Князь Владимир Святой
начале — без всякого кровопролития, только силою воли и убеждения князя,
которому привык покоряться его народ, как мудрому правителю, пекущемуся о
его благе.
Так описывает преподобный Нестор, в простодушной летописи своей,
утешительное обращение Владимира к христианству и предварительное прение о
вере в его палатах. Пришли в 986 году болгары веры Магометовой и сказали:
«Ты, князь, мудрый и смыслёный, а не ведаешь закона, уверуй в закон наш и
поклонись Магомету».— «Какая же вера ваша?» — спросил их Владимир, и они
отвечали: «Веруем Богу, а Магомет учит нас обрезанию, запрещает вкушать
свинину и вино, но по смерти обещает нам красных жён, каждому по сердцу
его, дозволяя и в здешней жизни многожёнство». Обольстительна была для
сластолюбца полная свобода страстей, но странным казалось ему обрезание и
запрещение вина; попущением Божиим действие одной страсти победило в нём
другую, для того чтобы отвлечь от обеих. «Вино есть веселие на Руси, и не
можем без него быть»,— отвечал он болгарам.
Услышав о посольстве болгар, явились и посланники от папы, из области
немецкой, которые стали обличать язычнику ничтожество его идолов и
проповедовали Бога единого. Владимир хотел знать о заповедях их веры; они
отвечали снисходительно, заповедуя пост по силе каждого, ибо кто пьёт или
ест, то всё во славу Божию, по словам апостола (1 Кор. 10, 31). Но самая
эта ослаба, которою надеялись привлечь к себе язычника, не тронула его
сердца, ибо оно требовало обличений сильных для потрясения духа и
совершенно разрешения от страстей. Просто и мудро отвечал немцам Владимир:
«Идите обратно, ибо сего отцы наши от вас не принимали».
Тогда и евреи хазарские, обитавшие в Тавриде, подвигнутые вестью о
посольстве болгар и христиан к сильному князю русскому, думали привлечь его
к своей вере. Послы их сказали ему: «Христиане веруют тому, кого мы
распяли, мы же веруем единому Богу, Авраамову, Исаакову и Иаковлеву».
Спросил и их Владимир: «Что есть закон ваш?» — и услышал отчасти то же, что
и от болгар; обрезание и запрещение свинины, с прибавлением хранения
субботы. «Но где же земля ваша?— спросил их Владимир.— И там ли вы ныне?»
Смутились евреи и сказали князю: «Прогневался Бог на отцов наших и расточил
нас по всем странам, грехов ради наших; Иерусалим, земля наша, в руках
христиан». Внук мудрой Ольги отвечал им: «Как же учите вы иных, будучи сами
отвержены от Бога; если бы Бог любил вас и закон ваш, не были бы вы
расточены по чужим странам; хотите и нас подвергнуть такой же участи?»
Наконец, прислали и греки философа своего к Владимиру, по имени
Константина, который обличил перед ним всю плотскую прелесть веры
Магометовой и ту духовную слепоту, в коей коснели евреи, распявшие Господа
славы и сами добровольно отвергшие спасение своё, которое перешло к
христианам. Учение христианское не могло не поразить язычника; он хотел
слышать от философа, для чего сошел Бог на землю и всю повесть страданий
Христовых. Тогда в кратких, но ярких чертах раскрыл ему философ всё чудное
сказание Ветхого Завета: о создании неба и земли, о сотворении и падении
человека, искушённого дьяволом, изгнании его из рая и о первом
братоубийстве (горькое воспоминание для убийцы брата!). Страшная картина
потопа, карающего землю за грехи людей, и огненная казнь Содома и Гоморры,
избрание Авраама родоначальником нового племени, из которого должен был
произойти Искупитель, рабство Израиля в стране Египетской и чудные
знамения, с какими извел их Моисей из плена, прехождение Чермного моря и
потопление фараона; закон, данный Богом посреди громов Синайских, и
завоевание Израилем земли обетованной; царь воитель Давид, угодивший Богу,
и сын его Соломон, строитель храма, святая святых, и последующие за тем
судьбы царства до разорения Иерусалима и первого храма; вавилонское
семидесятилетнее пленение и обновление храма, в котором должен был явиться
сам Господь, предсказанный пророками; всё это, при чудном свете речений
пророческих, которые предваряли о каждом событии до последнего, величайшего
из них, сошествия на землю Бога, глубоко потрясло душу Владимира.
Но сердце его умилилось, когда после всех ветхозаветных картин философ
рассказал ему смиренную евангельскую повесть о воплотившемся Творце,
рождённом ради его спасения в убогом вертепе от Девы и повитом в яслях
между бессловесных, Который, когда настало время исполнить дивное
искупление человеков, явился в пустыне, крестился в Иордане, собрал
учеников и проповедовал Евангелие Царствия Небесного со многими чудесами,
ознаменовавшими в сыне человеческом Сына Божия; как, преданный учеником,
был Он представлен на судилище языческое жрецами еврейскими, терзаем,
поруган, распят на кресте и как в третий день воскрес от гроба, во
исполнение слов пророческих; как, умертвив смерть, вознёсся на небо к Отцу
Своему и ниспослал от Него Духа Святого на учеников Своих, которые
проповедовали веру Христову по вселенной.
Рождение Бога от Девы и распятие его на древе крестном поразили язычника,
который привык искать земного величия в богах своих; но философ объяснил
ему недоумение его сердца: «Обольщён был древле Адам и, богом пожелав быть,
не сделался богом; сего ради Бог сделался человеком, чтобы обоготворить
Адама; лестью женскою пал в раю Адам, вкусив от запрещённого древа, и от
Девы воплотившийся Бог распялся на древе, чтобы обновить падшую природу
человека». Мудрец христианский, желая ещё более поразить не только мысли,
но и чувства Владимира, показал ему икону Страшного суда, на коем
изображены были муки грешников и блаженство праведных. Глубоко вздохнул
Владимир, взирая на чудную сию икону, которая представляла ему собственную
его участь в будущем веке, если не покается. «Благо сим одесную и горе сим
ошуюю!» — воскликнул он, и философ сказал князю: «Если хочешь одесную стать
с праведными, то веруй в Господа Иисуса, распятого и воскресшего из
мертвых, и крестись во имя Его».
Тронуто было сердце язычника, но не вдруг мог он решиться оставить широкий
путь мирских наслаждений, чтобы вступить в тесные врата, которые вели в
Царствие Божие. «Пожду еще мало»,— сказал Владимир и положил в сердце своем
испытать о вере, ибо дело шло не об одном личном его убеждении, но и о
просвещении всего народа. С великими дарами и почестями отпустил он
философа и созвал бояр своих и старейшин градских на спасительное
совещание, от которого должно было зависеть не только временное благо земли
Русской, но и вечное. «Вот приходили ко мне болгаре,— говорил князь,—
предлагая принять закон их; потом приходили немцы, восхваляя также веру
свою; были после них и евреи; последние пришли греки, осуждая все прочие
верования и прославляя своё; много беседовал посланный их о начале и
судьбах мира сего, чудна была его беседа и сладостна для слуха; он возвещал
об ином мире, в котором умирающие опять воскреснут, чтобы более не умирать,
и обещал сиe тем, кто вступит в их веру, угрожая мукою огненною
отступникам; итак, придайте мне разума, какой дадите ответ?»
Бояре и старцы отвечали: «Ты ведаешь, о князь, что никто своего не хулит, а
хвалит; если же хочешь почтить истину, имеешь у себя людей верных; пошли их
испытать веру каждого из сих народов, чтобы видели, как служат они Богу
своему». Мудрое слово сиe было по сердцу князю и всем его людям; избрали
десять мужей, добрых и смыслёных, и сказали им: «Идите сперва к болгарам,
испытуйте веру их». Они же, видя нечистые дела их и нелепое служение, с
омерзением возвратились в землю свою. Князь уже не думал посылать их к
евреям, которых падшего состояния не терпела благородная душа его; но он
послал людей своих в христианские земли, чтобы оттуда почерпнуть
просвещение духовное, и велел идти сперва к немцам, а потом к грекам. Не
без того особого промысла Божиего случилось то, что посланные его соглядать
церковную службу немцев не умилились сердцем и, не улучив себе никакой
пользы душевной, уклонились от них к грекам, ибо оттуда надлежало воссиять
Православию на землю Русскую. Достигнув Царьграда, предстали они двум
императорам — Василию и Константину, внукам Багрянородного, и возвестили им
духовную цель своего послания, обещая быть общинниками их веры, если
зрелищем богослужения умилится их сердце. Возрадовались кесари греческие и
многими осыпали их почестями. Немедленно послали они к Патриарху с таким
словом: «Пришла Русь, испытывая в вере нашей; и так потщись устроить
благолепную службу во храме Софии премудрости Божией; собери священный
Собор и весь клир и сам облекись во святительские ризы, да видит Русь славу
Бога нашего и, сподобившись благодати крещения, изменит вражду свою на
