Реформаторская деятельность Екатерины II

порядок», к чему относятся контроль за торговлей, поимка беглых, починка

дорог, улиц и мостов, борьба с азартными играми, строительство бань, разгон

не разрешенных законом «обществ, товариществ, братств и иных подобных

собраний».

Непосредственный вершитель полицейского надзора в городе — частный

пристав. Именно он следит за порядком и, в частности, за тем, чтобы не

происходило несанкционированных «сходбищ и скопищ», советуя обывателям в

таких случаях разойтись по домам и «жить покойно и безмятежно». Как обычно,

Екатерина не забыла и о мелочах. «Устав благочиния» предписывал в каждом

квартале поставить специальный столб для развешивания объявлений. Столб

этот — в сущности, один из органов управления, некий «информационный

центр», при помощи которого городские, да и более высокие, власти сообщают

подданным, как им надлежит жить.

Особую прелесть новому закону придавало «зерцало управы благочиния» —

своего рода моральный кодекс и полицейского и рядового гражданина.

Начинался он семью наказами, повторявшими хорошо знакомые русским людям

христианские истины:«Не чини ближнему, чего сам терпеть не хочешь. Не токмо

ближнему не твори лиха, но твори ему добро коли можешь.« Кто ближнему

сотворил обиду личную, или в имении, или в добром звании, да удовлетворит

её по возможности. В добром помогите друг другу веди слепого, дай кровлю

неимеющему, Haпри жаждущего. Сжалься над утопающим, протяни руку помощи

падающему. С пути сошедшему указывай путь» Причисленные к законам, эти

истины, которые прихожане привыкли слышать с церковного амвона, обретали

силу юридической нормы, подкрепленной авторитетом высшей власти. Так

императрица брала на себя еще одну заботу просвещенного монарха —

воспитывала подданных.

Жалованные грамоты.

Прошло еще три года, и 21 апреля 1785 год на свет явились сразу два

важнейших закона. На сей раз названные «жалованными грамотами» — дворянству

и городам. Дата была избрана не случайно. Это был день рождения

императрицы, Екатерина как бы сама себе преподносила подарок, подчеркивая

тем самым значение этих документов. И действительно, на долгие годы им

суждено было стать краеугольным камнем российского законодательства, ибо на

сей раз государыня добралась до решения самой сложной из поставленных задач

— создания законодательства о правах отдельных сословий. Сложной это задача

была потому, что никто до Екатерины не закреплял в законах права и

обязанности сословий, хотя процесс начался еще при Петре I и закончился при

Екатерине. Грамота подтверждала дарованное Манифестом 1762 года право

дворян служить или не служить по своему выбору, и в том числе наниматься на

службу в иностранных государствах. Закреплялись и все права дворян на

наследственные и благоприобретенные имения, причем первые не

конфисковывались даже у самых закоренелых преступников, а передавались их

наследникам. Уточнялось также, что дворянин владеет не только самой землей,

но и ее недрами. Специальной статьей дворянам разрешалось «иметь фабрики и

заводы по деревням». Помещичьи дома в сельской местности освобождались от

постоя войск, а сами дворяне — от всех видов податей.

Помимо созданных еще «Учреждениями» 1775 года уездных дворянских

собраний, создавались и губернские, которым придавался статус юридического

лица. Им вменялось в обязанность составление губернских родословных книг из

шести частей. В первую вносились роды, получившие дворянство по царскому

указу, во вторую — выслужившие дворянское достоинство военной службой, в

третью — гражданской, в четвертую вписывались дворяне иностранного

происхождения, в пятую — титулованное дворянство, и, наконец, в шестую —

старинные дворянские роды.

Почти всеми включенными в грамоту правами и привилегиями дворянство

уже фактически обладало, но за их оформление в виде закона оно боролось с

петровских времен. Грамота завершила длительный процесс правового

оформления статуса дворянства и стала основой всего последующего

законодательства в этой области вплоть до Октябрьской революции. Но

ошибочно думать, что, ублажая дворян, Екатерина забыла о государственном

интересе. И далеко не все, на чем настаивало дворянство, нашло отражение в

грамоте. Прежде всего уже само название нового акта — «грамота» — имело

двоякий смысл. С одной стороны, подчеркивался фундаментальный характер

этого закона, с другой — зависимость дворянства от монаршей воли. Права и

привилегии дворянства, хоть и заслуженные ратными подвигами, объявлялись не

естественно присущими этому сословию, а пожалованными свыше государем.

Таились в тексте грамоты и иные хитрости. Так дворянин, конечно, мог и не

служить, но если уж он избирал праздность, то лишался голоса в дворянском

собрании. Что касается промышленных предприятий, то четко говорилось лишь о

праве заводить их в сельской местности, в городах же, как глухо упоминалось

в Жалованной грамоте, дворянам дозволялось покупать дома «и в оных иметь

рукоделие».

Иной характер, нежели грамота дворянству, носила Жалованная грамота

городам. Значительно более объемная, она охватывала и более широкий круг

вопросов. И рассматривались в ней не только личные права городского

населения, но и организация и деятельность купеческих гильдий, ремесленных

цехов и органов городского самоуправления. Но при этом система прав и

привилегий, которыми наделялись третье сословие и дворянство, были

максимально сближены. «Городские обыватели», или мещане, как их называет

грамота, образуют градское общество, наподобие дворянского собрания,

которому также приданы статус и права юридического лица. Если в дворянском

собрании права голоса лишается дворянин, никогда не служивший, то в

градском обществе — мещанин, не имеющий собственности или капитала.

Градское общество заводит городовую обывательскую книгу, подобную

родословной дворянской и тоже из шести частей. В первую заносятся лица,

владеющие в городе недвижимостью, во вторую — гильдейское купечество, в

третью — зарегистрированные ремесленники, в четвертую — иностранцы, в пятую

— именитые граждане (те, кто более одного раза занимал выборные должности,

люди с университетским образованием, художники, архитекторы, банкиры и

пр.), в шестую — все остальные жители.

Согласно грамоте, мещане — это особое сословие — «средний род людей»,

то есть то самое третье сословие, к созданию которого Екатерина так

стремилась. Звание мещанина, как и дворянское, наследственное, и лишали его

за те же преступления, что и дворянина. Как дворян судят дворяне, так и

мещан — мещане. Купцы 1-й и 2-й гильдий освобождаются от телесного

наказания. Первогильдейцам разрешено ездить в карете, заложенной парой

лошадей, купцам 2-й гильдии — в коляске, а 3-й — лишь на телеге с одной

лошадью. Именитые же граждане могли не только красоваться, как дворяне, в

карете, но и запрягать в нее аж четверку лошадей. В третьем поколении они

имели право претендовать на дворянство.

Жители города избирали городскую думу, а та, в свою очередь,

шестигласную думу, куда выходили по одному человеку от каждой категории

городских обывателей. Управлял думой городской голова, а в ее обязанности

входило поддержание порядка в городе, надзор за соблюдением правил торговли

и за состоянием строений. Помимо гильдий для купечества, грамота закрепляла

и цеховое устройство ремесленников. Екатерина знала, что в Западной Европе

того времени ремесленные цехи уже стали анахронизмом и мешали дальнейшему

экономическому и социально-политическому развитию. Но в России, считала

она, цехи еще не исчерпали свои возможности и могли быть полезны для

оживления ремесленного производства. Иначе говоря, императрица полагала,

что России нужно не перепрыгивать через те этапы, которые уже миновала

Западная Европа, а развиваться постепенно. Разрабатывая городовое

законодательство, Екатерина пыталась решить весьма сложную задачу:

примирить принципы свободного городского самоуправления и создания наиболее

благоприятных условий для торговли, ремесленного и иного производства с

реалиями крепостнического Российского государства второй половины XVIII

века. Дело это было непростое. И не только потому, что само понятие

самоуправления плохо вписывалось в ту систему власти, которая всячески

ограничивала личную свободу горожан, но и потому, что городские жители

оказались не слишком к этому готовы. Сами условия, в которых складывались и

развивались русские города, были изначально совсем иными, чем в Западной

Европе, и у их жителей совсем не было опыта и традиций самоуправления.

Екатерина это сознавала и, тем не менее, мечтала: «Заведению в государстве

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10