Герои нашего времени
роде войск - коннице - жила в юношеских сердца. Георгию не терпелось
встретить свою судьбу на службе военной. После первоначальной подготовки в
Калуге, только в сентябре солдаты - москвичи попали в 5 - й запасной
кавалерийский полк, расквартированный в городе Балаклее Харьковской
губернии. Здесь готовили пополнение для фронтовой 10 - й кавалерийской
дивизии .
С подчеркнутой военной точностью уже на другой день по прибытии их
переобмундировали, выдали желанную кавалерийскую форму, скрипучее
новехонькое седло и сбрую, карабин и холодное оружие - саблю ( или палаш ).
У каждого была своя лошадь.
Волнение и восторг молодого кавалериста, наверное помогли ему втянутся
в учебу. А учили в запасном полку зверски. По мимо личной подготовки -
забота о коне. Подъем в кавалерии в пять утра, трехкратная уборка лошадей.
Ребята терпели, до крови растирая ноги при езде. « Терпели до тех пор, пока
не уселись крепко в седла».
К весне 1916 года обучение закончилось, уже сформировался маршевый
эскадрон. Тут пришел приказ: лучших направить в учебную команду готовить
унтер - офицеров. Среди них был, естественно, отлично успевавший Жуков.
В учебной команде в городе Изюм Жукову пришлось совсем плохо.
Старший унтер-офицер крепко невзлюбил Жукова. Силач, сбивавших солдат с ног
ударом кулака, он все же не осмелился и пальцем тронуть Георгия, и по все
вероятности оценив ширину плеч молодого драгуна и взгляд исподлобья ,
который не сулил обидчику ничего доброго. О физической силе Георгия уже
наслышались знавшие его. И от этого ненавидели вдвойне. Но, несмотря на все
пережитое от самодуров и садистов, Жуков много раз на протяжении своей
службы добрым словом поминал учебную команду унтер-офицеров как
воспитателей солдат.
В начале августа 1916 года пятнадцать бравых драгун выехали из
Харькова. Когда Жуков в составе 10 - го драгунского Новгородского полка
оказался на боевых позициях в Бистрецком районе, он убедился, что разговоры
об армии, слышанные им по дороге из « учебки », - лишь тыловая болтовня.
Его кавалерийская дивизия втянулась в боевую работу, разумеется, в пешем
строю. Идти по горам, поросшим лесом, было бы безумием. Он застал угасающие
атаки Юго-Западного фронта, почувствовал боль и разочарование, когда
приходилось под огнём уползать в свои окопы после очередной неудачной
атаки. Неудачи на этом участке, впрочем, не вызывали особых толков и
пересудов. Другое дело разговоры о происходившем где-то « там », где
катастрофа обгоняла катастрофу.
Георгия тяготился окопной войной, Он вызывался в войсковую разведку
и несколько раз с товарищами ходил за линию фронта. Из рискованного поиска,
привел захваченного им немецкого офицера. Георгиевский крест за подвиг.
Очередной поиск в конце октября едва не кончился трагически. Головной
дозор, в котором был Жуков, напоролся на мину. Двоих тяжело ранило, Георгия
контузило, вышвырнуло из седла, и он очнулся только через сутки. Госпиталь
и второй георгиевский крест. Не оправившись от травмы к концу года, вышел
из госпиталя и ушел в ту же « учебку ». Утром 27 февраля 1917 года эскадрон
был поднят по тревоге и направился в Балакалею. Никто ничего не знал. На
плацу у штаба построились рядом с другими частями. Тут к кавалеристам
пришли рабочие с красными знаменами, загремели ораторы: « Николай 2 отрекся
от престола, народу нужны мир, земля и воля ». Многократно прокричали «
ура ». Разъехались по казармам. Революция свершилась.
Пришло отшумело митинговое лето1917 года, эскадрон по прежнему в
Лисках. Вокруг в селах и городах бурлили страсти, вдруг все чаще и чаще
стала слышаться украинская речь. Не певучий язык Тараса Шевченко, а какой-
то диалект. Совершенно неожиданно Георгий узнал, что он русский
эксплуататор, москаль и « гать » с Украины. Солдатский комитет, начавший
как большевистский, постепенно впал в апатию. Жуков убедил комитет
эскадрона распустить солдат по домам, в Россию. Иного выхода он не видел,
националисты зверели на глазах и даже грозили оружием. Русским парням,
отправлявшимся домой, комитет настоятельно посоветовал брать с собой
карабины и боевые патроны.
Насмотревшись на разгул национализма и получив стойкое отвращение к
самостийникам, Жуков тайком уехал в Москву, где объявился 30 ноября 1918
года. В царивших в Москве хаосе и неразберихе Жуков не видел для себя места
и счел за благо махнуть в деревню, в Стрел ковку.
Отец, мужики, хотя и не единодушно, считали, что большевики за
народ. Если так, тогда стоит предложить свои услуги и делать то чему его
хорошо научили - служить в армии.
То, что Жуков нащупал самостоятельно на основании уже не бедного
жизненного опыта, приводилось в контекст марксистско - ленинской теории.
Прошло полгода, комиссар счел знания Жукова достаточными, а классовое лицо
не вызывающим сомнение.
«1 марта 1919 года », - вспоминал Жуков, - « меня приняли в члены
РКП(б). Много с тех пор забыто, но день, когда меня принимали в члены
партии, остался в памяти на всю жизнь. С тех пор все свои думы, стремления,
действия я старался подчинять обязанностям партии, а, когда дело доходило
до схватки с врагами Родины, я, как коммунист, помнил требование нашей
партии быть примером беззаветного служения своему народу ».
В мае 1919 года 1-я Московская кавалерийская дивизия отправилась
на восточный фронт, против Колчака. В горнило гражданской войны
красноармеец Жуков ушел коммунистом.
С мая дивизия в боях у Уральска, где подпирала 25-ю Чапаевскую
дивизию. На сибирских просторах нашлось место для лихих кавалерийских атак,
отчаянной рубки с казаками, не уступавшими москвичам в боевой подготовке. С
обеих сторон те же солдаты империалистической войны, как называли тогда
войну 1914-1918 годов.
Случайно в заботах о боевой подготовке Жуков познакомился со своим
однофамильцем, командиром дивизии. Тот отметил прекрасное знание
кавалеристом езды и выездки коня. Очарованный самородком, обнаруженных в
строю рядовых, комиссар стал звать Жукова на политработу. Безуспешно. Жуков
достойно поблагодарил и признался, что склонен больше к строевой службе.
Тогда комиссар предложил поехать на курсы красных командиров. На это Жуков
с радостью согласился.
В январе 1920 года Жуков стал курсантом Рязанской кавалерийских
курсов, разместившихся в Старожилове, бывшем поместье. Военные дисциплины
преподавали бывшие офицеры царской армии. Учили хорошо, но Жуков счел, что
они все работали « от » и « до ». Среди курсантов он был приметен -
старшина 1 - го эскадрона, он принимал участие в обучении штыковому бою,
строевой и физической подготовке.
В июле 1920 года личный состав курсов направили в Москву, в
Лефортовских казармах поспешно формировалась 2 - я Московская бригада
курсантов. Хорошо вооружили. Жуков рвался повидаться со знакомыми в Москве,
с юношеской любовью - Машей. Но у командиров также в городе нашлись
неотложные дела, и они часто отлучались, оставляя главного по эскадрону
Жукова. Он так и не побывал у любимой, она вскоре вышла замуж за другого.
В середине августа бригаду перебросили в Краснодар для действий
против войск Улагая , высадившихся из Крыма в низовьях Кубани и на
Черноморском побережье. Хотя Жуков всем сердцем рвался туда, где
происходили главные события - на Днепр, в Таврию и, наконец, к Перекопу.,
курсантская бригада осталась на Кубани. В Армавире лучшие курсанты досрочно
выпущены и направлены на пополнение частей, поредевших в боях с
врангелевцами. Жуков принял взвод в 14 - й кавалерийской бригаде,
занимавшийся уничтожением улагаевцев. Среди рубак-казаков появление
красного командира , да еще в красных штанах, вызвало явное
недоброжелательство и насмешки. Командиры, узнав, что он с 1915 года в
армии, подобрели, бойцам своего взвода, а их было 30, Жуков коротко сказал:
- Меня уже предупредил командир полка Андреев, что вы не любите
красные брюки. У меня, знаете ли, других нет. Ношу то, что дала Советская
власть, и я пока что у нее в долгу. Что касается красного цвета вообще, то
это, как известно, революционный цвет, символизирует он борьбу трудового
народа за свою свободу и независимость . . .
Выслушав командира, бойцы без слов разошлись. В самое ближайшее
время Жуков повел взвод в атаку в конном строю, разбил банду без потерь со
своей стороны. Разговоры красных брюках кончились, а Жуков получил в
командование эскадрон.
В конце 1920 года бригаду перебросили в Воронежскую губернию.
Привычное дело - бои и разгром крупного отряда Колесникова, рвавшегося на
