Экономическое развитие и трансформация промышленной политики в мире
p align="left">Государство осуществляет масштабные научно-исследовательские проекты с привлечением японских фирм, опять-таки исходя из принципа обеспечения конкурентных преимуществ страны в будущем. Эти проекты не всегда имеют прямой коммерческий выход, зато отличаются высоким потенциалом для создания новых технологических процессов и продукции многоотраслевого использования.Наряду с созданием новых прогрессивных отраслей японское государство в 70-80-е годы прошлого столетия активно модернизировало существующие депрессивные отрасли (металлургию, текстильную, сахарную, целлюлозно-бумажную промышленность, производство минеральных удобрений, судостроение). Фирмам предоставлялась финансовая помощь в виде субсидий на выведение из эксплуатации устаревших производственных мощностей, на НИОКР и переквалификацию персонала. В отдельных случаях использовался дифференцированный подход при обложении пошлиной импортных товаров, если аналогичные товары параллельно производились депрессивными отраслями. Например, на тот объем импорта, который был равен объемам сокращения внутреннего производства, пошлина не устанавливалась, а доходы от обложения пошлиной излишка импорта направлялись на модернизацию депрессивных отраслей.
Успех примененной в Японии "вертикальной" модели промышленной политики был поразительным. Несмотря на отдельные перманентные кризисы, которые постигли страну во второй половине 90-х годов, в первую очередь вследствие потрясений на мировом финансовом рынке, она прочно вошла в первую пятерку лидеров экономического и технологического прогресса на планете.
Еще один пример успешного подъема экономики продемонстрировала Южная Корея, где индустриализация началась в 60-е годы XX ст. и осуществлялась на основе пятилетних планов, разработкой которых занимался Совет по экономическому планированию при президенте страны. Планы реализовывались с использованием инструментария также "вертикальной" модели промышленной политики -- таможенного протекционизма, льготного налогообложения и кредитования, стимулирования экспорта, государственных гарантий по иностранным кредитам и пр. Особенность южнокорейской стратегии - создание государственных промышленных предприятий и национализация целых отраслей, которые были признаны приоритетными для развития в долгосрочном плане. Ключевую роль в подъеме промышленности сыграли "чеболы", -созданные при активном участии государства мощные корпорации, которые со временем превратились в транснациональные. Благодаря им произошел переход экономики Южной Кореи ко второй стадии развития - инициализации экспортоориентированного роста в 70-е годы. Однако нельзя не сказать, что именно эти экономические агенты оказались едва ли не главными виновниками кризиса корейской экономики в конце 90-х годов, поскольку низкий уровень финансовой дисциплины, обусловленный чрезмерным государственным покровительством, привел к проблемам с возвратом крупных кредитов, полученных на международных финансовых рынках. Этот кризис несколько затормозил переход южнокорейской экономики к следующим двум стадиям. Пример стран Восточной Азии свидетельствует, что успехи в экономическом росте во многом зависят от выбранной стратегии (модели) и тактики промышленной политики. Кроме того, можно сделать некоторые предварительные выводы. Во-первых, чрезвычайно важно своевременно пересмотреть стратегию при переходе от одной стадии к другой; во-вторых, используемый инструментарий не может быть одинаковым для всех стадий: то, что дает положительный эффект на стадии индустриализации или модернизации, не принесет пользу на стадии развитого рынка, поскольку приведет к результатам, противоположным ожидаемым.
Страны Восточной Азии продемонстрировали правильность выбранных моделей на каждой из всех стадий развития. Они смогли также своевременно пересматривать инструментарий политики в процессе перехода от одной стадии к другой. В частности, в период индустриализации политика регулирования импорта была селективной, ограничения на импорт касались преимущественно готовой продукции, а импорт технологий, продукции промежуточного использования и сырья, особенно если они использовались в экспортном производстве, наоборот, поощрялся. В Южной Корее и Японии государственная поддержка предоставлялась прежде всего отраслям, которые имели значительные стартовые расходы (металлургии, нефтепереработке, судостроению, автомобилестроению). Кроме того, в Корее поддержка не ограничивалась рамками отрасли, а углублялась до уровня отдельных предприятий, что стимулировало высокую концентрацию и капитализацию производства, соответственно повышая его устойчивость по отношению к иностранным конкурентам.
Протекционизм в странах "экономического чуда" был умеренным, с расчетом на то, чтобы внутренние производители не теряли мотивов для повышения своей эффективности. Открытость экономик увеличивалась постепенно, при переходе к следующим стадиям (на что следует обратить внимание украинским реформаторам). В течение 30-летнего периода реформирования, с 1960-х по 1990-е годы, рост экспорта в этих странах значительно опережал рост импорта (это также важно для нас), а уровень селективности в стимулировании экспорта опускался при переходе от низшей к высшей стадии.
Постсоветские страны, точно так же как большинство стран Латинской Америки, к сожалению, проигнорировали необходимость учитывать стадийность в формировании и проведении промышленной политики. Находясь на стадии модернизации своих экономик, то есть на начальной стадии, они принялись реформировать промышленность, используя инструментарий, присущий последней стадии - стадии развитого рынка, то есть тот, который используется сегодня в развитых странах Западной Европы и Северной Америки (США, Канаде). Некоторые исследователи отбрасывают фактор стадийности развития на постсоветском пространстве. Их рекомендации, в том числе выработанные не без давления западных экспертов, сводятся к безусловному заимствованию нынешнего инструментария развитых стран, а не того, которым последние руководствовались на стадии своей модернизации.
Современную промышленную политику, которая применяется, в частности, в странах Евросоюза, в США и Японии, мы можем определить как смешанную, ибо доминирующие в ней инструменты мягкой ("горизонтальной") модели дополняются инструментами жесткой ("вертикальной"). Никоим образом ее не следует рассматривать только как мягкую, а тем более - как антагонистичную по отношению к жесткой, на чем настаивают отдельные исследователи.
Обратим внимание на то, что переход стран Запада с низшей на высшую стадию развития обусловил изменение не только модели их промышленной политики с преимущественно "вертикальной" на преимущественно "горизонтальную", но и роли государства в жизни общества на всех уровнях его организации, начиная от местных территориальных общин и заканчивая человечеством в целом, и это стало дополнительным ограничением для применения первой модели политики и распространения второй.
Изменение роли государства произошло под влиянием геоэкономических преобразований в мире. В течение последних трех десятилетий XX ст. формировались новые транснациональные технологические цепи, ресурсные и товарные потоки, что не могло не сказаться на изменении устоявшихся культурных традиций и норм поведения людей в плоскости "государство - общество". В новых геоэкономических реалиях отдельно взятая страна практически утратила рычаги влияния на эти потоки, ее экономическое и финансовое положение в большой степени стало зависеть от решений, принимаемых внешними экономическими и политическими игроками. Функции регулирования национальных экономик приняли на себя надгосударственные политические, экономические, торговые объединения и союзы. Они образуют в экономическом и политическом пространстве мира своеобразные мегарегионы, в рамках которых объединяются потенциалы нескольких национально-государственных образований и формируется мегарынок. Так создается питательная почва для распространения неолиберальной доктрины экономического развития в рамках таких объединений, поскольку при других ("нелиберальных") условиях степень сложности управления ими значительно возросла бы по сравнению с отдельно взятой страной. С другой стороны, распространение этой доктрины, подчеркивают исследователи, служит закреплению лидерских позиций Запада как особого культурно-экономического и политического сообщества.
Нивелирование возможностей государства под действием названных факторов влиять на развитие страны, в том числе экономическое, бесспорно, обусловливает постепенное снижение качества выполнения государством своих традиционных функций. Это, в свою очередь, вызывает потерю доверия у населения к государству как особому институту в жизни человека. Поскольку такое доверие является ключевым источником легитимности государства, то его потеря означает потерю легитимности самого государства, что, в конечном счете, ставит вопрос о целесообразности его существования как такового.
Следует также принимать во внимание, что сегодня основными игроками мировой экономики стали интегрированные бизнес-группы (транснациональные корпорации, стратегические альянсы, партнерства, сети), которые объединяют в себе возможности для реализации масштабных инновационных проектов (от изыскательских работ вплоть до внедрения) и организации мощного производства, способного удовлетворить спрос на отдельную продукцию не только на внутреннем рынке, но и, что характерно, в немалой степени и на внешнем. Эти группы ведут свою деятельность во всех регионах мира. Государство как абстрактная корпорация постепенно превращается в одну из прочих многочисленных корпораций, к которым переходит часть государственных функций, например, социальных, образовательных и пр. Как отмечают исследователи, "мир государств" превращается в "мир корпораций", где экономическая политика внутри страны определяется уже не государством, а группой самых мощных корпораций, отечественных или зарубежных, которые действуют в стране. В такой ситуации происходит сращивание интересов государства с интересами корпораций, олицетворением которых выступает экономическая и промышленная политика. Пока еще рано говорить, что это явление стало необратимым. В частности, с нашей точки зрения, одной из причин появления надгосударственных образований и мегарегионов, о которых упоминалось выше, является попытка государств объединиться, чтобы противостоять влиянию мощных корпоративных структур. При этом роль абстрактной корпорации, которая определяет жизнедеятельность людей, проживающих в пределах этих мегарегионов, может переходить не только от отдельного государства к другим корпорациям, то есть в направлении "сверху - вниз", но и к этим надгосударственным образованиям, то есть "снизу - вверх".
