, Бердяев имеет в виду свои эсхатологические идеи о метаистории, а также несотворенной свободе. Личность для него -- это не психологический феномен, а метаисторический и религиозный, это примерно то же самое, что о Христе говорил Ф.М. Достоевский, который на следующий день после смерти своей первой жены писал следующее: «Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей? Возлюбить человека как самого себя, по заповеди Христовой, невозможно. Закон личности на Земле связывает. Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный, от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек. Между тем, после появления Христа как идеала человека во плоти стало ясно, как день, что высочайшее, последнее развитие личности именно и должно дойти до того (в самом конце развития, в самом пункте достижения цели), чтоб человек нашел, сознал и всей силой своей природы убедился, что высочайшее употребление, которое может сделать человек из своей личности, из полноты развития своего Я, -- это как бы уничтожить это Я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастье» [Цит. по: 39. С. 163]. Интересно, что дзен-буддисты, да и многие другие эзотерики, совсем с другой стороны пришли к тому же отрицанию новоевропейской психологической личности. Итак, или христианская личность, или дзенская, или же никакой? На самом деле, какая же это личность, у которой уничтожено Я, или личность, вообще отрицающая Я, как у дзен-буддистов.

Европейские мыслители критикуют новоевропейскую личность с иной позиции, обращая внимание на то, что ее фундаментальные установки на творчество (творение нового), безграничную свободу и реализацию собственных желаний вносят существенный вклад в кризис современной цивилизации, разрушая ее. Здесь можно привести два ярких примера: критика субъективности, частично ответственной, как считает М. Хайдеггер, за кризис современности, и критика «человека желающего», ответственного, как показывает М. Фуко, за раздувание значения в нашей культуре феномена сексуальности. «Человеческий субъективизм, -- пишет Хайдеггер в докладе "Время картины мира", -- достигает в планетарном империализме технически организованного человека своего высшего пика, с которого опускается в плоскость организованного однообразия... Не пресловутая атомная бомба есть, как особая машинерия умерщвления, смертоносное. То, что давно уже угрожает смертью человеку и притом смертью его сущности, это абсолютный характер чистого воления в смысле преднамеренного стремления утвердить себя во всем». А вот высказывание Фуко о связи сексуальности и установки на реализацию своих желаний, идущей еще от гуманистов Возрождения.

«Пусть как особая историческая фигура опыт сексуальности и отличается от христианского опыта "плоти", все же оба они подчинены принципу: "человек желающий". Во всяком случае, трудно было анализировать образование и развитие опыта сексуальности начиная с XVIII века, не проделывая по отношению к желанию и желающему субъекту исторической и критической работы... чтобы понять, как современный индивид мог получать опыт самого себя как субъекта "сексуальности", необходимо было выявить сначала, каким образом западный человек в течение веков приводился к тому, чтобы признавать себя как субъект желания».

Кстати, именно исследования Хайдеггера и Фуко наряду с другими, например М. Бубером, М. Бахтиным, В. Библером, Л. Баткиным, С. Неретиной, А. Огурцовым, заставляют заново анализировать феномен личности, а также индивидуальности и субъективности. Эти замечательные философы разработали новые методы исследования сложных феноменов. Реализация этих методов относительно интересующих нас явлений с необходимостью должна привести к новому их пониманию и видению.

Наконец, есть еще одна потребность в очередном изучении личности, так сказать, прогностическая. Общим местом стали споры относительно судьбы личности в ближайшей и более отдаленной перспективе. Если одни мыслители утверждают, что в будущем личность уступит место другому типу человека, более интегрированному в социум, преодолевшему свой эгоизм и эгоцентризм, то другие, напротив, предсказывают безграничный расцвет личности и ее творчества.

Несмотря на обилие различных характеристик и определений понятий «личность» и «индивид» для наших целей можно указать на несколько главных, отфильтрованных временем. Прежде всего (первая характеристика) под личностью и индивидом понимают уникальную, неповторимую сторону человека. Как, например, об этом говорит Фома Аквинский: «Индивидуация, соответствующая человеческой природе, -- это персональность» [51. С. 105]. Однако можно заметить, что, хотя объективно каждый человек действительно уникален и неповторим, в культурном и социальном отношении он может не проявлять этой своей неповторимости, сливаясь с миллионами себе подобных. Собственно так и происходило до античной культуры. На одной из глиняных табличек в Шумере написано:

Идешь на поле сражения, не размахивай руками.

Герой один-единственный, а людей (обычных) тьма

Здесь «герой» -- это не личность в нашем понимании, а человек, в которого по какой-либо причине вселился бог, поэтому-то он и стал сильным, а не потому, что ему это свойственно от природы. Человек древнего мира, отмечает К. Хюбнер, находит корни своей жизни только в совместном бытии. «Как единичное, как индивид и Я, он ничего собой не представляет... [168]. Если с Хюбнером соглашаться, а я склонен это сделать, поскольку мои собственные исследования дают сходную картину, то не означает ли сказанное, что личность и индивидуальность как культурные реалии возникают не раньше античности?

Вторая характеристика личности задается ее социально-культурным измерением, преломленным в различных конкретных манифестациях, а именно, личность в античном мире понималась как «маска» в театральном действии, как «юридическое лицо» в рамках римской и средневековой юриспруденции, как «самостоятельный голос» (тоже средние века), уже в Новое время -- как то, что может проявиться и реализоваться только в коммуникации, только через Другого (Фихте, Гегель, Маркс, Гуссерль, Бахтин, Шебутани и т. д.). Известно, что слово «личность» происходит от латинского persona, что значило театральная маска. Цицерон считает, что персоной в правовом смысле может считаться любое юридическое лицо. В средние века это слово входит в конструкцию «per se sonare», буквально -- «звучать через себя»; одновременно Тертуллиан заимствует из юридической практики и «правовое» значение этого слова. А вот пример понимания личности в контексте коммуникации по Бахтину. «Всякий творческий текст всегда есть в какой-то мере откровение личности... Само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть - значит общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непризнанность, невспомянутость (Ж. Ипполит). Быть -- значит быть для другого и через него -- для себя. У человека нет внутренней суверенной территории, он весь и всегда на границе, смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другому и глазами другого... Жить - значит участвовать в диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п. В этом диалоге человек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом, всем телом, поступками. Он вкладывает себя всего в слово, и это слово входит в диалогическую ткань человеческой жизни, в мировой симпосиум» .

Страницы: 1, 2, 3, 4