Диссидентское движение - (реферат)
Диссидентское движение - (реферат)
Дата добавления: март 2006г.
ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
ПОДПОЛЬНЫЕ ГРУППЫ
Диссидентское движение (слово “диссидент” можно перевести как “несогласный”, “инакомыслящий”) в Советском Союзе начиналось с немногочисленных подпольных кружков, обычно молодёжных. Они стали зарождаться сразу после Великой Отечественной войны, в 40-е гг. Новый толчок движению придали XX съезд КПСС и осуждение на нём“культа личности Сталина”.
По форме, а часто и по основным идеям, подпольные кружки обычно подражали партии большевиков, “Все 50-е и 60-е годы, — писал диссидент Владимир Буковский, — словно грибы, вырастали организации, союзы, группы и даже партии самых различных оттенков. Встречал я партии из двух человек, из пяти, из двенадцати. Самая маленькая партия, которую я встречал, состояла из одного человека по фамилии Федоров и называлась ПВН, что значит Прямая Власть Народа”. Диссидент Григорий Померанц вспоминал: “В 1949 г. на Малой Лубянке я сидел в одной камере с повторниками, бывшими революционерами: они выжили в лагерях и вернулись к своим семьям. Моими соседями стали эсеры, три анархиста, один дашнак и один сионист. Прошлое революции смыкалось с её настоящим. Рядом с живыми эсерами сидел Володя Гершуни, внучатый племянник Григория Гершуни, создававшего эсеровскую партию. Будущий диссидент начал с тайной организации молодёжи. Ребята сочинили листовку, из которой Володя сообщил мне одну фразу: “Советское правительство скомпрометировало себя в глазах всех простых людей”. С подполья начинали многие диссиденты — например, генерал Петр Григоренко. Тогда казалось, что в Советском Союзе возможности действовать открыто просто нет. Однако с середины 60-х гг. диссидентское движение“вышло на свет”, стало открытым, гласным. После этого у многих диссидентов возникло стойкое предубеждение к подполью. Его выразил П. Григоренко в названии своей книги: “В подполье можно встретить только крыс”. Однако “подпольные” диссиденты не исчезали до самой “перестройки”. В 1981 г. в Москве, например, состоялся суд над членами нелегального кружка еврокоммунистов, выпускавших журнал “Варианты” (в этот кружок входили Андрей Шилков, Михаил Ривкин и др. ).
СУД НАД ДАНИЭЛЕМ И СИНЯВСКИМ 'В Москве 10 февраля 1966 г. перед Верховным судом России предстали писатели ЮлийДаниэль и Андрей Синявский. В течение десяти лет они под псевдонимами тайно печатали свои повести и рассказы на Западе. Когда это раскрылось, их обвинили в антисоветской агитации. В газете“Известия” в январе 1966 г. была опубликована статья “Перевертыши”, в которой сообщалось обо всём этом. В зал суда допускали только по особым билетам, хотя процесс считался открытым. Из-за этого друзья обвиняемых не могли попасть в зал. Это был первый публичный политический процесс за последние 20 лет. Но ещё больше поражало другое. Впервые после “процесса эсеров” в 1922 г. обвиняемые на показательном суде отказались каяться и признавать свою вину. Особое негодование вызвала повесть Ю. Даниэля “Говорит Москва”, в которой он писал о том, что власти объявили “День открытых убийств”. По этому поводу на суде писатель говорил: “Мне говорят: мы оклеветали страну, народ, правительство своей чудовищной выдумкой о Дне открытых убийств. Я от вечаю: так могло быть, если вспомнить преступления во время культа личности, они гораздо страшнее”.
А. Синявский вспоминал: “Наше “непризнание” сыграло определённую роль в развитии диссидентского движения, хотя мы прямо с этим движением никак не были связаны, а действовали в одиночку. Мы были изолированы и не могли думать, что это вызовет какие-то“протесты”в стране и за рубежом и поведёт к какой-то цепной реакции. Мы просто были писателями и стояли на своём”.
“Цепная реакция”действительно была ошеломляющей. В 1958 г. никто в стране не выступил в защиту Бориса Пастернака, которому было предъявлено аналогичное обвинение. На этот раз 62 писателя обратились с просьбой разрешить им взять арестованных коллег на поруки. К этому моменту их уже осудили: Синявский получил семь лет лагерей, Даниэль — пять. На XXIII съезде партии с речью против Даниэля и Синявского выступил писатель Михаил Шолохов, Он совсем недавно, в 1965 г. , получил Нобелевскую премию по литературе. На съезде Шолохов сказал: “Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью всё самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту. Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осуждённых отщепенцев” (Бурные аплодисменты). Писатель обратился к делегатам съезда от Советской армии с вопросом: “Как бы вы поступили, если бы в каком-нибудь подразделении появились предатели? ”. “И ещё я думаю об одном, — продолжал М. Шолохов. — Попадись мне эти молодчики с чёрной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а“руководствуясь революционным правосознанием" (Аплодисменты), ох, не ту меру получили бы эти оборотни! (Аплодисменты) А тут, видите ли, ещё рассуждают о “суровости приговора”. ДЕМОНСТРАЦИЯ НА ПУШКИНСКОЙ ПЛОЩАДИ
Вскоре после ареста Ю. Даниэля и А. Синявского возникла идея провести демонстрацию протеста. Это предложение выглядело очень необычно. Более 35 лет в Москве не проводилось независимых политических демонстраций. Последней была демонстрация троцкистов в 1927 г. Автором идеи стал математик и поэт Александр Есенин-Вольпин. Он считал, что надо обратиться к властям с требованием: “Соблюдайте собственные законы! ”. “Алик был первым человеком в нашей жизни, — рассказывал Владимир Буковский, — всерьёз говорившим о советских законах. Но мы все посмеивались над ним. Знали бы мы тогда, что таким вот нелепым образом, со смешного АликаВольпина с кодексом в руках, начинается наше гражданско-правовое движение — движение за права человека в Советском Союзе”. Вольпин написал “Гражданское обращение”. Вместе с несколькими друзьями он отпечатал его на машинке и распространил. В нём он прежде всего призвал потребовать от властей“строгого соблюдения законности”. “Невероятно, чтобы творчество писателей могло составить государственное преступление”, — говорилось в обращении. Завершалось оно так; “Ты приглашаешься на „митинг гласности" 5 декабря сего года в шесть часов вечера в сквере на площади Пушкина у памятника поэту. Пригласи ещё двух граждан посредством текста этого обращения”. Наступило 5 декабря — день Сталинской конституции. В назначенное время на Пушкинской площади собралось около двухсот человек. “Многие пришли на площадь потому, что не могли не прийти. Кое-кто — просто поглазеть, из любопытства”, — вспоминал А. Вольпин. Были, конечно, и чекисты, пришедшие по долгу службы. Сначала толпа стояла в отдалении, потом, набравшись смелости, стянулась к памятнику. Над ней поднялись плакаты: “Уважайте Советскую конституцию! ”, “Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем! ”. В ту же минуту чекисты выхватили эти лозунги из рук демонстрантов и задержали примерно 20 человек. “Тут, в наступившем замешательстве, — писал В. Буковский, — на подножие памятника взобрался Юрий Галансков и крикнул: „Граждане свободной России, подойдите ко мне.... ". Граждане свободной России в штатском тотчас же бросились к нему, сбили с ног и уволокли в машину”. Однако на этот раз с задержанными обошлись весьма мягко: всех отпустили через два часа. Правда, участвовавших в демонстрации студентов позднее исключили из вузов. В сентябре 1966 г. появился ещё один, более серьёзный ответ властей на декабрьскую демонстрацию. В уголовный кодекс внесли новую статью (190-3). Слова“демонстрация” в ней не было, речь шла о “групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок”. Но применяли её именно к демонстрантам. Демонстрация протеста 5 декабря 1965 г. произвела сильное впечатление на людей как в Советском Союзе, так и во всём мире. С этого дня она стала традиционной. Каждый год 5 декабря (а потом 10 декабря, в День прав человека) на Пушкинской площади собирались диссиденты, снимали шапки и так молча стояли несколько минут. Порой их собиралось несколько десятков, порой —более сотни человек. Приходили сюда и чекисты, и милиция. Иногда они разгоняли толпу, иногда— только наблюдали, не вмешиваясь. Эта традиция не прерывается уже около 30 лет. $ декабря 1965 г. считается днём рождения правозащитного движения.
“ПРОЦЕСС ЧЕТЫРЁХ”
После суда над Ю. Даниэлем и А. Синявским двое диссидентов — Александр Гинзбург и Юрий Галансков — составили и распространили “Белую книгу”об этом процессе. В неё вошли советские и зарубежные газетные статьи о суде, письма протеста, последнее слово подсудимых и многие другие материалы. В 1967 г. составителей книги и двух их “сообщников” (Веру Пашкову и Алексея Добровольского) арестовали, В январе 1968 г. состоялся суд — “процесс четырёх”, как его тогда окрестили. Гинзбург получил пять лет заключения, а Галансков —семь лет. Ему так и не довелось выйти на свободу: 2 ноября 1972 г. он скончался в лагере от язвы желудка.
Именно этот второй публичный политический процесс вызвал самые широкие общественные протесты. Письма протеста подписали около тысячи человек—совершенно небывалое прежде количество. Многие ещё не вполне понимали, чем это им грозило. Теперь их увольняли с работы, тем самым полностью выталкивали из привычной жизни.
Последствия этого были двоякими. С одной стороны, столь массовые протесты больше не повторялись. С другой— сотни людей окончательно примкнули к диссидентам. В результате движение твёрдо встало на ноги. “ХРОНИКА ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ”
Вскоре после “процесса четырёх”произошло ещё одно событие, очень важное для диссидентского движения в СССР. 30 апреля 1968 г. вышел в свет первый выпуск бюллетеня“Хроника текущих событий”. А. Сахаров назвал “Хронику” “самым большим достижением” диссидентов. Это была своеобразная летопись общественной жизни страны. Тираж каждого её номера составлял всего три десятка машинописных копий. Но, конечно, он ещё многократно увеличивался за счёт огромного количества перепечаток. “Хронику”читали во всём Советском Союзе. Если в первом номере сообщалось только о событиях в Москве и Ленинграде, то через год в выпуск пришли вести уже из 34 городов (позднее их число возросло до 140).
