Диссидентское движение - (реферат)
p>Адреса и имена редакторов в “Хронике”не указывались, хотя власти нередко их знали. Сообщения стекались в издание совершенно необычным путём. В пятом выпуске описывалось, как это происходило: “Каждый легко может передать известную ему информацию в распоряжение „Хроники". Расскажите её тому, у кого Вы взяли „Хронику", а он расскажет её тому, у кого он взял.... Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы Вас не приняли за стукача”. Обычно “Хроника” лишь беспристрастно сообщала о событиях, не давая никаких оценок от себя. Но в нескольких принципиальных случаях она сочла необходимым нарушить своё обычное правило. Однажды это произошло в связи с“делом Фетисова”. В 1956 г. А, Фетисов вышел из партии в знак протеста против осуждения “культа личности”. Он высоко оценивал деятельность И. Сталина и А. Гитлера. Весной 1968 г. А. Фетисова и трёх его последователей арестовали и поместили в психиатрические больницы. Кто-то из диссидентов написал в связи с этим статью “Своя своих не познаша”, где иронизировал над Фетисовым и одобрял его арест. “Хроника” так ответила на эту статью: “Этот документ дважды порочен. Во-первых, вместо серьёзной критики автор ограничивается насмешками над „очевидной глупостью фетисовских идей". “Хроника” считает, что столь радикальная антидемократическая программа заслуживает столь же радикальной, но абсолютно серьёзной научной критики. Во-вторых, выражать удовлетворение по поводу того, что власти отправили твоего идейного противника в “жёлтый дом”, —безнравственно. Это значит уподобиться тому же Фетисову, который считал, что Синявского и Даниэля следовало бы расстрелять.... ”.Благодаря “Хронике”страна и мир узнавали о положении в советских лагерях, тюрьмах, психиатрических больницах, сотнях арестов, судов, приговоров по политическим обвинениям, о национальных и религиозных движениях. Мало кому из редакторов “Хроники” удавалось долго оставаться на свободе. Первого редактора, Наталью Горбаневскую, арестовали через год, в 1969 г. Несмотря на аресты, “Хроника” выходила целых 15 лет. Все эти годы продолжались аресты редакторов: в 1979 г. арестовали Татьяну Великанову, в 1980 г. — Александра Лавута, в 1983 г. — Юрия Шихановича. Издание “Хроники” прекратилось в 1983 г. Всего за полтора десятка лет вышли 64 выпуска. САМИЗДАТ
Очень важной частью диссидентского движения стала самодельно размноженная литература — “самиздат”. Это название полушутливо расшифровывали так: “Сам пишу, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю за это”. Литературный самиздат появился ещё в конце 50-х гг. Прежде всего это были стихи неофициальных поэтов —М. Цветаевой, О. Мандельштама и др. Затем последовали переводы, рассказы, лагерные воспоминания. В 1958 г. в самиздат попал роман Бориса Пастернака “Докчор Живаго”. Таким образом распространялись произведения более трёхсот авторов. В конце 60-х гг. наряду с литературным возник новый, политический самиздат. Это были бюллетень “Хроника текущих событий”, правозащитные сборники, позднее журналы “Вече”, “Поиски”, “Варианты”, “Поединок” и др. Перепечатывали самиздатовские произведения чаще всего на пишущих машинках. Передавали из рук в руки друзьям и знакомым. Правозащитница Людмила Алексеева вспоминала: “Все знали, что надо при этом быть осторожными, но редко кто действительно был осторожен. Обычно люди сами смеялись над своими конспиративными потугами. Ходил тогда в Москве анекдот о телефонном разговоре приятелей, обменивающихся самиздатом: „Ты уже съел пирог, который тебе вчера дала моя жена? "— „Съел". — „И жена твоя съела? " — , Да". — „Ну тогда передай его Мише — он тоже хочет его попробовать"”, ОТКРЫТЫЕ ДИССИДЕНТСКИЕ ГРУППЫ
Во время “процесса четырёх”число писем в защиту подсудимых невероятно возросло. Количество подписей достигло тысячи. Это вызвало немалое беспокойство властей. К“подписантам”, как их называли, стали применять жёсткие меры — увольняли с работы, исключали из партии. После этого количество писем протеста заметно уменьшилось. Диссиденты раздумывали, как придать таким письмам больший вес. Прежде всего они решили изменить их адресатов. Письма стали направлять не властям, а международной общественности, что вначале выглядело дерзко и непривычно. Затем родилась мысль об организациях — не подпольных, как прежде, а открытых, гласных. Такие открытые диссидентские группы стали совершенно новым явлением 70-х гг. Первая из них, под названием“Инициативная группа защиты прав человека в СССР”, возникла 28 мая 1969 г. В неё вошли 15 человек (Т. Великанова, Н. Горбаневская, А. Лавут и др. ). Первый опыт имел очень большое значение. Как ответят власти? Может быть, немедленно арестуют всю группу целиком? Вскоре стало ясно, что власти предпочитают выборочные, постепенные аресты. К 1972 г. из пятнадцати человек были арестованы восемь.
Конечно, и после этого “успешного опыта” в каких-либо группах состояло лишь меньшинство диссидентов. Но зато количество групп стало расти. В ноябре 1970 г. появился Комитет прав человека, в который входили академик А. Сахаров, В. Чалидзе и др. В 1975 г. в Хельсинки был принят Заключительный акт совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Западные страны признали раздел Германии и послевоенные границы в Европе. В обмен Советский Союз обязался соблюдать права человека.
Многие диссиденты отнеслись к этому событию неодобрительно, как к новой победе советских властей. “Но вдруг среди нас, — вспоминал П. Григоренко, — нашёлся человек, взглянувший на Заключительный акт иначе, чем смотрели все мы”. Это был профессор-физик Юрий Орлов. Он предложил создать Московскую Хельсинкскую группу и следить за тем, как СССР выполняет свои обязательства по правам человека. 12 мая 1976 г. была создана группа в составе 11 человек. В течение года возникли Украинская, Литовская, Грузинская и Армянская Хельсинкские группы. Аресты их участников начались в феврале 1977 г. В частности, Ю. Орлова приговорили к семи годам заключения. К 1982 г. в заключении оказались 47 участников Хельсинкских групп. Несмотря на аресты и суды, деятельность Московской Хельсинкской группы продолжалась до осени 1982 г. (и возобновилась в 1989 г. ). Перечисленные группы были далеко не единственными. Например, в 1979 г. возникла группа“Выборы-79”, попытавшаяся выдвинуть кандидатами на выборах А. Сахарова, Р. Медведева и других диссидентов. В июне 1982 г. возникла пацифистская группа “Доверие”, действовавшая до 1989 г. ПОЛИТЗАКЛЮЧЁННЫЕ
До середины 60-х гг. интеллигенция даже не подозревала о том, что в стране имеется большое количество политзаключённых. Впервые об этом стало известно в 1967 г. из книги рабочего Анатолия Марченко “Мои показания”. Он попал в политический лагерь после неудавшейся попытки побега за границу. В своей книге Марченко приводил такой характерный случай. Писатель ЮлийДаниэль, с которым он оказался в одном лагере, вспоминал свои размышления по дороге туда: “Куда же, думаю, меня повезут? Как в песне поётся: „Куда, куда меня пошлют? ". С кем сидеть придется? Политических-то всех десять лет назад выпустили. Слышал я, правда, что одного киевского еврея посадили то ли за связь с Израилем, то ли ещё за что-то в этом роде. Он да мы с Андрюшкой Синявским—трое; ну, может, ещё десяток-другой наберётся вроде этого еврея. А в Рузаевке-то, говорят, тысячи политических. Здорово нас оболванивают, ничего не скажешь”. А. Марченко впервые рассказал о лагерях эпохи “оттепели”, об условиях жизни политзаключённых. Его книга стала настоящим открытием для интеллигенции, да и для всего мира. После выхода в свет этой книги диссиденты начали собирать деньги на помощь политзаключённым и их семьям. В лагеря стали посылать продукты, книги, тёплую одежду и т. п. Сотни людей, оказывающие эту помощь, простую и не грозящую арестом, вовлекались в диссидентское движение.
Конечно, власти не могли терпеть такого положения и в 1970 г. резко ограничили посылки в лагеря. Теперь можно было посылать только одну продуктовую посылку в год, да и то лишь заключённым, отбывшим половину срока. Посылать книги запретили. Тем не менее деятельность фондов помощи политзаключённым продолжалась в течение 70-х гг. Всерьёз преследовать эти фонды начали лишь в начале 80-х гг. Тогда же в Уголовный кодекс ввели новую статью. За “нарушение режима” в лагере (например, за голодовку) теперь могли добавлять новые сроки заключения. 30 октября 1974 г. диссиденты впервые отметили День советского политзаключённого. В последующие годы это стало традицией. В политических лагерях родилась ещё одна традиция: ежегодно 10 декабря, в День прав человека, проводить однодневную голодовку.
О размахе диссидентского движения можно судить по следующим данным. Председатель КГБ В. Крючков заявил в 1990 г. , что всего за “клевету на общественный строй” и “антисоветскую агитацию” осудили 7250 человек. При этом речь шла только о России, только о 60—70-х гг. и только о двух статьях уголовного кодекса. Общее количество осуждённых диссидентов, конечно, значительно превышало названное. ДИССИДЕНТЫ НА УКРАИНЕ
На Украине удивительным образом повторилась история диссидентского движения в целом. Отличием была, пожалуй, только чёткая национальная окраска движения.
Зарождалось оно, как и везде в СССР, в подполье. Всего в 60-е гг. на Украине власти раскрыли более 15 подпольных диссидентских групп. Некоторые из них признавали и вооружённую борьбу за независимость Украины. Это было отзвуком партизанской борьбы “бандеровцев”, украинских националистов, продолжавшейся до начала 50-х гг. “Выход диссидентов из подполья” начался в 1965 г. Этому предшествовал украинский вариант “дела Даниэля и Синявского”. В 1965 г. на Украине арестовали и осудили около 20 деятелей литературы и искусства. Все они очень умеренно выступали в защиту украинской культуры. Во время судов над ними диссидентское движение на Украине усилилось и окрепло. Один из арестованных, Михаиле Осадчий, вспоминал, как проходил суд над ним: “„Отава! .. Слава! .. Слава! .. " —кричала толпа, запрудившая всю Пекарскую (такое было все пять дней). Нам бросали цветы, они падали на металлическую крышу машины, сквозь щели в дверях, к нам. Когда мы шли в помещение суда, то шли по ковру из живых весенних цветов, нам жаль было их топтать.... ”.
