Царь Иван Грозный
компании все привилегии и прекратил в Вологде строительство судов и барж,
предназначенных для бегства в Англию.
После поражения в Ливонской войне Иван 4-й рассчитывал добиться
успеха в дипломатической игре и, будучи в седьмой раз женатым, посватался к
племяннице английской королевы принцессе Мери Гастингс. В августе 1582 года
в Лондон отправилось посольство Федора Андреевиче Писемского для
переговоров с Елизаветой о браке царя с ее племянницей...
...Сватовство подходило к развязке. В королевском окружении принцессу
Мери уже называли “московской царицей”. В Англии стали входить в моду
русские сарафаны и сапожки. Для оформления наметившегося союза из Лондона в
Москву отправился специальный посол Джером Боус, но он поздал - “жених” не
дожид до свадьбы. Королевский посол появился в Москве совсем некстати - в
возникшей после смерти царя суматохе Боус был принят с оскорбительной для
его высокого званият безучастностью.
Настойчивое сватоство пожилого и больного царя- многоженца в наше
время кажется странным. Но это была дипломатическая уловка Ивана 4-го с
целью добиться союзнических отношений с могущественной Англией и с ее
помощью укрепить свои позиции на Западе. Именно поэтому царь создал
английским купцам самые благоприятные условия для их деятельности в России,
предоставив права на беспошлинный провоз товаров в Шемаху, Бухару,
Самарканд и Китай, устройство промышленных предприятий, чеканку английской
монеты на русских монетных дворах, наем русских рабочих, пользование
ямскими лошадьми, свободный проезд через Россию в другие страны.
Даже в самый мрачный период своего царствования Иван Васильевич не
забывал об англичанах; он приказал взять из земщины в опричнину все
английские дома в России, так как “в опричных владениях будет больше
порядка “. Но как раз опричнина во многом дезорганизовала жизнь страны.
Опричнина
Глубокие душевные потрясения, испытанные в детстве, на всю жизнь
лишили царя доверия к подданным. Человек сложный, противоречивый и
неуравновешенный, он в периоды крайнего внутреннего напряжения, когда его
необузданные страсти выходили за нормы разумного, творил правый и неправый
суд над своими действительными и мнимыми противниками.
Политика Избранной рады не удовлетворяла феодалов. Бояре были
недовольны отменой кормлений и других привилегий, а дворяне тем, что не
получили новых поместий за счет вотчинников и монастырей. Положение
усугублялось неудачами во внешней политике. Бесконечные интриги, имевшие
место вокруг государя, подорвали его психику.
Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана
Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после
возвращения из Казанского похода и составлением в марте 1553 года завещания
в пользу младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь
потребовал принесению присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних
бояр, которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись
больными, уклонились от присяги. Ходили слухи, что они “хотели... на
государство” старицкого князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана
4-го.
Больной царь говорил боярам: “Если вы сыну моему Димитрию креста не
целуете, то значит у вас другой государь есть... Я вас привожу к крестному
целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным ; вы души
свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест целовали
уже не помните; а кто не хочет служить государю - младенцу, тот и большому
не захочет служить...” На это отозвался князь Иван Михайлович Шуйский: ”Нам
нельзя целовать крест не перед государем; перед кем нам целовать, когда
государя тут нет?” Прямее высказался окольничий Федор Адашев, отец царского
любимца : “ Тебе, государю, и сыну твоему, царевичу князю Димитрию, крест
целуем, а Захарьиным, Даниле с братьею, нам не служить; сын твой еще в
пеленках, а владеть нами будут Захарьины, Данила с братьею ; а мы уж от
бояр в твое малолетство беды видали многие”. Но к вечеру поцеловали крест
Димитрию следующие бояре : князь И.Ф. Мстиславский, князь В.И. Воротынский,
И.В. Шереметев, М.Я. Морозов, князь Дмитрий Палецкий, дьяк И.М. Висковатый
и др.
Откровенно предпочитали служить Владимиру Андреевичу Старицкому
князья П. Щенятев, И.И. Пронский, C. Лобанов - Ростовский, Д.И. Немой, И.М.
Шуйский, П.С. Серебряный, С. Микулинский, Булгаковы. Бояре покорились
только после заявления царя, что к присяге он приводит сам и велит служить
Дмитрию, а не Захарьиным.
По известию одной летописи, бояре насильно заставили присягнуть князя
Владимира Андреевича, обьявивши ему, что иначе не выпустят из дворца; к
матери его посылали трижды с требованием, чтобы и она привесила свою печать
к крестоприводной записи. «И много бранных речей она говорила. И с тех пор
пошла вражда, между боярами смута, а царству во всем скудость», - говорит
летопись.
7 августа 1560г. после болезни умерла Анастасия. Ее смерть потрясла
Ивана Васильевича. Анастасия занимала особое место в его жизни - он любил
ее и уважал как самого близкого человека. Окружение Ивана 4-го
воспользовалась состоянием его полной растерянности тупого отчаяния и
пустило слух, что Анастасия умерла не своей смертью, что “извели царицу
своими чарами” Сильвестр и Адашев. Этого было достаточно - царь решил
судить оговоренных заочно.
Церковный собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки (по видимому
он там и умер ). Алексей Федорович тоже не избежал печальной участи; его
взяли под стражу, перевезли в Дерпт, где он и умер в заточении в 1561г.
Потом начались массовые казни. Сторонники Сильвестра и Адашева, все
близкие и дальние родственники Алексея Федоровича, многие знатные бояре и
князья, их семьи, включая детей - подростков, были либо физически
уничтожены, либо отправлены в заточение, несмотря на их заслуги в прошлом.
Карамзин восклицал в связи с этим: «Москва цепенела в страхе. Кровь лилась,
в темницах, в монастырях стенали жертвы!..»
Теперь у государя появились новые любимцы. Среди них особенно
выделялись боярин Алексей Данилович Басманов, его сын кравчий Федор
Басманов, князь Афанасий Иванович Вяземский и незнатный дворянин Григорий
Лукьянович Малюта Скуратов-Бельский. Этот последний был довольно колоритной
фигурой. Малюта ведал у Ивана Грозного сыском и пытками. Однако, несмотря
на это, сам Малюта был неплохим семьянином. Одна из его дочерей, Мария,
была замужем за выдающимся человеком того времени- Борисом Годуновым. Умер
Малюта Скуратов на поле боя - немцы изрубили его на стене крепости
Витгенштейн в Ливонии во время штурма в 1573 году.
...Массовые казни вызвали бегство многих московских бояр и дворян в
чужие земли. Ивана Грозного особенно поразило и вывело из себя
предательство Андрея Курбского, которого он ценил не только как
заслуженного воеводу и ближайшего государственного советника, но и как
личного и доверенного друга. И вот - неожиданная измена! И не просто
измена, а позорное бегство русского воеводы с поля боя в стан неприятеля в
один из самых трудных для России моментов в ее затянувшейся войне с
Ливонией ! Польский король милостиво принял Курбского, сохранил за ним все
его высокие почести и пожаловал богатым имением.
“Между царем и боярами шла глухая распря. Она превратилась в жестокое
гонение на бояр после бегства в Литву князя А. М.Курбского” (Платонов).
Сам Курбский впоследствии писал, что бежал, опасаясь готовящейся над
ним расправы. В письме к царю он осуждал его за разгон Избранной рады, за
самовластие. Иван Грозный истребил близких родственников Курбского,
брошенных им в Москве, отомстив недругу.
В ответе на гневное послание Курбского Иван 4 исчерпывающе и
лаконично изложил кредо самодержца: неограниченность воли монарха, власть
которого санкционирована церковью и Богом, и полное подчинение божественной
воле монарха всех подданных.
Иван Грозный говорит о своем праве на самодержавный престол, праве
древнем, неизменном, неутраченном: «Самодержавства нашего начало от святого
Владимира: мы родились на царстве, а не чужое похитили».
...Иван Грозный придумывает невиданное на Руси лицедейство-
добровольно оставляет трон и покидает царствующий град Москву. Эта царская
игра имела свой политический смысл.
В воскресенье 3 декабря 1564г. Иван со своими детьми и царицей под
охраной и в сопровождении большого обоза уехал из Кремля “неведомо куда
бяше”. Он отслужил молебен в Троице - Сергиевом монастыре, а затем отъехал
в Александрову слободу, где обосновался надолго. Через месяц Иван
