Чернышевский Н.Г.
невмешательства государства в частное предпринимательство, свободной
конкуренции: "Тюрго" (1858.-№ 9), "Экономическая деятельность и
законодательство" (1859.-№ 2). В противовес "теории капиталистов"
(оправдывающей получение прибыли, в т. ч. земельной ренты, собственниками,
не участвующими в производительном труде) Ч. развивает, опираясь на
некоторые положения классиков английской политической экономии (А. Смита,
Д. Рикардо), "теорию трудящихся", согласие которой необходимо "полное
соединение качеств собственника и работника в одном и том же лице". При
этом Ч., вслед за Фурье. Р. Оуэном, подчеркивает преимущества крупного
производства, объединения работников - "товарищества" - как формы,
наилучшим образом удовлетворяющей потребностям личности; в апелляции к
потребностям и ограничении их "разумными" проявлялся антропологизм,
просветительский рационализм Ч. ("Капитал и труд", 1860.-№ 1). Наиболее
полно свои экономические воззрения Ч. изложил в примечаниях и переведенным
им "Основаниям политической Экономии" Дж. - Ст. Милля (1860.-№ 2-4, 6- 8,
11) и в "Очерках из политической экономии (по Миллю)" (1861.-№ 6-10. 12).
Он вскрыл тщетность усилий Милля сочетать интересы капиталистов и рабочих,
несостоятельность учения Т. Мальтуса о превосходящем возможности
производства росте народонаселения, обосновал проект социалистического
общественного устройства. К. Маркс писал в послесловии ко второму изданию
"Капитала" о книге Милля: "Это - банкротство "буржуазной" политической
экономии, что мастерски показал уже в своих "Очерках политической экономии
(по Миллю)" великий русский ученый и критик Я. Чернышевский". (К. Маркс и
Ф. Энгельс об искусстве - Т. 1.- С. 524). Применяя разрабатываемую
экономическую теорию к специфическим условиям России, Ч. подчеркивал
важность сохранения - после отмены крепостного права - крестьянской общины
как естественной основы "товариществ", считал возможным благодаря общине
избежать для России мучительной капиталистической ступени развития.
("Критика философских предубеждений против общинного владения". 1858 - №
12; "Экономическая деятельность и законодательство". 1859 - №2; "Суеверие и
права логики", 1859 - №10). Такой взгляд, характеризующий Ч. как
крестьянского, утопического социалиста, отличался в то же время от
славянофильского преклонения перед общиной (для Ч. она признак отсталости
страны), от антитезы молодой России и старого Запада: "Запад, далеко
опередивший нас, далеко еще не исчерпал своих сил..." (7, 618).
Убежденность в прогрессе, несмотря на драматизм многих эпох - источник
исторического оптимизма Ч. ("Апология сумасшедшего"; не пропущена цензурой,
18611 "О причинах падения Рима". 1861.-№ 5).
Наиболее системное выражение взгляды Ч. на природу, общество, человека
получили в его главной философской работе "Антропологический принцип в
философии" (1860.--№ 4-5). Творчески развивая антропологическую теорию
Фейербаха, Ч. вносит в нее классовые мотивы, тем самым преодолевая
антропологизм и устанавливая иерархию "эгоизмов": "...общечеловеческий
интерес стоит выше выгод отдельной нации, общий интерес целой нации стоит
выше выгоды отдельного сословия, интерес многочисленного сословия выше
выгод малочисленного" (7, 286)., В целом статьи Ч. своей неизменно сильной
стороной имеют защиту интересов самого "многочисленного сословия" - русских
крестьян, французских рабочих, "простолюдинов". Он "был также революционным
демократом, он умел влиять на все политические события его эпохи в
революционном духе, проводя через препоны и рогатки цензуры идею
крестьянской революции, идею борьбы масс за; свержение всех старых властей.
"Крестьянскую реформу" 61-го года, которую либералы сначала подкрашивали, а
потом даже прославляли, он назвал мерзостью, ибо он ясно видел ее
крепостнический характер, ясно видел, что крестьян обдирают гг. либеральные
освободители, как липку"
Отношение Ч. к правительственной кампании по крестьянскому вопросу
менялось по мере того, как прояснялась суть реформы. Начиная с 1857 г. Ч.
регулярно освещал экономические и политические аспекты темы, доказывая
необходимость освобождения крестьян с землей, без выкупа или с минимальным
выкупом, сохранения общины, установления крестьянского местного
самоуправления и др. ("О новых условиях сельского быта"., 1858.-№ 2-4;
полемика с противниками крестьянской общины, выступавшими в "Экономическом
указателе" И. В. Вернадского; ведение с июня 1857 г. рубрики "Устройство
быта помещичьих крестьян" и др.). Убедившись же в грабительском характере
готовящейся реформы, Ч. бойкотирует предреформенный ажиотаж; по
обнародовании манифеста 19 февраля 1861 г. "Современник" прямо не отозвался
на него. В "Письмах без адреса", написанных после реформы и адресованных
фактически Александру II (опубл. , за границей в 1874 г.), Ч. обвинил
самодержавно -бюрократический режим в ограблении крестьян, имеющем одно
положительное следствие - рост политического самосознания народа: "Когда
люди дойдут до мысли "ни от кого другого не могу я ждать пользы для своих
дел", они непременно и скоро сделают вывод, что им самим надобно взяться за
ведение своих дел". Рассчитывая на крестьянскую революцию, круг
"Современника" во главе с Ч. в 1861 г. прибегал к нелегальным формам
борьбы. Ч. написал революционную прокламацию "Барским крестьянам от их
доброжелателей поклон". Вместе с воззванием "К молодому поколению"
Шелгунова (при возможном участии Михайлова), "Русским солдатам от их
доброжелателей поклон и "Русским солдатам" Шелгунова прокламация Ч. была
осуществлением плана обращения к различным слоям населения. По
воспоминаниям членов "Земли и воли" (А. А. Слепцова, Л. Ф. Пантелеева), Ч.
был причастен к этой подпольной организации, созданной с целью руководства
крестьянским восстанием, ожидаемым к весне 1863 г. (по окончании "временно-
обязанного состояния крестьян", т. е. их работы на помещиков).
В обстановке растущей пореформенной реакции (расстрел крестьян в с.
Бездна Казанской губ., репрессии против студентов и закрытие Петербургского
университета, арест Михайлова, В. А. Обручева и др.) внимание III отделения
все более привлекает деятельность Ч. С осени 1861 г. за ним была
установлена полицейская слежка (использовались и такие средства, как подкуп
прислуги). Но Ч. был умелым конспиратором, в его бумагах не находили ничего
подозрительного. В июне 1862 г. было запрещено на восемь месяцев издание
"Современника" и "Русского слова".
7 июля 1862 г. Ч. был арестован у себя на квартире (жена с двумя
сыновьями гостила в Саратове). Поводом для ареста послужило перехваченное
на границе письмо Герцена и Огарева к Н. А. Серно-Соловьевичу, в котором
предлагалось издавать "Современник" в Лондоне или в Женеве. В тот же день
Ч. стал узником Алексеевского равелина Петропавловской крепости, где пробыл
до вынесения приговора - гражданской казни, состоявшейся 19 мая 1864 г. на
Мытнинской прощали. Он был лишен всех прав состояния и присужден к 14 годам
каторжной работы в рудниках, с последующим поселением в Сибири; Александр
II сократил срок каторги до 7 лет. Судебный процесс по делу Ч. тянулся
очень долго из-за отсутствия прямых улик; роковую роль в нем, как и в делах
Михайлова и арестованного позднее Шелгунова, сыграли написанные Вс. Д.
Костомаровым (участвовавшим в напечатании прокламаций) фальшивые бумаги. В
вину Ч. вменялись, помимо написания "Барским крестьянам...", также его
подцензурные статьи в "Современнике"; Ч. и его друзья тщетно боролись с
полным отсутствием законности.
В крепости Ч. обратился к художественному творчеству. Здесь, с 14
декабря 1862 г. по 4 апреля 1863 г., был написан роман "Что делать? Из
рассказов о новых людях". За ним последовали оставшиеся незаконченными
повесть "Алферьев" (1863) и роман "Повести в повести" (1863), "Мелкие
рассказы" (1864). Увидел свет - по недосмотру цензуры - лишь роман "Что
делать?" (Современник. - 1863.-ЛГо 3-5).
20 мая 1864 г. Ч. под конвоем отправили в Е Сибирь, где он находился
сначала на руднике Кадае Нерчинского округа (месте каторги и скорой смерти
Михайлова), а с сентября 1865 г. - в тюрьме Александровского завода. По
официальному разрешению в Кадаю в августе 1865 г. приезжала на несколько
дней О. С. Чернышевская с сыном Михаилом. Круг общения Ч. на каторге
составляли политические заключенные (С. Г. Стахевич. П. Ф. Николаев и др.),
впоследствии вспоминавшие о читках Ч. не дошедших до нас художественных
произведений, в особенности сожалевшие о пропаже отосланного в Петербург
Пыпину романа "Старина", вобравшего в себя обширный автобиографический
