Александр I

определены, то новый закон 1811 г. строго разграничивал компетенцию

министерств, увеличивал их численность (с 8 до 12), устанавливал принцип

единоначалия и регламентировал взаимоотношения министерств с другими

органами высшего государственного управления — Сенатом, Комитетом министров

и Государственным советом. Реорганизованное таким образом при Александре I

центральное управление просуществовало, с небольшими изменениями, вплоть до

1917 года.

Преобразовательная деятельность Сперанского вызвала недовольство в

реакционных придворных кругах; вокруг него плелись интриги. До Александра I

доходили слухи, муссируемые придворной средой, о “неблаговидных” отзывах о

нем Сперанского. Самолюбивый император почувствовал себя оскорбленным, но

не подавал виду; более того, стал демонстративно оказывать Сперанскому

знаки своей “благосклонности”, а это, как знали по собственному опыту

придворные, служило верным признаком приближавшейся опалы. 1 января 1812 г.

тот был удостоен ордена Александра Невского. А 17 марта 1812 г. он был

вызван на аудиенцию к императору. После двухчасового конфиденциального

разговора Сперанский вышел из кабинета императора “в великом смущении”.

Дома он застал министра полиции А. Д. Балашова с помощником, которые

опечатывали его бумаги. У дома уже стоял возок для отправки Сперанского в

ссылку. Сначала его отправили в Нижний Новгород, но затем по новому доносу

перевели в более далекую ссылку — в Пермь.

Падение Сперанского вызвало в придворных кругах бурю восторга.

Некоторые даже удивлялись “милосердию” царя, не казнившего этого

“преступника, изменника и предателя”. Уверяли, что “этот изверг хотел

возжечь бунт во всей России, дать вольность крестьянам и оружие для

истребления дворян”. Разумеется, все это было чистейшим вздором. Сам

Александр I был убежден в невиновности ссыльного, но решил принести его в

жертву, чтобы погасить растущее недовольство дворянства. Сперанский считал,

что “первой и единственной” причиной его опалы явился слишком смелый план

преобразований.

На следующий день после удаления Сперанского Александр говорил А. Н.

Голицыну: “Если бы у тебя отсекли руку, ты наверно кричал бы и жаловался,

что тебе больно; у меня прошлой ночью отняли Сперанского, а он был моею

правою рукою!” Как вспоминал Голицын, “все это было сказано со слезами на

глазах”. Позже графу К. В. Нессельроде Александр объяснял: “Обстоятельства

заставили меня принести эту жертву общественному мнению”. Через четыре года

Сперанский был “прощен”, назначен сначала пензенским губернатором, а в 1819

г. — генерал-губернатором Сибири, где провел ряд административных реформ. В

1822 г. он был возвращен в Петербург, назначен членом Государственного

совета, получил значительные земельные пожалования. Николай I сначала

относился с подозрением к Сперанскому за его “былые либеральные увлечения”

и за “связи” с декабристами, но после “нашел в нем верного и

исполнительного слугу”. Сперанский был введен в состав Верховного

уголовного суда над декабристами, в котором играл видную роль, провел

кодификацию законов Российской империи, за что был возведен в графское

достоинство.

Начало XIX века в Европе было ознаменовано полосой наполеоновских войн,

в которые были вовлечены все европейские страны и народы, в том числе и

Россия. В 1803 г. началась подготовка Наполеона к вторжению в Англию.

Британское правительство энергично сколачивало новую европейскую коалицию

против Франции, чем помогли и вызывающие действия самого Наполеона. По его

приказу в 1804 г. в Бадене был схвачен и затем расстрелян принадлежавший к

французскому королевскому дому герцог Энгиенский, подозревавшийся в

заговоре против Наполеона. Это событие вызвало взрыв негодования всех

европейских монархов, однако лишь Александр I заявил официальный протест. В

Петербурге был демонстративно объявлен траур, а Наполеону направлена нота

протеста против “пролития венценосной крови”. Наполеон ответил вызывающим

посланием, в котором говорилось, что и в самой России была пролита

“венценосная кровь”, и пусть Александр I позаботится схватить и наказать

убийц своего отца. Это было прозрачное и публичное обвинение самого

Александра.

Военные действия против Франции протекали неудачно для коалиции, в

которую входили Англия, Австрия и Россия. После поражения союзных войск при

Аустерлице 2 декабря 1805 г. Австрия капитулировала и заключила

унизительный мир с Наполеоном. Русские войска были отведены в пределы

России, а в Париже начались русско-французские переговоры о мире. 8 июля

1806 г. был заключен мирный договор между Россией и Францией, однако

Александр I отказался его ратифицировать, и Россия формально продолжала

оставаться в состоянии войны с Францией. Летом 1806 г. Наполеон захватил

Голландию и западногерманские княжества. Осенью образовалась четвертая по

счету коалиция против Франции (Пруссия, Англия, Швеция и Россия), однако

воевать пришлось только Пруссии и России. В начале октября 1806 г. прусские

войска в двух сражениях подверглись полному разгрому. Прусский король

Фридрих-Вильгельм III бежал к границам России. Почти вся Пруссия была

оккупирована французскими войсками. Русской армии пришлось одной в течение

последующих семи месяцев вести упорную борьбу против превосходящих сил

французов.

Наполеону удалось оттеснить русские войска к Неману, но и французская

армия понесла столь значительные потери, что Наполеон не решился тогда

войти в пределы России. 25 июня (7 июля) 1807 г. в Тильзите между Россией и

Францией были заключены мирный и союзный договоры. По настоянию Александра

I Наполеон согласился сохранить самостоятельность Пруссии, хотя территория

ее была сокращена наполовину. Неблагоприятные для России условия

Тильзитского мира и союзного договора вовлекали ее в фарватер политики

Наполеона, ограничивали самостоятельность Александра I в международных

делах, вели к внешнеполитической изоляции. Особенно тяжелые последствия

вызвало присоединение в 1808 г. России к континентальной блокаде Англии,

что причинило существенный ущерб экономике страны, поскольку Англия была ее

главным торговым партнером.

Тильзитский мир наносил серьезный удар по международному престижу

России, уязвлял патриотические чувства русских общественных кругов.

Популярность Александра I резко упала. Поднялся всеобщий ропот. “Вообще

неудовольствие против императора более и более возрастает, — доносил

шведский посол Стединг своему королю, — и на этот счет говорят такие вещи,

что страшно слушать”. По свидетельству русского современника, “от знатного

царедворца до малограмотного писца, от генерала до солдата, все, повинуясь

[царю], роптало с негодованием”. Французский посол в Петербурге герцог Рене

Савари писал: “Видна оппозиция решительно против всего, что делает

император”. В 1807 г. распространялся в списках “Проект обращения”

дворянства к императору с требованием проявлять твердость во

внешнеполитических вопросах. Поговаривали даже о возможности дворцового

переворота и возведении на престол умной и энергичной сестры Александра I

Екатерины Павловны, жившей в Твери. По материалам французского историка

Альбера Вандаля, усердно собирал и распространял слухи о “заговоре” против

русского царя герцог Савари.

Александр внимательно следил за настроением различных кругов и собирал

об этом сведения. Еще в 1805 г., уезжая на войну, он создал Временный

комитет высшей полиции для наблюдения за общественным тлнением, тел среди

публики. После Тильзитского мира этот комитет был преобразован в Комитет

общественной безопасности, которому вменялась в обязанность и перлюстрация

частных писем.

В правящих кругах, однако, прекрасно понимали, что тильзитские

соглашения 1807 г. знаменовали лишь передышку перед новым военным

конфликтом с наполеоновской Францией. “Тильзитский мир для Франции, — писал

Сперанский, — всегда был мир вооруженный. Вероятность новой войны между

Россией и Францией возникла почти вместе с [этим] миром, самый мир заключал

в себе все элементы войны”. Наполеон откровенно заявлял свои притязания на

мировое господство, на пути к которому стояла Россия.

Ни к одной из войн Наполеон не готовился так тщательно, как к походу на

Россию, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ему предстоит иметь дело с

серьезным противником. Под ружье он поставил 1200 тыс. солдат. Около 650

тыс., составивших так называемую Большую армию, были двинуты к русским

границам. В России знали о всех деталях подготовки Наполеона к войне.

Русский посол в Париже князь А. Б. Куракин начиная с 1810 г. регулярно,

дважды в месяц, доставлял точные данные о численности, вооружении и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10