Реферат: Галлюциногены (роль особенностей культуры, история открытия и современные взгляды)
Этот аспект применения галлюциногенов будет и впредь привлекать антропологов, изучающих общества, связанные с таким применением. Люди в подобном обществе осознают себя частью его культуры на самом глубинном уровне, который только может быть доступен, благодаря ощущениям под действием галлюциногена. Можно сказать, что в традиционном обществе растительные галлюциногены оказывают радикальное влияние на подсознание индивидуума. Обобщая сказанное, можно утверждать: принадлежность к данной культуре в традиционных обществах по всему миру определяется и подтверждается в результате психической деятельности человека в процессе наркотических ощущений. Со всей очевидностью проявляется высокая восприимчивость подсознания индивидуума к информации, исходящей от общества. Любая попытка выдернуть человеческую душу из ее культурной среды, нарушив сложнейшие связи, обречена на полную неудачу.
Кроме сходства психологических эффектов, вызванных галлюциногенами, мы обнаруживаем у многих обществ, сходства в системах верований. Например, вера в оживших духов галлюциногенных растений встречается во всех описаниях. В одних случаях эти духи персонифицируются в гномах, в других - наоборот, в гигантах. В литературе по психиатрии подобные визуальные ощущения описаны как микропсия и макропсия. Как утверждает Барбер (1970), эти типичные под воздействием средств типа ЛСД ощущения, выражающиеся в восприятии объектов либо очень большими, либо уменьшенными, могут быть связаны со сложными изменениями в работе зрачка. В известном произведении Льюиса Кэрролла (1865) Алиса ела гриб либо с одной стороны, чтобы вырасти до больших размеров, либо с другой, чтобы уменьшиться. Как заметил Вэссон (1957), это, вероятно, не было случайным. В те годы, когда увидела свет книга Кэрролла, в исследованиях ученых, касавшихся грибов, осторожно упоминались и свойства мухомора. По-видимому, подобные галлюциногенные вещества действительно меняют изображение на сетчатке и вызывают появление геометрических форм и картин (тоже типичных визуальных ощущений под воздействием средств типа ЛСД). Эти формы, включающие решетки, конусы, цилиндры и другие геометрические фигуры, внезапно возникающие перед глазами, могут отражать психологические структуры, заложенные в самой зрительной системе человека.
Психоделики, как социальный феномен
Несмотря на длительную историю использования психоделиков, эти вещества практически не оказывали влияния на массовую европейскую или американскую культуру до относительно недавнего времени. Первым "новым" психоделическим веществом, которое вызвало социальные противоречия в Европе и Соединённых Штатах, был оксид азота, или закись азота - N2O. Его появление связано с несколькими известными в науке именами. Открыл его в 1772 году Joseph Priestley, а Humphry Davy, учитель Фарадея, в 1798 году полностью исследовал его действие. Оксид азота был не более чем эзотерическим развлечением для элиты до 1840-х годов, когда Horace Wells и William Morton ввели его в стоматологическую практику в качестве анестетика; до сих пор оксид азота широко используется в анестезиологии.
Достижение состояния изменённого сознания приводит к попыткам создания новой философии или религии, и оксид азота не был исключением. В 1874 году американец Benjamin Poul Blood написал брошюру, озаглавленную "Открытие анестетиков и сущность философии". William James, прочитав её, испытал метафизическое просветление; написанные им отрывки содержат философские размышления об индуцированном различными препаратами мистицизме и до сих пор не потеряли своей ценности. Однако ни психоделическое действие закиси азота, ни схожесть некоторых его эффектов с действием эфира и хлороформа, широко используемых в XIX веке, всё же не стали предметом большого внимания общественности. Частично это можно объяснить очень короткой продолжительностью действия, тем, что закись азота вызывает амнезию - это приводит к утрате вызванных переживаний, а также трудностями при хранении и транспортировке газа. Но даже более важным является то, что не было социального прецедента для публичного признания его вплоть до психоделической революции 1960-х, усилившей поиск препаратов, изменяющих сознание, и предоставившей идеологию.
Быстрое развитие экспериментальной физиологии и фармакологии в конце XIX века привело к обширному поиску новых препаратов в народных фармакопеях и экстрагированию активных начал. Среди многих открытых или синтезированных препаратов (включая кокаин и аспирин) был мескалин - наследник опия, каннабиса и анестетиков, как средств, для создания искусственного рая. О кактусе пейот было смутно известно из записей испанских летописцев, антропологов и путешественников. Научное изучение мескалина началось в 1880 году, когда женщина из Ларедо (Техас) разослала образцы пейота нескольким исследователям, в том числе и Людвигу Льюину из Parke-Davis. Ludwig Lewin исследовал эктракт пейота на животных и в 1888 году опубликовал первое научное сообщение о новом препарате. С этого момента интерес рос медленно, но неуклонно, усиливаясь восходом религии пейота. В 1895 году мескалин был выделен, а в 1919 - синтезирован. Европейское фармакологическое общество и общество Parke-Davis обозначили пейот как стимулятор дыхания и сердечной деятельности, однако он не стал таким важным терапевтическим средством как опиум, каннабис или закись азота. Вместо этого он использовался экспериментально для изучения сознания и психических расстройств; кроме того, его принимали ученые, интеллектуалы и артисты для исследования незнакомых областей сознания. Интоксикация мескалином рассматривалась как возможная химическая модель психоза; эта идея была предложена в 1890-х, примерно в то же время зарождалась и сама концепция шизофрении.
Некоторые другие изменяющие сознание препараты были открыты в конце XIX - начале XX века. Ayahuasca была описана путешественниками в 1850-х; гармин и гармалин были впервые синтезированы в 1927, а в 1928 году Lewin провел первый эксперимент с гармином на человеке. К 1941 году Schultes и другие заново открыли волшебные грибы и ololuiqui - семена мексиканского вьюнка Rivea corymbosa, однако их химический состав продолжал оставаться неизвестным. MDA был синтезирован в 1910 году, а в 1932 году Gordon Alles (открыл амфетамин) испытал его действие на себе, а затем подробно его описал. Таким образом, ко времени открытия LSD уже существовала традиция исследования свойств препаратов, которые впоследствии будут названы психоделиками, или галлюциногенами.
Будучи первым синтетическим веществом, проявляющим мескалиноподобные свойства и фармакологически самым активным из когда-либо открытых психотропных препаратов, LSD оказал мощное влияние на дальнейшее развитие исследований в этой области. Albert Hofmann открыл этот новый препарат в 1938 году, работая в лабораториях фармацевтической компании "Sandoz" в Базеле, Швейцария. Это был один из ряда синтетических производных алкалоидов спорыньи, синтезированных при поиске новых препаратов; Hofmann ничего не знал о мескалине и не предполагал наличия у этого вещества психоактивных свойств. До этого он уже синтезировал в 1936 году эргоновин/эргометрин, вызывающий спазм гладкомышечных клеток миометрия; химическая структура нового эрголинового производного предполагала наличие у него свойств стимулятора дыхания и сердечно-сосудистой деятельности. Hofmann обозначил его LSD-25, так как он был двадцать пятым производным из серии амидов лизергиновой кислоты (аббревиатура LSD происходит от нем. Lysergsaure Diathylamid). Он был протестирован на животных, но фармакологи Sandoz'а не нашли результаты экспериментов интересными для продолжения его исследования. Hofmann, однако, не потерял интереса и 16 апреля 1943 года синтезировал LSD снова. Во время кристаллизации небольшое количество вещества (следы) абсорбировалось через кожу пальца, и Hofmann испытал слабое действие препарата. Три дня спустя, 19 апреля 1943 года, он принял 250 m г LSD per os, планируя увеличивать дозу постепенно, так как до этого момента не было известно веществ, обладающих активностью в таких малых количествах. Как теперь известно, 250 m г было больше, чем достаточно, чтобы вызвать мощный эффект. Понятно, что этот первый LSD-trip был ужасающим - Hofmann испугался, что он лишился разума или умер. Высокая фармакологическая активность LSD была подтверждена другими сотрудниками Sandoz'а, и в 1947 году, после задержки из-за войны, Werner A.Stoll из Университета Цюриха опубликовал результаты эксперимента на психиатрических больных и здоровых волонтерах; при описании препарата он использовал термин Lewis'а "Phantasticum" (множ. "Phantastica"). Sandoz разослал образцы LSD в различные исследовательские учреждения Европы и Соединенных Штатов, и новые сообщения стали появляться в 1949 году.
Так началась первая фаза истории LSD, которая длилась до начала 1960-х годов. Sandoz снабжал им исследователей в Европе и Америке; в научных работах описывалось его действие на различные функции мозга в разных дозах, LSD сравнивался с другими препаратами, обсуждалось его терапевтическое использование и связь с шизофренией. Stoll заметил его сходство с мескалином; вскоре уже говорили о классе препаратов, называемых психотомиметиками, галлюциногенами, психолитиками, психодислептиками или психоделиками. Диметилтриптамин, ибогаин, гармалин и множество синтетических производных индола и метоксилированного амфетамина вскоре были включены в этот класс, псилоцин и псилоцибин вскоре после их открытия в конце 1950-х также попали в новый класс психоактивных препаратов. На протяжении 1950-х годов психоделические препараты, главным образом LSD и мескалин, были легко доступны врачам и психиатрам Европы и Соединённых Штатов. Они рассматривались как многообещающие препараты для терапии и как вызывающие большой интерес средства исследования сознания; Армия Соединенных Штатов и CIA (ЦРУ) также изучали их в сомнительных с этической точки зрения, а иногда и возмутительных экспериментах в качестве инкапаситантов. Многие тысячи исследований показали, что психоделики не представляют особой опасности для психофизиологического состояния принимающего, также даже не рассматривалась возможность использования их с немедицинскими целями, так как их действие часто было пугающим и истощающим эмоционально. Однако лишь несколько человек, такие как Aldous Huxley, ещё до 1960 предвидели, что LSD и мескалин приобретут гораздо большее социальное значение и станут значимым культурным феноменом, нежели были закись азота или каннабис в XIX веке: "Лично я верю в то, что, хотя сначала эти новые преобразователи ума могут вызвать некоторое смятение, в конечном итоге они углубят духовную жизнь социальных слоёв, в которых будут доступны. Это знаменитое "возрождение религии", о котором говорят уже так давно, произойдет не в результате евангельских столпотворений или появления на телеэкране фотогеничных священнослужителей. Оно произойдет как результат биохимических открытий, которые дадут возможность большинству людей достичь радикальной самотрансценденции и более глубокого понимания природы вещей. И это возрождение религии будет в то же время революцией. Из деятельности, в основном имевшей дело с символами, религия трансформируется в деятельность, в основном имеющую дело с опытом и интуицией, - повседневный мистицизм, лежащий в основе и сообщающий значение повседневной рациональности, повседневным делам и обязанностям, повседневным человеческим отношениям". Исполнение его пророчеств началось, когда студенты колледжей, которым уже надоела свобода от скучного самодовольства 1950-х, оказались под влиянием литературы, способствовавшей распространению психоделиков как средств перманентно трансформирующих сознание. Другим пленяющим моментом был тот факт, что психоделические видения могли быть как адскими, так и блаженными; это ещё более повышало метафизический аппетит.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
