Франклин Рузвельт как человек и политик
США в "образец" социально-экономического развития остального мира, в
своего рода эталон для подражания, что подразумевало одновременно и
отношения зависимости. Все это должны были венчать многочисленные военные
базы США, а также торговая и финансовая экспансия.
К весне 1945 года атомный "Манхеттенский проект" успел приобрести
черты зловещей реальности. Еще в 1944 году по инициативе датского физика
Нильса Бора возникла идея: ради сохранения доверия между союзниками
информировать Советский Союз о ведущихся работах по созданию атомной бомбы.
Тем не менее Рузвельт дал себя уговорить Черчиллю не информировать
Советский Союз, что и было зафиксировано в памятной записке, подписанной
Черчиллем и Рузвельтом 19 сентября 1944 года в Гайд-Парке. Следует считать,
что Рузвельт, также как и Черчилль придерживался жесткой линии, отвергая
идею международного контроля над атомным оружием на основе равноправного
участия в нем всех стран антигитлеровской коалиции.
Внешнеполитический курс Рузвельта и "дух Ялты" подвергались
непрерывным нападкам.
Бернский инцидент.
Весной 1945 года на долю честных союзнических отношений выпали новые
испытания. Одним из них стал так называемый "Бернский инцидент". В Берне
велись тайные переговоры генерала СС Карла Вольфа и резидента
разведывательных служб США Аллена Даллеса. Этим переговорам
предшествовала с января 1945 года длительная история тайных контактов
эмиссаров американской и английской разведок с представителями "третьего
рейха" в Италии. В ходе этих контактов речь шла о "спасении Западной
цивилизации" путем открытия второго фронта. Со стопроцентной уверенностью
можно сказать, что президент Рузвельт знал об этом. Об этих переговорах
стало известно и в Москве. В марте 1945 года последовал по этому поводу
интенсивный обмен посланиями между Сталиным и Рузвельтом. Сталин
расценивал эти действия как тяжкое нарушение союзнического долга. Рузвельт
в свою очередь пытался как-то снизить эффект этих разоблачений, ссылаясь на
"малозначительность" инцидента или предполагая провокации гитлеровской
разведки, пытавшейся таким образом внести раздор между союзниками. Эта
тайная интрига американской и английской спецслужб была затеяна в расчете
на политическую выгоду, которую западные союзники надеялись извлечь, вновь
прибегая к "альтернативной военной стратегии". Также как и раньше, ее
суть состояла в том, чтобы с наименьшими издержками, используя готовность
изверившихся в победе Гитлера военных и политических деятелей "третьего
рейха" открыть западный фронт, продвинуться далеко вперед на восток и взять
под свой контроль всю территорию центральной Европы.
В это время с 29 марта Рузвельт находился в Уорим-Спрингс (штат
Джоржия), он там отдыхал и готовился к выступлению на учредительной
конференции Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско.
По поводу этого инцидента Рузвельт отправил Сталину следующую
телеграмму: "Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки
зрения в отношении бернского инцидента, который, как сейчас представляется,
поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы. Во всяком случае
не должно быть взаимного недоверия и незначительные недоразумения такого
характера не должны возникать в будущем. Я уверен, что, когда наши армии
установят контакт в Германии и объединятся в полностью координированном
наступлении, нацистские армии распадутся".
Телеграмма была послана 12 апреля из Белого дома в Москву Гарриману и
одновременно в Лондон Черчиллю. Через короткий промежуток времени, в тот же
день, пришла шифровка от Гарримана с предложением опустить слово
"незначительные". Рузвельт ответил без промедления и в тоне, не терпящем
возражений: "Я против того, чтобы вычеркнуть слово "незначительные",
потому что я считаю бернское недоразумение незначительным инцидентом".
Это были последние послания и распоряжения Рузвельта.
Смерть президента - утрата для Америки.
11 апреля неожиданно оказалось насыщенным событиями. Помимо чтения
прибывших с почтой деловых бумаг, обдумывания речи по случаю Дня памяти
Джефферсона и подготовки дипломатических депеш он был заполнен до отказа
"мелочами", каждая из которых была важна сама по себе. Не простым делом
было утрясти с пресс-секретарем Хассетом рабочий календарь до конца апреля
(президент предполагал уехать из Уорм-Спрингса в среду, 18 апреля, пробыть
день в Вашингтоне, а затем отправиться поездом в Сан-Франциско). На утро
следующего дня Рузвельт назначил стенографирование своей речи перед
участниками учредительной конференции Организации Объединенных Наций.
Вечером в малом Белом доме появился министр финансов Генри Моргентау,
занявший президента трудным разговором о будущем Германии. Внезапно оборвав
беседу в том месте, где Моргентау вернул его к плану расчленения Германии,
президент перевел ее в иное русло, в область воспоминаний. Расставаясь
Рузвельт дружески извинился за краткость беседы, сославшись на предстоящие
завтра встречи. Ему хотелось выспаться перед тем, как утром следующего дня
его разбудят секретари с всегдашней порцией утренней почты.
12 апреля началось, как обычно, чтением газет. Они сообщали о взятии
Вены русскими и о боях маршала Жукова в 40 милях от Берлина, о добровольной
сдаче в плен сотен тысяч германских солдат на Западном фронте и о боях
англо-американцев в окрестностях Болоньи. Затем сеанс с художницей
Шуматовой, заканчивающей портрет президента. Все время сохранять
неподвижную позу было делом утомительным. В короткие промежутки Рузвельт
подписывал деловые бумаги и перебрасывался двуми-тремя словами с
окружающими. Все восприняли как шутку его реплику о желании подать в
отставку с поста президента. Вопрос присутствовавшей тут же его
родственницы Лауры Делано: "Вы это серьезно ? И что же Вы будете делать ?"
- не застал его врасплох. "Я бы хотел возглавить Организацию Объединенных
Наций", - ответил Рузвельт.
Где-то сразу после 1 часа дня 12 апреля 1945 года он внезапно
почувствовал "ужасную головную боль", а затем потерял сознание. В 3 часа
президент США умер. Уход из жизни Рузвельта накануне исторических событий
решающего значения был воспринят как тяжелая утрата прежде всего для
трудного дела выработки новой философии безопасности в условиях действия
уже проявившихся, но еще не познанных до конца глобальных факторов развития
- социально-экономических, политических, национальных, военных, научно-
технических. Плоть от полти своего класса - класса американской буржуазии,
он в тоже время был и продуктом своего времени, отмеченного динамическими
изменениями, подрывом позиций мирового капитализма, крутой ломкой
политических структур, углублением революционных процессов, возникшей
угрозой для человечества со стороны империалистической реакции и
воинствующего милитаризма.
То, что внес Франклин Рузвельт как дальновидный государственный
деятель и дипломат в американскую политику (имея в виду ее практический и
идеологический аспекты), при всей неоднозначности этого вклада обеспечили
ему особое место в национальной истории рядом с Вашингтоном, Джефферсоном и
Линкольном. О роли же Рузвельта в становлении позитивной традиции в
советско-американских отношениях можно сказать словами Г. Гопкинса.
"Рузвельт... - говорил он на встрече с советскими руководителями в Москве в
мае 1945 года, - не упускал из виду того факта, что экономические и
географические интересы Советского Союза и США не сталкиваются. Казалось,
что обе страны прочно встали на путь, и но, Гопкинс, уверен, что Рузвельт
был в этом убежден, который ведет к разрешению многих трудных и сложных
проблем, касающихся наших обеих стран и остального мира. Шла ли речь о том,
как поступить с Германией или с Японией, или о конкретных интересах обеих
стран на Дальнем Востоке, или о международной организации безопасности,
или, и это не в последнюю очередь, о длительных взаимоотношениях между
Соединенными Штатами и Советским Союзом - Рузвельт был убежден, что все эти
вопросы могут быть разрешены и что в этом его поддержит американский
народ."
Список литературы.
1) Мальков В. Л. "Франклин Рузвельт". -Москва: "Мысль", 1988. - 350 с.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
